Я был капитаном Фицроем. Записки пациента клиники для душевнобольных

– Предлагаю пари, – сказал Вильям Кирр, – послезавтра мы выходим в море, естественно, идем разными путями, и если Вы возвращаетесь раньше меня с добычей, то считайте, что заслужили право самостоятельно грабить испанцев. Ну а если вернетесь ни с чем, а я вернусь с полными трюмами, то будете подчиняться мне, как более удачливому капитану, придется и добычей со мной делиться. Как считаете? Это честное пари?

– Не уверен, – ответил Фицрой, – возможно, честное, а возможно и не совсем, мне ведь не известны все обстоятельства дела. Но я принимаю его.

– Тогда по рукам, – удовлетворенно заключил Кирр.

Пари тут же скрепили свидетельством старого пирата, без одобрения Пита Биндера ни один спор не считался действительным.

– Зря согласились, – проворчал Грей, когда Вильям Кирр вышел из кабака, – тут какой-то подвох, этот авантюрист знает то, чего мы не знаем, у него есть свои информаторы на берегу в испанских поселениях, наверняка сообщили о выходе судна с товаром, он знает, когда оно выйдет и каким маршрутом пойдет, а Вам придется ловить удачу за хвост по всему Карибскому морю.

– Для чего же курсировать по всему морю? Нужно подумать, – ответил Фицрой.

– А вот Вам и информация для размышления. Буквально несколько дней назад Вильям Кирр просил своего приятеля Вилленгтона дать ему несколько дюжих матросов помочь с кренгованием «Авантюры», а то корабль оброс ракушками, еле ползет по воде. А тут вдруг отказался от кренгования и решил выйти в море. Какая может быть охота за добычей, если киль оброс ракушками и не позволяет развить максимальную скорость?

– Значит, он знает точно, где пройдет испанский корабль, и будет ждать его, догонять добычу ему не придется.

– Остается только вычислить откуда пойдет корабль, и каков будет его маршрут, – подытожил Даниэль Маклорен.

– Именно то, что знает Вильям Кирр, и что неизвестно нам, – сказал Фицрой, – что ж, пойдем на корабль, посмотрим карту, подумаем.

Простившись с Томасом Греем, Фицрой и Маклорен вернулись на борт «Габриэлы» и, разложив на столе капитанской каюты карту Карибского моря, стали размышлять.

– Откуда может идти испанский корабль? – задал вопрос Фицрой.

– Думаю, что корабль выйдет из Панамы, – предположил Даниэль.

– Почему именно из Панамы? – спросил Фицрой.

– Потому, что на другие испанские колонии пираты уже совершали набеги, и вывозить оттуда, пожалуй, уже нечего, а вот на Панаму еще никто не нападал, – ответил Маклорен.

– Тогда он может пойти Наветренным проливом – это самый короткий путь, именно там и будет ждать его капитан Кирр, на выходе из пролива, спрячется где-нибудь за мысом, и когда испанец будет выходить из пролива, нападет на него.

Штурман посмотрел на карту, измерил расстояние от Панамы до Наветренного пролива, прикинул другие варианты и сказал:

– Но возможен и иной вариант, испанец может пройти проливом Мона между Эспаньолой и островом Сан-Хуан.

– Если бы испанец должен был идти проливом Мона, то Вильям Кирр не рискнул бы выходить на перехват судна на корабле, у которого днище не очищено от ракушек, – сказал Фицрой.

– Почему ты так думаешь? – спросил Маклорен.

– Да потому, что пролив Мона в три раза шире Наветренного, у испанца есть возможность маневра, а у Кирра возможности маневра ограничены из-за обросшего ракушками киля, добыча может запросто ускользнуть, и догнать испанское судно «Авантюра» не сможет, а в Наветренном проливе перехватить нагруженный и потому не очень маневренный галеон гораздо проще, значит, Вильям Кирр точно знает, что судно пойдет именно Наветренным проливом, – высказал свое предположение Фицрой.

– Тогда мы сможем напасть на испанца перед проливом, – предложил штурман.

– Не думаю, что это лучшая идея, – возразил Фицрой, – если испанский капитан заметит нас, он не станет двигаться прежним курсом, скорее всего, он обогнет Эспаньолу и изменит маршрут.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Маклорен.

– Сделаем так, – предложил Фицрой, – «Габриэла» под черным флагом будет курсировать между Ямайком и Эспаньолой напротив Наветренного пролива так, чтобы не заменить ее было невозможно, а «Санта Мария» поднимет испанский флаг и будет ждать добычу у входа в пролив Мона. «Санта Мария» – тоже галеон, она не вызовет подозрений у испанцев, там более что на ней будет развиваться испанский флаг. Как только я на «Габриэле» замечу испанский галеон, пойду за ним, там мы с тобой встретимся и возьмем испанца на абордаж.

День выхода в море начинался удачно, дул устойчивый, ровный зюйд-ост, легкие облака плыли по чистому синему небу. В час отплытия у пирса собрались капитаны, оживленно споря между собой. Большинство поддерживало Вильма Кирра, все понимали, он что-то задумал, не просто так он предложил Фицрою это пари, но нашлись и такие, которые были уверены, что Фицрой выйдет победителем в этом споре, слухи о его прежних удачах дошли и до этих мест. Начали делать ставки, капитанов всё больше охватывал азарт, ставки росли, когда соотношение достигло десяти за капитана Кирра против одного за капитана Фицроя, Пит Биндер, принимавший ставки в этом споре на правах букмекера, объявил:

– Все, джентльмены! Ставки сделаны! Пора выходить в море!

Первым от причала отошла «Авантюра» капитана Кирра, взяв направление на восток, следом за ним отчалили «Габриэла», затем «Санта Мария», развернувшись в западном направлении. Когда паруса кораблей скрылись за горизонтом, капитаны разошлись, продолжая обсуждать спор, говоря о шансах на победу каждого из спорщиков.

Когда Даниэль Маклорен выходил из бухты на флагштоке «Санты Марии» развевался черный пиратский флаг, но как только берег Ямайки скрылся из виду, он приказал спустить пиратский флаг и поднять испанский, который Фицрой приказал сохранить после того, как корабль был захвачен им, и стал плавать под Веселым Роджером. Перед входом в пролив Мона Маклорен свернул паруса и лег в дрейф в ожидании приближения испанского транспорта.

Фицрой на своей «Габриэле» курсировал между Ямайкой и Эспаньолой под кливерами и нижними парусами фок-мачты: фоком и фор-марселем, переходя с галса на галс. Он не спешил, не пытался скрыть свое присутствие, стараясь вести корабль так, чтобы каждый, кто заметит его, видел поднятый на флагштоке черный пиратский флаг. Вдали на горизонте Фицрой заметил паруса корабля, шел он в направлении Наветренного пролива, выдерживая направление так, чтобы пройти между Ямайкой и Эспаньолой. Фицрой сделал все возможное чтобы неизвестный корабль как можно быстрее заметил присутствие на направлении своего движения фрегата под черным пиратским флагом.

Испанец, заметив опасность, сделал поворот фордевинд и устремился в сторону пролива Мона, обходя Эспаньолу с юга. Фицрой последовал за ним, идя правым галсом и не добавляя парусов, чтобы не догнать сразу медленно идущий, видимо, тяжело нагруженный галеон.

Капитан испанского галеона Хуан Родригес заменил фрегат, который курсировал между Ямайкой и Эспаньолой; рассматривая его в подзорную трубу, он сумел заметить черный пиратский флаг. Пиратский корабль не даст ему войти в Наветренный пролив, как он рассчитывал, принимать бой он не хотел, его галеон был сильно загружен и явно уступал в маневренности пиратскому кораблю. Хуан Родригес был одним из тех капитанов, которые приняли бой с английской эскадрой на траверзе Азорских островов по пути из Нового света в Испанию, и единственным, кому удалось добраться до испанских берегов. Вначале все складывалось благополучно, три хорошо вооруженных галеона сопровождали четвертый, нагруженный золотом и прочими драгоценностями, награбленными испанцами у местных племен. Английская эскадра появилась внезапно, после стихшего шторма, и он, Хуан Родригес, принял решение атаковать первым. Удачным маневром он поджег один английский корабль и серьезно повредил два других, казалось, исход сражения уже был предрешен в пользу испанцев, англичане потеряли способность сопротивляться, но тут появился этот чертов фрегат, он потопил два галеона и взял на абордаж корабль Родригеса, но, как бы это ни было странно, капитан четвертого фрегата взял лишь груз с галеона, не тронув никого из оставшихся в живых после боя. Не стал он топить и корабль. Видимо, он спешил в погоню за четвертым галеоном, сообразив, что основной груз находится именно там.

Четвертым галеоном была «Санта Мария», с нее специально сняли часть пушек, чтобы она могла принять как можно больше груза, три хорошо вооруженных галеона охраняли ее, и если бы не действия этого капитана, которого, как позже выяснил Хуан Родригес, звали Фицроем, всё обошлось бы благополучно. Родригес не знал, что случилось с «Санта Марией», удалось ли капитану Фицрою догнать ее и атаковать, но в Испанию она так и не пришла.

Хуан Родригес решил обойти Эспаньолу и выйти в океан проливом Мона, надеясь оторваться от пиратского корабля, если он заметит его маневр и пустится в погоню. Пират действительно развернулся и стал догонять галеон Родригеса, но время шло, а верхушки мачт пирата оставались на прежнем расстоянии. Вскоре Родригес заметил корабль, находившийся в проливе ближе к берегу Эспаньолы. Приблизившись, Родригес рассмотрел что это был галеон, на флагштоке его развевался испанский флаг.

Родригес успокоился, подумав что теперь пират не осмелится напасть на два испанских галеона, соотношение сил складывалось не в пользу пирата. Он приказал поставить все паруса и, воспрянув духом, не ожидая подвоха, понесся навстречу своей беде.

Прозрение к нему пришло слишком поздно, когда Хуан Родригес уже приблизился к неизвестному галеону на расстояние выстрела, на его флагштоке неожиданно взвился черный пиратский флаг. В этот миг он узнал корабль, это была «Санта Мария», та самая «Санта Мария», сопровождать которую должен был он, капитан Хуан Родригес во главе отряда хорошо вооруженных галеонов. Он понял, что случилось с «Сантой Марией», она попала в руки пиратов и теперь тот корабль, который он должен был охранять, разворачивался для атаки. Он шел навстречу нос в нос, не производя ни единого выстрела и не давая Хуану Родригесу развернуться бортом для залпа. «Санта Мария» шла на абордаж.

А капитан Фицрой в это время поставил все паруса и быстро нагонял испанский глеон, он заходил с правого борта, в то время, как с левого борта в атаку на галеон заходила для абордажа «Санта Мария».

– Абордажные крючья готовь! – скомандовал Даниэль Маклорен.

«Санта Мария» сцепилась с испанским галеоном и абордажная команда уже вскочила на палубу атакованного корабля. Даниэль со шпагой в руке бросился вперед, в гущу противника, столкнувшись с капитаном галеона Хуаном Родригесом. Родригес оказался весьма искусным в фехтовании, но Даниэлю все же удалось выбить шпагу из его руки особым приемом, отражая который, противник вынужден вывернуть руку ладонью вверх, пальцы, сжимающие эфес шпаги, при этом расслабляются, еще одно движение, и шпага противника падает на палубу. Он прижал Родригеса к мачте, приставив острие шпаги к его груди.

– Если Вы сейчас прикажите своим матросам бросить оружие, я сохраню Вам жизнь и корабль, мне нужен только груз!

– Да идите Вы к черту, грязный пират! – крикнул Хуан Родригес, выхватывая из-за пояса кинжал.

– Поверните голову вправо, – крикнул Маклорен, – видите, приближается фрегат? Сейчас капитан Фицрой прижмет Ваш галеон с правого борта, и соотношение сил сложится не в Вашу пользу!

Услышав имя капитана Фицроя, Родригес выронил кинжал и приказал своим матросам прекратить сопротивление и сложить оружие. Второй раз этот капитан становился на его пути, и второй раз он, Хуан Родригес, оказывался поверженным этим удачливым капитаном.

Капитан Фицрой со своей абордажной командой уже перешел на палубу галеона, когда команда его прекратила сопротивление, но один из офицеров испанского корабля поднял пистолет, целясь в Фицроя.

– Я приказал опустить оружие! – громко крикнул Хуан Родригес. – Нам обещали сохранить жизнь и корабль!

– И ты поверил этим разбойникам? – спросил офицер своего капитана, нехотя опуская пистолет.

– Это капитан Фицрой, – ответил Родригес, – ему можно верить, он мог бы потопить нас еще тогда, в сражении у Азорских островов, но не сделал этого.

– Так это были Вы? – удивился Фицрой. – Не думал, что нам придется еще раз встретиться!

– Надеюсь, это последняя наша встреча, – мрачно проворчал Родригес.

– У меня к Вам просьба, ребята, – сказал Фицрой, – чтобы не затягивать нашу встречу, которая, как я понимаю, не доставляет Вам удовольствия, помогите перенести груз из трюмов Вашего корабля в трюмы нашего.