Хамелеоны. Детективы в стиле ретро

– Купил, естественно.

– Где?

– В своем магазине. Из нового поступления.

– Господи, – Нина Васильевна, соседка, всплеснула руками, – Яков Яковлевич, откуда у вас такая уйма денег!

Он не ответил. Однако следователь не оставил без внимания слова одной из понятых.

– В самом деле, откуда?

– Разрешите не отвечать на этот вопрос.

– Почему? Ведь отвечать все равно придется – не сейчас, так потом.

– Потом видно будет, – равнодушно заметил Соловейчик.

Ни Малышев, ни Кадочников ничего не могли понять. У того и у другого в голове застрял один и тот же вопрос: почему он так спокойно реагирует на все происходящее? Невольно начала сквозить мысль, что у него не все в порядке с головой. Следователь черканул на клочке бумаги несколько слов и передал Малышеву. Тот прочитал: «У него – помешательство. Надо будет направить на обследование к психиатру». Малышев согласно кивнул. Но процедуру обыска надо было заканчивать.

Следователь спросил:

– По имеющимся у нас сведениям, эта ткань была похищена в магазине «Светлана». Что вы на это скажете, гражданин Соловейчик?

Соловейчик, недовольно сдвинув к переносице брови, угрюмо сказал:

– Ну, что я на это могу сказать, гражданин следователь, что?!

– Вам виднее, что сказать.

Все присутствующие с удовлетворением отметили, что и он, подозреваемый, обладает эмоциями.

Соловейчик встал. Но Малышев его остановил.

– Нет уж, вы сидите.

Он сел назад.

– Ответьте на вопрос: вы похитили ткань – да или нет?

Соловейчик развел руками.

– Кто-то предал меня… увы… Никому доверять нельзя. Никому! Ну, что за народ, а? Не народ, а кобылка.

– Как понимать ваши слова? Как признание в содеянном?

Следователь ждал, а Соловейчик не спешил с ответом. Он, понурившись, сидел и теребил пальцами бахрому скатерти. После непродолжительной паузы он поднял глаза на сидевших перед ним милиционеров, обреченно вздохнул и махнул рукой.

– А… выхода нет! Только… прошу учесть, что даю показания добровольно, без принуждения с вашей стороны.

Подполковник Малышев возразил:

– Напоминаю: не вы к нам, а мы к вам пришли.

– Это верно.

Следователь спросил:

– Вы похитили из магазина два тюка костюмной ткани типа «Бостон». Мы нашли в результате обыска только один. Где другой тюк?

– О, да вы прекрасно информированы.

Майор Кадочников, ни на минуту не спускавший глаз с лица Соловейчика, ухмыльнулся.

– Служба, гражданин, служба.

– Это верно: служба – дни и ночи.

– Комплимент? Или…

– Без всяких «или», товарищ майор.

К сидевшим за столом подошел старшина Плотник и, обращаясь к старшему по званию, то есть к подполковнику Малышеву, тихонько сказал:

– Осмотр комнаты закончен.

– Хорошо, – Малышев повернулся к Соловейчику. – Итак, гражданин, вы не ответили на вопрос следователя.

Соловейчик, судя по всему, решился.

– Я отвечу не только на означенный вопрос, но и расскажу все остальное. Я, надеюсь, могу рассчитывать, что чистосердечное признание наш суд учтет? – он с надеждой посмотрел на следователя.

Следователь ответил:

– Скорее, да, чем нет.

И Соловейчик во всех подробностях рассказал о краже. Он рассказывал так быстро, что следователь едва успевал записывать. Кадочников и Малышев, слушая, отмечали про себя, что показания точь-в-точь совпадают с информацией осведомителя уголовки. Даже в деталях. О таком обычно приходится лишь мечтать.

– Гражданин Соловейчик, – обратился вновь к нему следователь, – судя по характеру признательных показаний, вы искренне раскаиваетесь в содеянном.

– Я действительно раскаиваюсь и… стыжусь… Войну прошел, трудился, а тут… Нечистая сила под локоть толкнула… Не знаю, как это мог сделать… Вы можете не верить, но я ждал вас. Я чувствовал, что вы за мной придете. Ночами не спал: от каждого стука вздрагивал… Думал, чтобы пойти к вам, но… боязно… Так и не решился.

– И зря, – сочувственно заметил следователь. – Ситуация могла быть иной.

– Увы, – Соловейчик развел руки, – что теперь говорить… Опоздал я.

В отличие от Александровича, сочувствующего Соловейчику, Малышев и Кадочников продолжали относиться с недоверием к показаниям: слишком уж все просто и ясно. Кто перед ними: заблудшая овца или матерый волк? И то, и другое – не исключается. Но, объективности ради, следует признать, что все говорит в пользу первого, а вот в пользу второго ничто не указывает.

– Скажите, гражданин, – обратился Малышев, – зачем вам такие деньги понадобились? Вы – один. Зарабатываете немного, но достаточно. Что-то случилось? Кто-то вымогает?