Оценить:
 Рейтинг: 2.67

Жизнь наоборот

Год написания книги
2017
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 12 >>
На страницу:
4 из 12
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На новой работе Елену Валентиновну невзлюбили. Сотрудницы кривились, поджимали губы, сводили брови на переносице, а она всё терпела, пока тошнота не стала переливаться через край. Кузина поминутно бегала в туалет, долго плескалась над раковиной, надеясь, что тошнота как пришла, так и уйдёт, если на ней не зацикливаться. Всячески старалась не концентрировать внимание на недомогании, но вскоре поняла, что здоровье прохудилось, и придётся изворачиваться, чтобы отпроситься в поликлинику. Добром не отпустят. Скажут, бери дни за свой счёт. На новой работе практически никто не болел. Все выглядели бодряками и бодрячками. Кузина повздыхала и взяла неделю отпуска без содержания. После походов по многочисленным врачам, после сдачи нужные и ненужных анализов Кузина узнала, что крепко и давно беременна. Настолько крепко и настолько давно, что абортом уже не отделаться. Придётся рожать! Так ей сказал мужчина-доктор в районной поликлинике.

– Да-да, рожать! Иначе – смерть, – буднично бросил он, выписывая многочисленные бумажки.

Елена Валентиновна пыталась заглянуть ему в глаза, но они погрузились в изучение странных бумажек и ничего не видели.

«У него фокус сбился», – подумала Кузина, – надо поправить!»

– А вы не ошиблись? – спросила она, надеясь вернуть то блаженное время, когда ещё не было в ней никакой беременности.

– Нет, ошибки быть не может. Придётся рожать!

– А почему именно сейчас?

Вопрос прозвучал странно, но многозначительно. Доктор, мужчина за пятьдесят, с круглым добрым лицом и усталыми глазами даже бумаги отодвинул, настолько удивился.

– Что – именно сейчас?

– Ну, это… почему раньше не залетала? – смущенно пробормотала Елена Валентиновна.

– А-а, значит, время пришло рожать, – раздражённо махнул рукой доктор и снова уткнулся в писанину. – Знаете, иногда с женщинами такое случается.

Он почти выпихнул её из кабинета, загрузив кипой исписанных бумажек. Елена Валентиновна покорно отправилась по указанному адресу. Теперь её жизнь переместилась в женскую консультацию. Была в её характере какая-то тупая покорность. Что скажут, то и сделает. Сказали, пришло время рожать, значит, надо родить. А зачем, для чего, осознать не успела.

Так ничего и не поняла Елена Валентиновна в жизни. Она и не задумывалась ни о чём. А вышло, что родила дочь-красавицу. И этот факт не сумела оценить. Во-первых, главный инженер был страшнее крокодила из зоопарка. Жеманный, да, ухоженный, да, но весь сморщенный, желчный, неприятный. Его от злобы сморщило. Сплющило в ноль. Взглянув на него, можно было закрыть глаза и ждать, когда страшное видение само распадётся на атомы. Где, когда, в каком колене промелькнули красивые гены и у кого: у Елены Валентиновны или у главного инженера? Никто об этом не знает и ничего уже не расскажет. Она вычеркнула его из своей памяти. Всё забыла. Только запах одеколона помнила. Едкий такой, пронзительный. Елена Валентиновна старалась не вспоминать тот злополучный вечер, а когда на неё накатывало, вздрагивала, явственно ощущая тошнотворный запах – тот самый, от которого её опутало страхом, как паутиной; да так, что сознание отшибло.

Время шло. Девочка росла. Редкая красота дочери пугала неразумную мать. Она разглядывала спящую девочку и удивлялась, как такая красавица будет жить на белом свете? Потом удивляться перестала. Привыкла. К тому же выяснилось, что красота дочери имеет недостаток – всего один, но существенный. Девочка по имени Алина оказалась неуклюжей. Она постоянно падала, подворачивала ножки, ручки, клонила набок головку. Кому только не показывала Елена Валентиновна ребёнка: и докторам, и знахаркам, и экстрасенсам – все только руками разводили. Впрочем, они что-то бормотали про нарушение координации, пульсацию, вибрацию и другую невразумительную муть.

Алина часто падала, но ничего не ломала. Елена Валентиновна однажды имела счастье наблюдать, как происходит процесс падения от начала до конца: вот мелькнули ноги, взметнулись руки, голова уже внизу, но в последний момент Алина сконцентрировалась, сжалась – и поднялась на ноги целёхонькой. После падения дочь немножко дрожала, видимо, разволновалась, но потом успокоилась. И так до следующего неловкого движения.

Елена Валентиновна боролась с болезнью дочери. И руки ей привязывала, чтобы не растопыривались, и ноги учила ставить, и в танцевальную студию водила три года, чтобы выровнять координацию. Всё насмарку. Оттанцует Алина положенное, выйдет на улицу и тут же шмякнется во весь рост. Люди смеются, мать в слезах, а девчонка вскочит, глянет на всех обиженно и потопает дальше, как ни в чём не бывало. Но обиды не копила – прощала. Отходчивая. Елена Валентиновна считала себя героиней. С такой дочерью можно с ума сойти.

В конце концов мать сдалась. Что есть, то и пусть растёт. Что-нибудь да вырастет. И выросло. Неловкий младенец превратился в длинноногую модель. Это же какой подвиг надо было совершить, чтобы вырастить из угловатого ребёнка модель экстра-класса! Получилась девушка всем на загляденье. Хоть на подиум выставляй. Однако у Алины были другие планы.

После школы, не посоветовавшись с матерью, она сдала документы в университет – на юридический факультет. Откуда у неё эта блажь завелась, не объяснила. Сериалы про ментов Алина не смотрела: времени не хватало, нагрузки у неё будь здоров – больше, чем у взрослых. Елена Валентиновна пережила и эту напасть. Благо, дочь поступила на бюджетный факультет, бесплатный. Хорошо, что деньги на учёбу не попросила. Пусть учится. Адвокаты нынче в большой моде. Их и по телевизору показывают, и деньги они хорошие получают. Елена Валентиновна ждала окончания учёбы, чтобы насладиться хорошей жизнью. Дочь научится прилично зарабатывать, в доме наступит благоденствие, а то ведь надоело копейки считать, но ожидания оказались напрасными. Снова вышла промашка: после окончания университета Алина пошла работать в полицию. Да не куда-нибудь в канцелярию или в следствие, а прямиком в уголовный розыск. Шагнула, как в пропасть. И нет оттуда выхода – сплошное дно.

Елена Валентиновна перепугалась, три дня лежала с мнимой мигренью, надеясь, что дочь сжалится и одумается. Ведь есть у неё сердце, не каменное же оно? Но не тут-то было: дочь оказалась упрямой – видимо, уродилась в отца. Вот где сказались гены главного инженера. Мать привычно списывала всё плохое в дочери на генетическую предрасположенность с отцовской стороны, а положительные качества Алины, разумеется, по достоинству принадлежали клану Кузиных. Елена Валентиновна, кряхтя, поднялась с постели. Мигрень осталась незамеченной. Надо было жить дальше.

* * *

– И куда мы собрались? Уже полночь. Нормальные люди давно спят. Ты кашляешь, задыхаешься, вчера температурила. И почему ноги голые? Зачем ты эти… – Елена Валентиновна задумалась, подбирая слово, – туфли купила? Всю зарплату потратила. На что мы жить будем? У меня пенсии кот наплакал.

Алина молча копалась в сумочке, не вслушиваясь в гневный монолог матери. Всё равно она не смогла бы ответить ни на один вопрос. К тому же их у мамы накопилось великое множество.

«Нет, это не сумка. Это же мусорный бачок! Кто бы навёл порядок в этом скопище дамских радостей? Чего только здесь нет: косметичка, телефоны, ноутбук, запасные колготки, гольфы, салфетки, кремы, даже зубная щётка завалялась», – молча злилась Алина.

Она искала записную книжку, но та куда-то завалилась.

– Ты бы послушала, что мать тебе говорит! – надрывалась Елена Валентиновна. – Куда ты собралась, на ночь глядя? Опять на дежурство?

– Нет, – рассеянно откликнулась Алина, – я пойду искать себя.

– Что-о-о-о? – разнервничалась Елена Валентиновна и рухнула в кресло.

– Пуня, не нервничай, успокойся, чайку попей!

Ласковое имя «Пуня» Алина использовала, когда пребывала в хорошем настроении, а в плохом напрочь игнорировала Елену Валентиновну, делая вид, что ничего не слышит и не видит. Алина умела отрешаться от действительности и настолько искусно овладела этим свойством, что если ей этого хотелось, она и впрямь ничего не видела и не слышала. Такой уродилась.

– И не кричи, пожалуйста, ты же знаешь, что я не люблю, когда ты кричишь, – поморщилась Алина, – да, я пойду искать себя. Я потерялась. Меня нигде нет. Ни внутри, ни снаружи.

– Как это? – прошептала Елена Валентиновна, округляя глаза до размера пуговиц на костюме клоуна.

На стене над диваном висела картина с его изображением. Пуговицы поражали воображение алым цветом и крупногабаритными размерами. Казалось, они главные на картине. Елена Валентиновна частенько думала, что из-за нескладной дочери клоунские пуговицы со стены стали её вторыми глазами.

– Так это, – нарочито спокойным голосом разъясняла Алина. – Нет меня и всё. Нигде нет. Мне нужно найти себя. Пойду искать. Кто не спрятался, я не виновата.

– Ты больная! Да, ты больная! – прошептала Елена Валентиновна, с ужасом вглядываясь в лицо дочери. – Давай, я тебе пиявочку поставлю, а?

И она схватилась за банку с пиявками.

– Мама! Убери эту гадость! Немедленно! Видеть их не могу.

Алина чуть не задохнулась от гнева, увидев в руках матери стеклянную трехлитровую банку с вьющимися существами.

– Очень милые пиявочки! Они бы тебе помогли найти себя, – по-голубиному заворковала Елена Валентиновна, зная горячий нрав своей дочери. Когда Алина идёт напролом, стоит уступить, иначе грядёт война Алой и Белой Роз. А это надолго.

– Убери, пожалуйста! Я же ничего не имею против твоих пиявок. Нравятся они тебе – пользуйся на здоровье, а мне не предлагай. Лучше поищи мою записную книжку. Куда-то запропастилась.

– В кухне, на столе, – поджала губы Елена Валентиновна.

Она видела ситуацию по-своему: если забаррикадировать дверь, дочь всё равно уйдёт. Через окно. Её не переубедить. Пойдёт искать себе на одно место приключений, а после прибежит к матери за сочувствием. Видимо, характером в отца пошла. Такая же твердолобая.

– Кто тут твердолобая? – удивилась Алина.

Елена Валентиновна вздрогнула. Оказывается, последнюю фразу она произнесла вслух. С плохой дочерью и не до того дойдёшь – на улице заговариваться станешь. Скоро люди вокруг шарахаться начнут.

– Иди-иди уже, – махнула рукой Елена Валентиновна, и вид при этом у неё был обречённый, словно она разговаривала с сумасшедшей, – возьми бутерброды в холодильнике.

– А бутерброды откуда? Так ты знала, что мне на дежурство? – засмеялась Алина.

– С тех пор как ты пошла работать в уголовный розыск, я постоянно держу наготове «тревожный» пакет с едой.

– Как это – тревожный пакет? – удивилась Алина.

– На случай боевой тревоги. Что у тебя за жизнь теперь? Потеряла себя, потом нашла, снова потеряла – в общем, постоянная тревога, а про полноценное питание забываешь. А желудок у тебя один. Второго не будет.

– Ладно, мам, – Алина чмокнула маму в щёку. – Ворчишь-ворчишь, но про главное помнишь…

– Па-а-атерял себя, ты па-а-атерял! – истошным голосом заорала Алина и выскочила за дверь.

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 12 >>
На страницу:
4 из 12

Другие электронные книги автора Галия Сергеевна Мавлютова