Коллекция недоразумений. Принцип матрёшки

– Да я еще немного ту книжку почитаю… Кстати, а второй том ты не находила? – безразличным тоном проронил он.

– А у нее и второй том есть? – удивилась мать так, как будто бы наличие второго тома было абсолютной прерогативой классической литературы.

Это же надо, поразился про себя Егор, таким невинным голосом – и так недвусмысленно выразить всю глубину своего презрения ко всему, что было написано после ее любимых немцев.

– Я надеюсь, ты не слишком восхитился этим чтивом? – Марте Оттовне все никак не давали покоя материнские обязанности и любовь к хорошей литературе.

Нет, вы только посмотрите: можно подумать, что сын впервые в жизни попробовал алкоголь, и мать тревожится, чтобы он не пристрастился к разгульной жизни!

– Нет, мамочка, успокойся. Просто раз папа ее читал…

Конечно, удар был ниже пояса, но надо же было Егору как-то убедить мать в том, что он не просто пытается развлечь себя в нынешних печальных обстоятельствах.

Егор нежно поцеловал Марту Оттовну, пожелал ей спокойной ночи и закрыл за собой дверь.

Итак, второго тома нет. И где можно сейчас найти книгу 1993 года рождения, скажите на милость? Причем отнюдь не столь любимую родителями классику, которая умудрялась издаваться и переиздаваться даже и в те малоприятные годы. Этой книжонки и в интернете-то может не быть: кому могла взбрести охота ее искать, сканировать или тем паче перепечатывать, чтобы повесить в сети? Все, что издавалось на гребне разоблачений, обнажений и дискредитации, в основном в прошлом и осталось. Мало что дожило до наших дней. Но порыться в сети все-таки стоит: чем черт не шутит?

Можно и дома получше покопаться: мать-то только в кабинете разбиралась. Да и то – до книжных полок она, например, наверняка не добралась. Где еще? В отцовском любимом портфеле с кучей отделений, сделанном невообразимо давно из отличной кожи? Кстати, его тоже разобрать придется, чтобы уж совсем по-честному выполнить просьбу этих… крахмальных воротничков из его института.

Тумбочка с отцовской стороны кровати. Нет, там вряд ли. Все-таки супружеская спальня, а не кабинет. Мать вполне могла иметь доступ к содержимому этой тумбочки, а отец, судя по всему, не слишком рвался демонстрировать домашним сей литературный продукт.

Значит, остается только кабинет, но сейчас – не лучшее время для повторения экскурсии туда. Завтра с утра – на работу, но можно ведь вечером снова прийти. Мать будет только рада. Вообще неплохо было бы поночевать у нее с недельку, но Машка…

Кстати, о Машке. Он ведь даже не удосужился ей позвонить и сообщить, что он пропадет на несколько дней. Вернее, не столько не удосужился, сколько поначалу не хотел объясняться и выслушивать предложения помощи и поддержки, а потом уже закрутился и попросту забыл. Надо, конечно, перестать быть поросенком и позвонить. Хотя чем Машка хороша – так это как раз тем, что на пустом месте скандалов не устраивает. Ее, конечно, может занести, и тогда мало не покажется, но для этого Егор должен вытворить что-то совсем уж непотребное.

Вообще-то девушки у Егора обычно задерживались не слишком надолго. Конечно, менялись они не так часто, как у Ильи: тот, при всем своем неотразимом очаровании, предпочитал скорее иметь вокруг себя обширное дамское общество, состоящее сплошь из его поклонниц, нежели выделять из них какую-то одну. Но мотивы смены девушек у них обоих были примерно схожими: эстетические и сексуальные потребности оказывались удовлетворенными достаточно быстро, а всякое прочее общение с теми девицами, которые с эстетической и сексуальной точек зрения представляли интерес, быстро оказывалось не настолько привлекательным, чтобы отношения продолжать. Егор мгновенно утомлялся от переговоров с дамами, которые не подозревали о существовании «Лед Зеппелин», Соммерсета Моэма и Босха. Не то чтобы сам Егор был особым знатоком или рафинированным снобом, но некоторые имена для него были своего рода точными индикаторами общего уровня человека – а может, просто того образа мышления, который в принципе мог являться для него интересным.

Однако Машка на этом фоне выделялась довольно приятным образом: все, что положено знать, она знала, думать на всякие отвлеченные темы тоже была готова в любой момент, но главное – была не навязчива, вела довольно бурную профессиональную жизнь и имела достаточное количество собственных друзей, чтобы не претендовать на постоянное совместное времяпрепровождение.

…Познакомились они полгода назад при весьма забавных обстоятельствах. Егор тогда приезжал к одному знакомому хирургу-полостнику на Пироговку. Местная парковка была забита под завязку, и ему повезло припарковаться вдоль тротуара. Около часа он обсуждал со знакомым больного, которого тот планировал перевести в институт к Егору. Потом вышел на улицу и направился к машине.

Его джентльменистый «Ренджровер», по самые брови заляпанный грязью от проезжавших мимо него машин, мирно ждал своего хозяина в длинной веренице автомобилей, растянувшейся вдоль тротуара. И в этот самый момент «Волга» – такси, стоявшая через одну машину позади Егорова автомобиля, почему-то с отчаянным визгом шин прыгнула строго вперед, вписалась в задний бампер дремавшей перед ней маленькой фиолетовой «Фиесты». Та в строгом соответствии с законами физики врезалась в зад «Ренджроверу». Сработало сразу несколько сигнализаций: видимо, соседние автомобили тоже прониклись сочувствием к обоим пострадавшим и поддержали разгневанный вой «Фиесты» с «Ренджровером». Таксист, то ли обладая должным количеством порядочности, то ли просто обалдев от содеянного, остался на месте.

Егор понимал, что его тяжеленный джип вряд ли особо пострадал от панического наскока легкой «Фиесты». Тем не менее разозлился он порядком: это ж надо быть таким идиотом, чтобы в подобной ситуации стартовать на полном газу прямо вперед!

Лицо таксиста, не слишком поспешно выбиравшегося из своей «Волги», вполне оправдывало предварительное мнение Егора по поводу его умственных способностей. Таксист долго и сокрушенно осматривал подвергшийся атаке задний бампер «Фиесты» – видимо, надеясь, что он от столь пристального внимания как-то сам собой выпрямится и приобретет первозданный вид.

Егор неторопливо подошел сзади и вкрадчиво поинтересовался:

– Ну, мужик, и как тебе это удалось?

Тот подпрыгнул, как ошпаренный, обернулся и сразу нудно забормотал:

– Я в полночь смену начал, это ж сколько можно по городу мотаться… Только встал чуть отдохнуть, диспетчер звонит… Я ей говорю: устал, а она – ничего, мол, работай давай, а то денег все хотят…

– Хорошо, я понял, ты устал, – кивнул Егор. – А ты всегда, когда устаешь, с закрытыми глазами ездишь?

Таксист продолжал оправдываться:

– Так она орет, давай, говорит, скорее, а то в твоем районе никого больше нету…

– Слушай, страдалец, ты мне зубы не заговаривай, а? Ты со сна, что ли, педали перепутал?

Бедолага кинул на Егора испуганный взгляд, пытаясь оценить его социальный статус, и изо всех сил замотал головой:

– Не спал я! Кто ж на работе спит?!

– Понятно. Значит, пьяный, – спокойно констатировал Егор.

Тот вовсе переполошился:

– Да ты что, друг?! Я вообще не пью! Ну задремал маленько, даже сам не заметил… А когда она заорала, перепугался, ну и…

Егор решил не прессовать таксиста дальше: никуда тот не денется, в таксистских компаниях обычно все машины застрахованы, гаишников дождется. Однако отойти не получилось, потому что таксист продолжал ныть:

– Ты бы знал, что это такое – работать по восемнадцать часов…

Внезапно Егор снова разъярился:

– Я много чего знаю! Не можешь столько работать – отвечай на телефонные звонки за десять штук в месяц!..

Он бы, наверное, развивал эту тему и дальше, но его отвлек звучный девичий голос с почти актерскими интонациями:

– Оля-ля! Ничего себе у нас таксисты ездят!

Егор раздраженно обернулся, готовый продолжать буйствовать, но девушка была хороша и интеллигентна: не слишком высокая, очень тоненькая, с тонким, немного кавказского типа лицом и роскошной гривой длинных темных вьющихся волос. Она весело смотрела на автомобильное побоище огромными хитрыми глазищами и, похоже, была нимало не расположена ругаться.

…Гаишников, как и предполагалось, пришлось ждать долго. Дождь, регулярно заливавший Москву в это лето, решил, что его что-то слишком давно уже не было, и заморосил – пока еще осторожно, но явно обещая продолжиться и даже разгуляться. Сидеть в машине с запотевающими стеклами не очень хотелось, и Егор завертел головой в поисках более уютного пристанища. Ему повезло: метрах в двадцати дальше по улице наблюдалось какое-то небольшое кафе с загадочным названием «Квоки». Чем питаются квоки, Егор не знал, но надеялся, что кофе они пьют и с ним поделятся. Он демонстративно записал номер «Волги» и предложил девушке, до сих пор резвившейся по адресу бестолкового таксиста, составить ему компанию. Девушка с сожалением рассталась с несчастным, уже не знавшим, куда деться от ее комментариев, и двинулась вслед за Егором, напоследок царственно обронив:

– Придете за нами, когда они приедут.

Так ему, злорадно восхитился про себя Егор и торжественно распахнул перед девушкой дверь.

Они просидели в кафе часа два, не слишком горюя о том, что гаишники не спешат. Как ни странно, Егор только спустя час вспомнил, что он беседует с весьма привлекательной молодой особой, – так легок и непринужден оказался сам разговор. Девушка тоже либо не особо любила кокетничать, либо почему-то решила не делать этого именно сейчас: во всяком случае, как-то так случилось, что они в основном травили друг другу всякие байки из своей профессиональной жизни.

Звали девушку Марией – или, как она сказала, «просто Машкой – как козу». В этом не было никакого намека на панибратство или упрощенность взгляда на отношения. Просто Машка, и все тут. Занималась она страшными вещами: тестировала компьютерные программы для мировых фондовых бирж. Это она выпалила, не переводя дух, как заученную фразу, и сама засмеялась:

– Испугался? Обычно все пугаются, особенно мужчины. Ты не бойся, это не значит, что я такая умная. Просто мне показывают, и я делаю.

Позже, конечно, выяснилось, что это-то как раз и было кокетством: работала она в своей компании уже довольно давно, еще с университета, и занимала не самую скромную позицию. Работа ей нравилась, зарабатывала она неплохо, жила отдельно от родителей – достаточно состоятельных, чтобы обеспечить дочку собственной небольшой квартиркой, – но автомобиль себе купила сама, о чем сообщила с детской гордостью.

Под конец разговора Егору все больше и больше хотелось попросить у Машки номер телефона. Он ни секунды не сомневался, что она его даст – просто потому, что к дешевому кривлянию не приспособлена, – но, как ни странно, ему было как-то неудобно: пришлось бы ломать такой легкий, веселый и приятный тон разговора. Помог протокол о ДТП, в котором требовалось указать телефоны всех участников. Тут-то Егор с превеликим облегчением и списал Машкин телефон, пообещав позвонить ей, чтобы узнать, как обстоят дела со страховой компанией и последующим ремонтом.

Позвонил он ей, разумеется, уже на следующий день. Выяснилось, что ее машина завязла на сервисе надолго: пострадали не только оба бампера, но и что-то там еще, так что Машке придется ездить на метро как минимум пару недель. Эту новость Егор воспринял с неприличным энтузиазмом и немедленно предложил ей эксплуатировать в хвост и в гриву его практически неуязвимый «Ренджровер» – разумеется, в пределах возможностей его хозяина (возможности он себе, конечно же, постарался организовать).

С тех пор Машке удалось его не слишком разочаровать – или, точнее говоря, совсем не разочаровать. Ее нимало не интересовало его отношение к браку, детям, устойчивости их отношений и всему прочему, чего он в разговорах с женщинами не выносил. Не выносил вовсе не потому, что был убежденным холостяком: его просто категорически не устраивала ситуация предопределенного развития отношений. Достаточно в его жизни было фатализма на работе, без которого, наверное, не способен оставаться в профессии ни один хирург. Именно поэтому он совершенно не стремился знакомить Машку с друзьями или тем паче с родителями – и вообще организовывать какую-то постоянную совместную жизнь. Пребывание в одиночестве он очень любил и полагал, что легче сразу установить нужную дистанцию, чем ее увеличивать потом, когда наешься постоянного проживания в одной квартире и объединения двух жизней в одну и возжелаешь вернуться к необходимой дозе уединения.

Правда, за эти полгода Егор еще ни разу не пропадал так надолго без объяснения причин. Собственно говоря, и желания-то пропадать так надолго у него не было. Поэтому сейчас уже явно пора было Машке позвонить и возобновить общение. И как тогда прикажете оставаться завтра у матери, чтобы продолжить обследование?