Жизнь наоборот

Оба безмолвно положили паспорта на стол. Алина взяла паспорт Ивана и увидела белорусский адрес:

«А-а, так он из Белоруссии. И Лариса оттуда же. Земляки. Может, они муж с женой? Штампа нет. Сожители, скорее всего».

Кузина удивилась собственной смелости. Впервые заговорила на профессиональном языке, пока, правда, мысленно. Ещё недавно слово «сожитель» пугало её, она внутренне сжималась, словно слышала нецензурную брань.

– Вы вместе живёте? – спросила она, перелистывая страницы.

– Почему вместе? – вскрикнула Лариса. – Ничего не вместе. У нас всё отдельно!

Иван хрипло засопел. Сейчас снова закипит. Алина посмотрела в окно, на стол, на стену. Что она хочет понять? Что? Это обычный грабёж. «Глухарь». Можно понять поведение потерпевших. Оба уставшие, обычные люди, они хотят спать, есть, мыться. И она тоже устала. А ещё целый день впереди.

– Ваша регистрация не совпадает с местом проживания. Будьте добры, напишите адреса, где вы снимаете жильё.

Она снова протянула два листа бумаги. На этот раз всё обошлось вполне мирно. Иван и Лариса быстро записали адреса и посмотрели на дверь.

«Понимают, что никто не будет искать грабителей. “Глухарь” он и есть “глухарь”», – подумала Алина, протягивая паспорта.

– Я вам позвоню ещё, – сказала она многозначительным тоном.

Впрочем, Алина не собиралась им звонить. В эту минуту перспектива раскрытия преступления казалась настолько безысходной, что ей хотелось как можно быстрее избавиться от этой парочки. Иван и Лариса догадывались, о чём думает симпатичная девушка за казённым столом. Никто никого искать не станет. Примет преступников нет. Свидетелей нет. Ничего нет. Вместо инкассации произошла кассация. В большом городе таких ограблений совершается великое множество. И этот грабёж – иголка в стоге сена.

После ухода потерпевших в закутке остался тяжёлый запах. Хотя внешне оба выглядели вполне благополучными людьми, не бомжи, не с улицы. Предприниматели, продуктами питания торгуют. Алина открыла окно и проветрила помещение. Продержаться бы до вечера. Дома сейчас хорошо, мама ждёт, может, она что-нибудь вкусненькое приготовила. При мыслях о доме стало немного легче. Хотя со вкусненьким не выгорит. Мама не любит готовить. Вечно жалуется на отсутствие денег. Пенсии матери на жизнь не хватает, а оклад дочери целиком ушёл на обновку. Всё равно дома хорошо. Алина сдвинула бумаги в стол и схватилась за телефонную трубку. Звонил дежурный.

* * *

По дороге в дежурку встретился Денис Хохленко. Немного вертлявый, глаза бегающие, весь дёрганый какой-то. Сейчас начнутся насмешки. Кузина приняла боевую стойку.

– Ну что, Алина Юрьевна, есть перспективы по грабежу? – спросил Хохленко, пряча взгляд.

Непонятно, о чём он думает. Хочет казаться своим, всегда пристанет, что-нибудь скажет, и непременно ласковое, приятное, но от его добрых слов становится мерзко, а в бегающие глазки невозможно заглянуть, ускользают.