Оценить:
 Рейтинг: 2.67

Жизнь наоборот

Год написания книги
2017
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 12 >>
На страницу:
5 из 12
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Ненормальная! Ноги-то голые. И туфли инвалидные. Смотри, простудишься! – послышалось вслед, но Алина любовно посмотрела на новые ботильоны.

Не по погоде обувь – мама права, как всегда; но слишком уж они красивые. Глаз не оторвать. Алина представила, как будет глазеть на её стройные ноги Дима Воронцов, и покраснела. Ради восхищённого взгляда влюблённого мужчины стоило помучиться. И Алина поковыляла на остановку.

* * *

Алина приблизила палец к звонку, но не нажала. Она знала, что Димины родители уехали на дачу. Воронцов ждёт её, волнуется. Времени мало. Суета дней пожирает все желания. Наконец всё срослось, совпали время и обстоятельства, появилась возможность встретиться. У них был уговор. В отделе ничего не должны знать, что происходит с ними за пределами службы. Пока всё удавалось. Никто не догадывался, что между Алиной и Димой существует внеслужебная связь. В прошлом веке её называли греховной.

Алина помахала рукой, пошевелила пальцами и, набравшись решимости, нажала на кнопку. Раздался оглушительный звон. Димины родители были инвалидами, оба плохо слышали, поэтому всё в квартире было шумным и оглушительным. Чайник со свистком ревел, как раненый бык, настройки в телевизоре увеличены до максимума, унитаз сливал воду с грохотом Ниагарского водопада. Квартира так себе. Алина усмехнулась. Димины родители представляли собой двух унылых неудачников. Впрочем, мама Алины недалеко от них ушла. Со слухом всё в порядке, а в остальном она ничем не отличается от четы Воронцовых. Такая же неудачница. Они с Димой – дети неудачников. Вполне возможно, им удастся создать счастливую пару. Не благодаря, а вопреки. По теории вероятности так и должно быть.

– Линок! – Дверь распахнулась, и радостный Воронцов крепко прижал Алину к себе. – Заждался! Ты слишком долго шла.

– Пешком шла. Да, пешком, – пробурчала Алина, снимая куртку. – Чаю налей, пожалуйста.

– Да какой там чай! – воскликнул Дима и увлёк девушку в свою комнату.

На первую зарплату Дима поменял себе кровать. Раньше он спал на подростковой тахте. Она стояла в углу, неказистая и кособокая. Спать на ней было неудобно. Да что там говорить, спать на этой скрипучей тахте было противно. Зато теперь огромное, двуспальное ложе заняло всё обозримое пространство комнаты. Высокий подъём, тугие подушки и шикарное одеяло добавляли живописный картине особый колорит. Алине нравилась кровать, но она представляла её в другом помещении, а не в этой комнате с низкими потолками и скудной мебелью в придачу.

Сначала было шумно, бурно, затем всё стихло. Они долго лежали, крепко обнявшись, и о чём-то бормотали, перебивая друг друга.

– Димыч, а ты не боишься Батанова? – Алина с трудом высвободилась из его объятий и откинула голову на подушку.

– Нет, а чего мне бояться Батанова? – удивился Дима. – Он нормальный мужик. Не гнида.

– Не что… не кто он? – приподнялась на подушке Алина.

Она оперлась на локоть, подсунув смятую подушку под шею, и с удивлением воззрилась на Воронцова.

– Не гнида. Не гнусь. Нормальный мужик!

– Как всё легко у тебя, – она помотала головой, раскидывая волосы по подушке. Алина знала, что они у неё красивые. Не однажды замечала, как мужчины оборачиваются ей вслед, чтобы полюбоваться удивительными волосами. – Не гнида, не гнусь – значит, нормальный. А мне кажется, он садист и изувер!

– Да ты что! Вот дурочка, да Батаныч мухи не обидит. Он у жены под каблуком. А дочка из него верёвки вьёт. Он мягкий и податливый, как пластилин, и совсем не гнусь. Батаныч – настоящий! Все остальные мелочь по сравнению с ним.

– Димыч, а ты не гнусь? А ты – не гнида? – Алина шлёпнулась на Воронцова, словно с потолка обрушилась.

Воронцов зажмурился от удовольствия, с ног до головы его прошибло горячей волной. Тело у Алины хрупкое и лёгкое. Вес маленький. Она как бабочка, мягкая и твёрдая одновременно. Стало щёкотно. Воронцов вывернулся и поцеловал Алину. Когда они оторвались друг от друга, сказал, прерывисто дыша:

– Я хороший! Ты люби меня, пожалуйста! Иногда я отбываю из реальности, но быстро возвращаюсь. Если заметишь моё отсутствие – не обижайся. Я быстро вернусь!

– Да, Димыч, ты бываешь странным, – упрекнула Алина, водя пальцем по его животу. – Какой у тебя красивый живот, и не подумаешь, что мужской. Тугой, узкий, втянутый, как у осы.

– Ты тоже красавица, не расстраивайся, и ты тоже странная. Я иногда бываю странным, а ты всегда в этом состоянии. Давай просто любить друг друга. Молча и сосредоточенно.

– Давай! – обрадовалась Алина, радуясь возможности ухода от выяснения отношений.

И они забыли, на каком свете находятся, в каком времени суток пребывают и в каком пространстве плавают их обнажённые тела. Всё исчезло. Не было комнаты, кровати и подушек. Не стало электричества, исчезли звуки. Они погрузились в измерение, до сих пор не изученное физиками и философами и по этой причине не имеющего количественного номера. Это самое лучшее измерение во времени и пространстве, его не существует в других мирах, но оно есть на земле. И попасть в него можно лишь однажды. Алина плыла по невесомому облаку, отталкиваясь руками от пустоты, понимая, что в этот миг она счастлива, как не была счастлива никогда до этого. Она видела и ощущала своё счастье. Она трогала его руками. Оно было невесомое, но осязаемое. Алина вскрикнула и очнулась. Дима смотрел на неё влюблёнными глазами.

– Ты никому не расскажешь про нас? – сказал он, пробуждаясь от любовной истомы.

Алина поморщилась. Разве можно рассказать про любовь кому-нибудь? Никто не поймёт. Она отгородилась от Димы и стала одеваться, пытаясь сохранить в душе ощущение счастья:

– Нет. Не волнуйся. Я всё забыла!

Он проводил её до двери. Обнял и долго стоял, обхватив её руками. Наконец она освободилась от захвата и вышла на площадку, пытаясь вернуть себя в ощущение невесомости. Ей удалось. Алина засмеялась и побежала, чувствуя, что победила реальность и теперь сможет отстраняться от неё. Когда захочет.

* * *

– Хабкун! – крикнули сзади.

Алина вздрогнула, сбилась с шага, но не обернулась.

– Хабкун! – прозвучало ещё громче, но девушка продолжала семенить по коридору.

Каблуки красивые, высокие, целых двенадцать сантиметров – ужасно неудобные; чувствуешь себя, как на костылях.

«Чёртовы копытца. Придумали же моду! Кто это кричит? А-а, опера шутить изволят. Уже все знают, что меня стошнило на месте происшествия, и я не смогла процессуально оформить труп. Ладно, мне бы день простоять, да ночь продержаться. Нет, наоборот, ночь простоять, а день продержаться… Ничего, выстою! Интересно бы знать, что означает это странное слово “хабкун”?» – размышляла на ходу Алина.

– Алина Юрьевна, наше вам! – Её обогнал Денис Хохленко. – Что же вы не реагируете на приказ?

– А-а, Дэн, привет! – обрадовалась Алина.

Слава богу, что это Хохленко, а не Слава Дорошенко. С тем и шутить опасно.

– Это не приказ, а какая-то собачья команда, – засмеялась Алина. – Кстати, что такое – хабкун?

– По-афгански – ложись! – объяснил Денис и добавил после многозначительной паузы: – Знаешь, скажу тебе по секрету, тебе одной, а ты уж никому – я в Афгане был.

– Да ты же маленький для Афгана, – развеселилась Алина, – это Александр Николаевич там воевал. А Константин Петрович в Чечне. А тебя тогда ещё не было на свете.

– Ничего ты не понимаешь, не доросла пока до взрослых игр. Меня, между прочим, туда заслали с секретной миссией, – разоткровенничался Хохленко. – Я в федеральных силах служил.

– Ой, Дэн, не знаю я таких сил. Не придумывай! Сам хабкунь, если тебе так хочется! Привет!

И Алина резво рванула в сторону дежурной части, оставив Хохленко далеко позади. Денис хмыкнул и отправился искать следующую жертву.

– Хабкун! – проорал он прямо в ухо Диме Воронцову.

– Сейчас как дам по башке! – разозлился Воронцов и, развернувшись, пошёл тараном на Хохленко.

– Да, брось, Димыч, я же пошутил, – засмеялся Денис и протянул Воронцову руку, но тот оставил жест без внимания.

– Выучил одно слово, а на второе ума не хватило, – продолжал злиться Дима. – Ты хрен собачий, а не афганец! Лучше бы ты фамилию поменял с Хохленко на «Череззаборногузадерищенко»!

Последнее сложное слово Дима часто использовал вместо ругательства. Хохленко заметно струсил, вдумываясь в смысл странного словца. То ли фамилию искажает, то ли ругается. Может, оскорбляет? Не понять этого Воронцова.

– Да ладно, Димон, дай пять! – Денис снова протянул руку.

Вытянутая рука подрагивала от неловкости на весу. Воронцов не ответил на дружественное приветствие. Хохленко смутился и схватился рукой за воротник, будто поправлял его.

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 12 >>
На страницу:
5 из 12

Другие электронные книги автора Галия Сергеевна Мавлютова