Сочинения. Том 5

Гален затрагивает сложный вопрос о количественной оценке гипертермии и связи энергии внутреннего тепла с категориями сущностей – влажным и сухим: «…Некоторые из них – крайне сухие (например, лихорадки, связанные с особенностями телосложения), другие – невероятно влажные (например, тифозные или вызванные водянкой). Однако вполне вероятно, что подобная терминология придется по вкусу далеко не всем, а многим, пожалуй, привычнее использовать ее применительно к совершенно другим предметам. Вот почему сейчас я дам более подробное описание некоторых из этих лихорадок.

Если у больного с первого же дня начинается обильное потоотделение, которое или не приносит никакого облегчения, или весьма умеренное, то такие лихорадки я называю влажными. Сухими же, в свою очередь, я называю лихорадки, которые сопровождаются сильной жаждой и сухостью во всем теле, язык также сухой, а кожа – жесткая, как содранная шкура. Существуют, однако, и другие виды лихорадок, например, при которых по всему телу проходит поток воздуха, что для больного крайне мучительно, – будто нечто бьет его или жалит. Такие лихорадки тоже бывают двух видов, в зависимости от типа потока воздуха, который может быть сухой или влажный, наподобие пара» (2, 200 К).

Гален напоминает о том, что гиппократовская концепция умеренности касается и температуры – слишком низкая или слишком высокая мучительны. Он представляет внутреннее тепло не как физическую константу, а как внутреннюю энергию, приводящую в движение физиологические процессы. Оно само по себе является формой движения или его производной. Существовало даже мнение (Гален с ним не спорит), что внутреннее тепло определяется деятельностью сердца и артерий.

Гален, постоянно полемизирующий с софистами, – мастер риторики и софистических ухищрений, которыми он пользуется в случае необходимости. Он с удовольствием иллюстрирует свои тезисы о различных видах тепла и его энергии бытовыми примерами: «Иногда приходится мыться в очень холодной купальне, а иногда – просто в невыносимо нагретой. Но даже при умеренной температуре частенько мы все равно бранимся: мол, слишком много пара. Ведь каждому человеку известно: и вода, и воздух, и пар могут обладать хорошим смешением.

Так и камень, на который в наших купальнях выливают воду, имеет хорошее смешение, благодаря чему не бывает ни избытка тепла, ни излишнего холода, ни удушья или избытка влаги. Ведь как во влаге, воздухе и камне тепло оказывается соразмерным, таким же оно бывает и в паре, и когда пар, обладая хорошим смешением, наполняет купальню, все тотчас же делаются недовольными и что есть сил бранят такое купание, однако не называют его слишком горячим или слишком холодным. Если же происходит и это, то предъявляется двойное обвинение: все твердят, что купальня не только холодная, да еще и полна пара, или, наоборот, что все в пару и слишком уж горячо.

Вот что нам следует учитывать. И тем более не стоит пытаться ниспровергнуть чрезмерным мудрствованием, которое так любят демонстрировать некоторые, факты, давно всеми признанные неоспоримыми. Напротив, учитывая пример с банями, всякий раз, когда мы слышим, будто бы в одном живом существе достаточно тепла, а вот в другом – нет, необходимо обращаться исключительно к тем представлениям, которые свойственны всем людям, сохраняющим здравый смысл, и к которым все обращаются каждый день во многих случаях, в том числе и в бане…» (2, 201–203 К). Примеры как бы «очевидной» разницы в отношении природы тепла Гален дополняет рассуждениями о птицах, животных и растениях.

Создается впечатление крайней эмоциональности автора в сочетании с некоторым недостатком рациональных фундаментов. Лик утверждает некое единство природы внутреннего тепла: «Поскольку тепло считается теплом, между одним теплом и другим нет никакой разницы»[179 - Гален цитирует своего оппонента.] (3, 206 К). Судя по всему, Лик пытается существенно упростить изложение базовых принципов своей профессии. Однако ничто не указывает на то, что идеи Лика противоречат принципам Гиппократа: Лик не говорит ни о «единой болезни», ни о трех универсальных причинах всех болезней. Ни о чем подобном Гален не упоминает, а напротив, признает, что Лик «довольно много писал о различиях между болезнями». Лик четко различает симптомы разных заболеваний. Это означает, что он согласен с Гиппократом в отношении понимания определенности патогенеза.

В чем же тогда Лик провинился перед Галеном? Следующий фрагмент может помочь прояснить этот вопрос: «…Лик довольно много писал о различиях между болезнями. И, хотя одна болезнь в том, благодаря чему она считается болезнью, не отличается от другой, как и один симптом в том, благодаря чему он считается симптомом, не отличается от другого, Лик все-таки пытается показать разницу между ними. Например, он описывает виды плеврита, а также других болезней. И, хотя один вид плеврита, поскольку он считается плевритом, не отличается от другого его вида, Лик все-таки считает нужным упомянуть, что один из них подразумевает боль, отдающуюся в ключице, а другой – в подреберной области. Более того, для одного вида плеврита характерно окрашивание слюны, тогда как для другого, который некоторые врачи называют безмокротным, характерно полное отсутствие мокроты. Наконец, Лик пытается описывать также различные виды лихорадок, хотя, возникла ли лихорадка от избытка тепла или из-за едкости вещества, лихорадка от лихорадки в том, благодаря чему она является лихорадкой, не отличается» (3, 208–209 К).

Тепло, по мнению Лика, есть тепло, плеврит есть плеврит, но при этом они бывают разными – все это вполне рациональные рассуждения, и критика Галена выглядит немного странно. Уже ясно, что Лик писал о нозологиях, симптомах и их индивидуальной выраженности. Галена, по-видимому, раздражает склонность Лика выделять универсалии и к иерархии понятий. Плеврит выглядит как нозологическая форма в силу общности самых важных проявлений, но в зависимости от особенностей протекания болезни симптомы у различных пациентов могут отличаться – подобная точка зрения не может вызывать возражений у современного врача.

Гален очень мало цитирует Лика, хотя весьма многословен в своих выпадах против него. Он хитрит, обильно цитирует Платона, рассуждает о «многочисленных различиях» в науках и искусствах, приводит массу примеров из грамматики и музыки. Он излишне подробно описывает устройство домов и бань, стремясь показать, что его оппонент не прав на уровне здравого смысла. Не происходит только одно – четкого попозиционного разбора соображений Лика, подтвержденных цитированием. Гален открыто спорит с Эрасистратом, Хрисиппом из Сол, возражает Платону и Аристотелю – и всегда добросовестно воспроизводит точку зрения своего оппонента и аргументированно ее опровергает. В тексте «Против Лика» ничего подобного нет, и требуется очень внимательно оценивать редкие высказывания, касающиеся сути обсуждаемых вопросов.

Увлекшись примерами из области грамматики, Гален приводит слова Лика: «Совершенно немыслимо, на мой взгляд, что один звук, в том, благодаря чему он считается звуком (а именно, своим звучанием), может иметь какое-либо отличие от другого звука. Отличаться же они будут в силу индивидуальной особенности в качестве их произнесения» (3, 214 К). Здесь то же самое, что и в примере с плевритом: звук – это звук, но, разумеется, каждый звук имеет индивидуальные особенности. Далее следует довольно большой отрывок, в котором Гален переводит полемику в область анализа цветовых гамм. Казалось бы, какая связь между цветами, звуками и медицинской практикой?

Все упомянутые примеры ведут историка в одном направлении – к критике источника: идет ожесточенная дискуссия о принципах систематики. Существенным недостатком Галена как ученого является то, что ему не всегда удаются системные построения: он грешит излишней детализацией. Это отнюдь не отменяет его достоинств: Гален стремится к системности и иерархичности построений – и ему это почти всегда удается. Гален, безусловно, великий врач и философ, однако иногда он склонен усложнять свои системные конструкции. Порой его можно упрекнуть в небрежности: подчас он использует разные слова для названия одних и тех же вещей, иногда по нескольку раз возвращается к одному и тому же, порой ему не хватает простоты и ясности изложения.

Лик, по-видимому, умел четко и ясно излагать свои мысли. Это вызывало у Галена крайнее раздражение, ведь Лик не был последователем Эрасистрата или врачом-эмпириком, а это означает, что он был его конкурентом! Если мое предположение о Лике как гиппократике-рационалисте верно, то тогда перед читателем пример самой ожесточенной полемики – спор о первенстве с коллегой-конкурентом.

Лик, кажется, предостерегает от излишнего теоретизирования: внутреннее тепло есть совершенно ясная субстанция, к чему вводить дополнительные категории и оценки? Речь идет не только об оспаривании присущего Галену менторского стиля подробного изложения маловажных деталей. К этому склонен любой врач, ощущающий себя выдающимся учителем. Лик логично рассуждает по поводу внутреннего тепла[180 - Здесь Гален снова приводит слова Лика.]: «Также нет никакой разницы между тем огнем, который разжигается при помощи щепок и обыкновенно используется при обработке золота, и прочими, для розжига которых требуются другие дрова. Один огонь в том, благодаря чему он является огнем, не отличается от другого, но они отличаются лишь количественно. Ведь огонь может быть более слабым или более сильным. Считается, что огонь, разжигаемый при помощи щепок, наиболее слаб и его легче всего контролировать, и поэтому он лучше всего подходит для золотообрабатывающего ремесла. При контакте с более сильным огнем золото непременно бы растеклось и расплавилось» (5, 223–224 К).

Лик обращает внимание на различия сущности по «усилению качества», по «силе функции». Читая текст сочинения, можно предположить, что серьезные противоречия у Галена с Ликом возникали при переходе дискуссии на тему фармакотерапии, – и не случайно великий римский врач взывает к авторитету Диоскорида.

В подзаголовок своего сочинения Гален вынес фрагмент одного из афоризмов Гиппократа, согласно которому растущие тела обладают большим врожденным теплом. Если понимать это тепло как энергию, обеспечивающую процессы жизнедеятельности, то очевидно, что дети обладают ею в наибольшей степени. Об этом ясно свидетельствуют процессы роста, идущие очень быстро по сравнению с биологическим временем взрослого человека: тело ребенка растет, меняется, используя для этого большое количество «строительного материала» в виде первоэлементов, потребляемых с пищей. По-видимому, Лик обозначил свое отношение к теплу как энергии, постоянно существующей в теле человека при жизни, разграничив объяснения процесса роста и вопрос о колебаниях уровня внутреннего тепла. Более того, рискну предположить, что Лик мог отнести вторую тему к обсуждениям, не имеющим практического смысла, – все и так ясно: ребенок растет, взрослый стареет, старик угасает, внутреннее тепло затухает. Этот подход вызвал резкую реакцию со стороны Галена: он требует рассматривать качественные характеристики внутреннего тепла. Одно тепло от другого может отличаться тем, что оно больше, теплее (т. е. интенсивнее) и дает более сильный жар, – таково мнение Галена. Под «больше» он подразумевает значение тепла как внутренней энергии, которая «всегда стремится перейти в более просторное место», – подобно сообщающимся сосудам, «большее тепло также всегда будет соединяться с меньшим». Гален также имеет в виду другую оценку тепла, простую и качественную – речь идет о более высокой или низкой температуре тела. Третья характеристика в большей степени касается обеспечения внутренним теплом его функционального предназначения – физиологических процессов: «Поскольку очень многие действия совершаются благодаря теплу, сказанное можно проиллюстрировать следующим образом. Как известно, чему-то тепло помогает распространяться, что-то – объединяет, а многое даже меняет. В наших телах оно, можно сказать, действует поочередно: сначала переваривает пищу в желудке, потом в кишках, а затем разносит результаты переработки по всему телу. При этом все лишнее выходит наружу, а переработанной пищей тепло снабжает наше тело ради его питания и роста. Следовательно, наиболее сильным будет то тепло, которое может лучше проявить себя в этом. Оно, возможно, даже будет не слишком высоким по своему качеству или большим по своему количеству. Ведь зачастую как раз крайне малое по своему количеству и низкое по температуре тепло оказывается наиболее эффективным. Я ведь уже говорил прежде, что в обеспечении внутренней деятельности организма наиболее сильным оказывается не самое интенсивное тепло, но наиболее соразмерное своим задачам. А вот при сильном увеличении температуры оно порой даже наносит вред организму» (6, 229–230 К).

Могу следующим образом представить себе реакцию Лика на вышесказанное: «Да, уважаемый Гален, ты прав, внутреннее тепло обеспечивает работу частей тела, на то оно и тепло. Но более высокая или низкая температура, как и многое, о чем ты говоришь, – это не о здоровье, а о болезни, поэтому тепло как функцию надо обсуждать отдельно. Проявления количественных колебаний тепла в здоровье и болезни – совершенно другой вопрос».

Если бы Лик отвечал примерно так, то Гален мог бы услышать в свой адрес упрек в смешении понятий, т. е. в общефилософской безграмотности. Упрек неприятный, а для Галена с его общеметодологическими дискуссиями с многочисленными оппонентами убийственный.

Это и объясняет полемический задор Галена, особенно ход его рассуждений в завершающей части текста. Он пытается уличить Лика в попытке опровергнуть идеи Гиппократа, но проговаривается: «Лик тоже считает, что Гиппократ ошибается, если его утверждение о наличии у растущих тел наибольшего тепла указывает на большее количество вещества, поскольку всем очевидно, что масса тела у младенцев меньше, чем у всех остальных. Если же Гиппократ имеет в виду значение температуры, то и это, по мнению Лика, противоречит наблюдаемым явлениям. Наконец, если Гиппократ имеет в виду наличие у тепла наиболее сильной функции, Лик признает это утверждение верным, но замечает, что само определение Гиппократ все равно использует неверно, ведь следует говорить, что тепло у растущих тел не больше, а сильнее с точки зрения своей функции» (6, 234 К).

Лика, судя по всему, действительно волнует только выраженность функции вещества: он, как и Гален, сторонник телеологического принципа. Например, утверждение Лика, что «именно человек обладает самым большим в мире мозгом», надо рассматривать как оценку функциональности по отношению к размеру тела – это признает сам Гален. В противном случае самым умным животным в мире был бы слон – его мозг весит больше. Гален также соглашается с тем, что Лик, вслед за Гиппократом, использует термин «врожденное тепло», признавая это свойство.

Великий римский врач пытается доказать, что наибольшим количеством внутреннего тепла обладает плод во время внутриутробного периода, поскольку за очень короткий срок он формируется и растет наиболее интенсивно: «Почему же я с такой уверенностью говорю про столь ранний период развития плода? Достаточно вспомнить описание Гиппократом вида шестидневного плода, чтобы полностью убедиться, что в нем присутствует эта изначальная субстанция. И это теплое врожденное вещество можно наблюдать в теле зародыша еще до формирования всех костей, вен, артерий, хрящей или сухожилий. Ведь изначально нежная и неразвитая плоть имеет сходство со сгустком крови, который потом сменяется первоначальным обликом зародыша, а в нем, согласно описанию Гиппократа, есть нечто похожее на кровянистые сгустки, к тому же, в силу наличия семенного вещества, присутствует и белый цвет. И лишь позднее, благодаря дальнейшим изменениям, которые будут происходить постоянно, в зародыше начнет появляться некое очертание костей, хрящей, сухожилий, мышц, артерий и вен.

Как раз в это время в зародышах всегда крайне много врожденного тепла, и оно будет только увеличиваться по мере развития плода. Но в то же время тепло, некогда возникшее из соединения крови и спермы, будет постепенно исчезать. При этом в организме появятся многие и разнообразные новые органы. Немыслимо ведь, чтобы что-нибудь из перечисленного оказалось для кого-нибудь врожденным. И даже если бы в мире удалось обнаружить некое существо, целиком состоящее из костей или сухожилий, врожденное тепло совершенно точно было бы в нем уничтожено» (7, 236–237 К).

В аргументации Галена содержится одна фундаментальная ошибка: он рассматривает организм растущего плода как существующий сам по себе. Однако историк должен быть очень осторожен с такими словами, как «ошибка» или «заблуждение», по отношению к врачам предшествующих эпох: они имели все основания представлять те или иные анатомо-физиологические процессы иначе, чем современные специалисты. Однако бывают случаи, когда определенное суждение знаменитого врача прошлого опровергалось в рамках его собственного типа рациональности, вступая в противоречие с им же сформулированными принципами.

В данном случае Гален именно ошибается, отказываясь рассматривать организм плода во взаимосвязи с организмом материи. Другой классик античной медицины, Соран Эфесский, исходил из четкого понимания этой взаимосвязи и оставил потомкам труды, на много веков определившие состояние акушерства и педиатрии. Соран, как известно, был методистом, и о его достижениях в физиологии и клинике внутренних болезней нам неизвестно. Можно предположить, что в случае конкретной акушерской проблематики натурфилософия атомизма способствовала его профессиональным успехам. Гален, напротив, в области акушерства и гинекологии не оставил сколько-нибудь значимого наследия.

Судя по всему, Гален видел в Лике опасного конкурента, способного поколебать его общепризнанную репутацию как лидера гиппократовского направления в медицине. Можно предположить, что Лик не считал Галена непререкаемым авторитетом. Учитывая обидчивость и эмоциональность великого римского врача, нетрудно себе представить, что для неприязни к Лику ему хватило бы ничтожного повода. Сочинение «Против Лика» представляет собой пример внутрикорпоративной полемики последователей Гиппократа и видных представителей рационального направления в античной медицине II в.

notes

1

Подробнее об этом см.: Балалыкин Д.А. Исследовательский метод Галена // Гален. Сочинения. Т. III / Общ. ред., сост., вступ. ст. Д.А. Балалыкина. M.: Практическая медицина, 2016. С. 5–119; Балалыкин Д.А. О телеологическом принципе, научном методе и управляющих силах души в медицине Галена // Гален. Сочинения. Т. IV / Общ. ред., сост., вступ. ст. Д.А. Балалыкина. М: Практическая медицина, 2017. С. 5–100.

2

На русском языке текст этого трактата издан в двух томах: Гален. Сочинения. Т. III / Общ. ред., сост., вступ. ст. Д.А. Балалыкина. M.: Практическая медицина, 2016. 560 с.; Гален. Сочинения. Т. IV / Общ. ред., сост., вступ. ст. Д.А. Балалыкина. М.: Практическая медицина, 2017. 494 с.

3

Гален. О естественных функциях, I, 10, 21–22 К.

4

Там же, 11, 24 К.

5

Так, патогенез болезни можно описывать с помощью терминов, обозначающих нарушение баланса жидкостей. В этом случае, например, очевидно, что бессмысленно лечить желтуху с помощью препаратов, избавляющих пациента от избытка воды или флегмы. Напротив, при применении желчегонного средства самочувствие больного немедленно улучшится.

6

Создается впечатление, что причиной неприязни, с которой Гален относится к Лику, по-видимому, является профессиональная ревность.

7

Трактат «Против Лика», публикуемый в данном томе, поможет читателю представить глубину неприязни Галена к талантливому коллеге.

8

Все замечания относительно медицинских знаний Античности даются мной с учетом принципа соизмеримости, предложенного Т. Куном (см.: Кун Т. После структуры научных революций. М.: АСТ, Харвест, 2014. С. 73–132).

9

Гален. О естественных функциях, III, 4, 156 К.

10

Там же, 157 К.

11

Гален. О естественных функциях, III, 5, 159 К.

12

Мейер-Штейнег Т., Зудгоф К. История медицины / Пер. со 2-го изд. под ред. В.А. Любарского, Б.Е. Гершуни. М.: Госиздат, 1925; Nutton V. Ancient Medicine. London; N.Y.: Routledge, 2013. 486 p.; Лисицын Ю.П. История медицины. М.: ГЭОТАР-Медиа, 2011; Петров Б.Д. Очерки истории отечественной медицины. М., 1962.