Прометей с востока

– Завтра к полудню, – ответил он. – В горах всё дальше, чем кажется, и нет прямых дорог. Госпожа, осади лошадь и не сходи с тропы! Здесь легко сорваться, а меня тогда боярин точно убьёт.

Через месяц после возвращения от пшеков князь вызвал Глеба и сказал, что жалует его боярством. На их жизни это повышение пока никак не сказалось. Прошло ещё два месяца, и новоиспечённый боярин возглавил посланных в горы рабочих. Эльф отлаживал в слободе паровую машину и работавшие от неё кузнечные молоты и кипятил нефть, поэтому никуда не поехал. На этот раз Венди упёрлась и потребовала выполнения данного ей обещания. Глеб не видел для неё опасности, поэтому не стал возражать. На время путешествия жена передала своих учеников Клэр. Пятьсот вёрст до гор одолели за восемь дней. Было уже начало лета, поэтому ехали в лёгкой одежде, взяв с собой только одеяла для ночлега. Хоть это была территория союзного Рутенского княжества, боярина с женой и двадцатью работниками сопровождали десять княжеских дружинников. Ехали верхом, ведя в поводу вьючных лошадей. В горы они везли нужные припасы, а обратно должны были везти добытую соль.

– Венди! – окликнул жену Глеб. – Слушай Семёна, а то свалишься с тропы. Здесь очень крутой обрыв, а из-за травы ничего не видно.

Действительно, очень узкая тропа была проложена по крутым склонам холмов, которые вскоре должны были перейти в невысокие, но уже настоящие горы. Приходилось сначала карабкаться вверх, а потом спускаться, иной раз пешком, ведя лошадей под уздцы. У подножья холмов часто встречали ручьи, возле которых делали привалы. Сплошного леса не было, но деревьев, с которых обламывали сучья для костров, хватало.

– Спустимся и, если найдём воду, остановимся для обеда, – сказал проводнику Глеб.

– Лошади сильно устали, боярин, – отозвался Семён. – Может, останемся для ночлега? Завтра до вечера будем на месте.

Глеб согласился, и, когда у подножья холма увидели небольшую речку, возле неё стали лагерем и расседлали коней. Обязанности были давно распределены: пока одни занимались лошадьми, другие ставили шатры, а третьи занялись обедом. Дружинники не участвовали в общей работе. Они распрягли и стреножили своих лошадей и разожгли себе костры отдельно от рабочих. Кони паслись тут же, два отрока кашеварили, а остальные дружинники осмотрели место ночёвки и легли отдыхать. В летних походах они обходились без шатров. Шатёр рабочие поставили Глебу, и он сразу же ушёл в него с женой отдыхать.

– Не жалеешь, что настояла на своём? – спросил он прилёгшую на одеяло Венди. – Я же вижу, как ты устаёшь.

– Зато всё время с тобой, – улыбнулась она, – а дома сейчас места себе не находила бы от беспокойства. Вот только скучаю по своим ученикам. Слушай, давай я буду учить тебя?

– Ну уж нет, – отказался он. – У маозов женщины не учат мужчин. Я не отказываюсь от учёбы, но дома и так, чтобы никто не знал. Единственное, что я хотел бы сейчас узнать, для чего эта соль в порохе. Можешь объяснить, или нужно пытать Джона?

– В школе нам ничего не объясняли про порох, но я у него спрашивала, – ответила Венди. – Ты знаешь, что такое взрыв? Это то же горение, только очень быстрое. Воздух, которым мы дышим, состоит из разных частей, называемых газами. Для любого горения нужен только один из них – кислород. Ветка в костре горит только в тех местах, где к ней с воздухом подходит кислород, поэтому она сгорает медленно, сначала снаружи, а потом уже сердцевина. Но если бы можно было подвести кислород к каждой частичке дерева, ветка взорвалась бы не хуже пороха! А соль, за которой нас послали, при нагревании выделяет кислород, давая его каждой крупинке пороховой смеси.

– А если ветку растереть в пыль, развеять по ветру, а потом поджечь? – спросил Глеб. – Это облако взорвётся, как порох? Ведь возле каждой частички должен быть твой кислород.

– Не знаю, – растерялась девушка. – Об этом тебе лучше поговорить с Джоном.

Вскоре был готов обед, который им принесли в шатёр. Остальные поели у костров и тоже отправились отдыхать. Охраняли лагерь три дружинника, которых должны были сменить к ночи. Венди сильно уставала, особенно когда углубились в холмы, поэтому по вечерам у них ничего не было, и любили друг друга только по утрам. Последний день был самым трудным. Горы, в которых находились нужные пещеры, были не очень высокими, но многие маозы вообще не видели гор и с восхищением и страхом рассматривали вздымающиеся вершины. Подъёмы и спуски были очень крутыми, поэтому их преодолевали пешком, да ещё вели за собой лошадей, и к концу пути сильно устали.

– Здесь встанем лагерем, – сказал Семён, останавливая лошадь у ручья, быстро текущего у подножья высокой горы. – К пещерам придётся карабкаться вон туда! В них не будем останавливаться из-за мышиного дерьма. Мышей в ближних пещерах нет, они живут дальше.

– Плохо, – недовольно сказал Глеб. – Дерьмо нужно носить к лагерю, поэтому потеряем много времени на хождения.

– Там нет ничего подходящего для работы, – пожал плечами проводник, – ни дров, ни воды, ни даже ровной площадки. Пусть рабочие устраивают лагерь, а мы с вами сходим осмотреть пещеры. По-моему, там были какие-то желтоватые налёты, так что, может, не придётся долго возиться с выпаркой.

Они взяли мешки и деревянную лопату и с трудом вскарабкались к двум пещерам.

– Мыши давно их бросили, – сказал Семен, первым забираясь в узкое отверстие входа. – Сейчас я разожгу фонарь… Дерьмо здесь давно высохло и сильно слежалось, но не закаменело, как в некоторых местах. Смотри, боярин, я говорил об этих пластинках.

– Эльф сказал, что соль должна быть белой, – возразил юноша, кинжалом отколупывая пластинки. – Ладно, потом попробуем в огне. Давай возьмём пробы в разных местах, сверху и поглубже. Посмотрим, где больше соли, там и будем выпаривать.

Когда соль бросили в костер, она, несмотря на желтизну, вызвала вспышку. Гуано засыпали в медные котлы, залили водой и повесили над огнём. Воду слили к вечеру, а выпаривали уже утром. Из дерьма, взятого из нижних слоев, получили намного больше соли, чем с того, которое взяли с поверхности.

– Всем всё ясно? – спросил мужиков Глеб. – Два месяца выпариваете эту соль, а потом с вами за неё щедро рассчитаются. Продукты сюда ещё привезут. Сегодня соберём всю соль, которая выступила на поверхности, и я с ней уеду. С собой возьму только жену и двух дружинников, остальные пока останутся здесь.

Соль собирали все, кроме Венди и дружинников, и до вечера набрали пять мешков.

– Здесь ещё три такие пещеры, – сказал Семён. – Это в вон тех горах. Мы их потом сами осмотрим. Хорошо запомнили дорогу или проводить?

– Я запомнил хорошо, – ответил Глеб. – Обойдёмся без провожатых, ты здесь важней.

Переночевали в лагере, а утром нагрузили трёх лошадей мешками с солью и выехали в обратный путь. Через три дня заехали в селение, в котором сговорились о продуктах для рабочих. Глеб за них заплатил и объяснил, куда везти. Погода стояла сухая и тёплая, дорога была гораздо легче, чем в горах, поэтому они через пять дней без каких-либо происшествий прибыли в Берёзовку.

– Это ничего, что она жёлтая, – сказал эльф, развязав один из мешков. – С завтрашнего дня начнём жечь солому и выпаривать из золы поташ, а потом проварим его с этой солью. И очистим, и получим ту селитру, которая нам нужна. Много нашли мышиного дерьма?

– Горы, – ответил Глеб. – Мы успели провести одну выпарку. Если рабочие не будут бездельничать, через два месяца должны выпарить этой соли раз в десять больше, чем мы привезли, да ещё в других пещерах соберут ту, которая выступила сама. Этого хватит?

– На этот год хватит, – сказал Джон. – Если у нас всё пойдёт, как задумали, в следующем году туда пошлют гораздо больше работников и весной, а не летом. Уголь мы сделаем сами, а серу купим у соседей, с ними об этом договорились.

– А что у тебя с нефтью? – спросил юноша. – Не зря ты её кипятил?

– Всё получилось! – довольно сказал эльф. – Пойдём покажу.

– Что это за дом? – показал рукой Глеб на работников, которые суетились на постройке дома, не меньшего, чем его собственный.

– Мой дом, – улыбнулся Джон. – Достроят, и мы от вас уйдём. Я уже тоже боярин. Мне это не больно нужно, но Клэр довольна.

Они вошли в небольшой домишко, которых в слободе было больше десятка. В них не жили и не работали, а только хранили всё, кроме порошков для пороха.

– Чем это так воняет? – принюхался Глеб.

– Это результат нашей работы, – ответил эльф. – И почему воняет? По-моему, приятно пахнет. С вашей солью выпаривали воду, а здесь, наоборот, был нужен нефтяной пар, который мы охлаждали. В результате получили прозрачную жидкость, которая горит намного сильнее нефти. У меня много мыслей о том, как её использовать.

– А если как-то распылить, а потом поджечь? – спросил юноша. – Венди мне рассказала о том, как взрывается порох. Если маленькие капли будут со всех сторон окружены воздухом…

– Можно попробовать, – задумался Джон. – Как только сильно распылять? Если насосом, то сразу много не получится, да и долго его делать…

– А если порохом? – предложил Глеб. – По-моему, должно хорошо разбрызгать.

– Слишком сильно взрывать тоже нельзя, – возразил Джон. – Частички разнесёт далеко друг от друга, и не получится взрыва. Ты подал интересную мысль, но её нужно обдумать, а потом пробовать…

Глеб после приезда окунулся в дела и на время забыл об их разговоре. Через два дня эльф предупредил его, чтобы захватил в слободу лук и стрелы.

– Проверим то, что ты предложил, – объяснил он юноше. – Я попробую распылить свою жидкость, а ты подожжёшь горящей стрелой.

Оказалось, что Джон подготовил для испытания целых три кувшина со своей жидкостью.

– В каждом разное количество пороха, – объяснил он Глебу. – Посмотрим, сколько его лучше класть. Я почти не сомневаюсь, что должно взорваться, сомнения есть в том, стоит ли с этим возиться. Только учти, что стрелять нужно сразу после взрыва, иначе большая часть жидкости разлетится в разные стороны или осядет на землю.

Для испытания отошли в дальний от построек конец слободы. Плотники сколотили три стола и вкопали их в землю. Бояре укрылись за деревянным щитом в трёх десятках шагов от стола, на который поставили один из горшков.

– Жаль будет, если ничего не выйдет, – сказал эльф. – В каждом кувшине больше чем полведра жидкости, а во всех налита половина моего запаса. Приготовил стрелу? Тогда поджигай!

Джон махнул рукой одному из своих помощников, и тот подбежал к кувшину с горящей веткой и зажёг короткий фитиль. После этого он бросился бежать, прикрыв на всяких случай голову руками. Некоторое время ничего не происходило, потом со стороны стола глухо бабахнуло. Глеб тут же приподнялся из-за щита, который продолжал держать Джон, и пустил стрелу в медленно оседающее белесое облако. Яркий свет был последним, что он увидел, перед тем как сильный удар воздуха отбросил шагов на десять назад и так приложил о землю, что надолго погрузил в беспамятство. Эльфу тоже досталось. Ударная волна смахнула его вместе со щитом и унесла ещё дальше распростёртого на земле маоза. Остальные участники испытания стояли дальше, поэтому почти не пострадали. Поднявшись с земли, они бросились к лежавшим боярам.

В себя Глеб пришёл только на третий день. Он лежал в своей спальне, а на краю кровати сидела заплаканная жена. Всё тело болело, а попытка встать чуть опять не привела к беспамятству.

– Лежи! – бросилась к нему Венди. – У тебя сломаны обе руки, нога и рёбра, да ещё ожоги на лице и руках. – Как только не умер! Скажешь потом спасибо Корну: он вас обоих вытянул из мира мёртвых! Чтобы я тебя ещё хоть раз пустила в эту слободу! К демону твоё боярство! Пусть Джон, когда поправится…

– Не ругайся, – тихо сказал он, осторожно втянув в себя воздух. – Если сразу не умер и лечением занялся такой маг, как Корн, скоро поправлюсь. Что с Джоном?