Канадские поселенцы

– Я к вашим услугам, – сказал мистер Кемпбель, – чем могу служить? Надеюсь, вы здоровы?

– Кой черт вас занесло сюда? – проговорил Бонэ, оглядываясь вокруг. – Вы совсем не годитесь здесь, в этой глуши! Скоро придет зима, и тогда вы уедете отсюда туда, откуда приехали, я уверен!

– Нет, – сказал Альфред, – нам некуда уехать, и потому мы останемся; кроме того, там, где мы раньше жили, и без нас тесно!

– Ну, а теперь мне от вас тесно! – сказал старик. – И потому я уйду дальше.

– И господин согласен уплатить тебе за твою землю и поле!

– Да, все это хорошо. Но лучше бы я не видал ни его, ни его товаров!

– Это вы нас подразумеваете под словом «товары»? – спросила шаловливая Эмми.

– Нет, девушка, я подразумеваю порох и тому подобное!

– Я думаю, что под последними словами он подразумевает именно тебя! – сказал Альфред.

– Во всяком случае, скажите, какие ваши условия, и я сегодня же покончу с вами.

– Ну, это я предоставлю вам – составить условия и оценку, вам и Мартыну. А я пришел сказать вам, что завтра я очищу свой участок, т. е. уйду отсюда!

– Завтра? А куда же вы уходите? Малачи Бонэ указал рукой на запад.

– Туда, и вы не услышите больше звука моего ружья. Но я уверен, что вы здесь не останетесь. Вы не знаете, какая здесь жизнь: это совсем не для таких, как вы! Нет, ни один из вас, кроме, разве, этого мальчика, не годится в этих местах! – и он любовно положил руку на голову Джона. – Вот этот годится в лесу. Отпустите его со мной! Я сделаю из него охотника! Не так ли, Мартын?

– Без сомнения, если только они отдадут его вам!

– Отдать его мы не можем, но мы будем отпускать его к вам погостить, если вы этого желаете!

– Так, значит, вы обещаете? Ну так я уйду не так далеко, как сперва думал. У него верный глаз! Я приду за ним!

Старик встал и ушел, не добавив ни слова. Джон пошел за ним, не обменявшись ни словом ни с кем из присутствующих.

– Как ты думаешь быть с Джоном? Ведь не думаешь же ты отпустить его с охотником совсем? – спросила г-жа Кемпбель своего мужа.

– Нет, душа моя! – отвечал ее муж. – Но я думаю, что ему можно будет позволить при случае навестить старика и погостить у него несколько дней.

– Это будет весьма полезно для мальчика, – вставил Мартын. – Если я смею вам дать совет, разрешите ему уходить и приходить, когда ему вздумается. Старик полюбил его; он обучит его своему промыслу, и вы приобретете через него расположение Малачи Бонэ, а его дружба может вам очень пригодиться. Старик ушел отсюда на запад, и если будет вам грозить опасность с той стороны, мы узнаем об этом заблаговременно от него; ради мальчика он нас предупредит и в случае нужды не откажется нам помочь.

– Мартын Сепер говорит справедливо, – заметил капитан Сенклер. – Малачи Бонэ будет для вас как бы аванпостом в случае опасности с запада или фортом в случае надобности отступления.

– Отпустите его с ним, сэр, – сказал Мартын, – мальчик приучится к делу.

– Я ничего не хочу обещать, Мартын, – проговорил мистер Кемпбель, – но во всяком случае разрешу моему сыну посещать старика: в этом нет ничего дурного.

Глава XI

Прошло шесть недель, и за это время поставили дом, покрыли крышей, приладили окна и двери. Дом состоял из большой столовой, кухни, гостиной и трех спален; одной, очень большой, с шестью постелями, наподобие дортуара или, вернее, общей спальной каюты, предназначенной для молодых людей, и двух менее больших для двух барышень и для супругов Кемпбель.

Прежде окончания дома к нему была сделана громадная добавочная пристройка в виде сарая, для припасов и всякого рода имущества, а над ним нечто вроде амбара и чердак. Бывшее жилище старого охотника было обращено в коровник, и Мэри и Эмми вступили в исполнение обязанностей коровниц или скотниц: доили коров, выгоняли на луг, приглядывали за ними, чтобы они не ушли в лес, и т. д. Паслись коровы на лугу за ручьем, через который теперь был перекинут красивый мостик.

За домом был уже расчищен небольшой клочок земли и превращен в огород. За огородом был выстроен хлев для свиней и птичник для дворовой птицы. Комендант форта приезжал несколько раз на своем катере посмотреть, как подвигается устройство семьи Кемпбель, и всякий раз привозил им то птицу, то молодых поросят, словом, что-нибудь полезное в хозяйстве.

Возвратимся, однако, к Малачи Бонэ.

На другой день после его посещения Эмми увидела, как старик, взяв ружье, направился в лес в сопровождении Джона, и так как ей ужасно хотелось познакомиться с индианкой, женой охотника, то она уговорила Мери, Альфреда и капитана Сенклера перейти на ту сторону ручья и пойти к хижине Малачи Бонэ. После непродолжительных поисков они нашли то место ручья, где можно было перебраться через него по стволу упавшего поперек ручья дерева. Подойдя к самому дому, они увидели сидевшую на пороге молодую индианку, занятую изготовлением мокасин. При виде Альфреда, шедшего впереди остальных, она в первый момент как будто испугалась, но заметив, что с ним были две молодые девушки, видимо, успокоилась и, приветствовав своих незваных гостей легким наклоном головы, молча продолжала работать.

– Как она молода! – заметила Мэри. – Ей едва ли есть восемнадцать лет. А охотник ведь уже совсем старик!

– Это здесь принято: старик-вождь берет себе в жены трех-четырех самых молоденьких девушек, которые у него, в сущности состоят скорее в роли прислужниц! – заметил Сенклер.

– Я думаю, она не понимает по-английски. Как нам объясниться с ней? – спросила Мери.

– Я могу говорить с ней на ее родном языке, если она из племени чиппевайев или какого-либо из соседних племен: ведь все они здесь говорят на одном наречии. Что вы желаете сказать ей?

– Скажите, что мы пришли сообщить ей, что будем жить здесь и готовы будем поделиться с ней всем, что у вас есть.

Капитан перевел слова Мэри ей и ее ответ своим спутницам.

– Она говорит, что вы обе роскошные цветки, но не местные дикие лесные цветы, и что холодная зима убьет вас.

– Скажите ей, что она увидит нас живыми и веселыми будущей весной, – проговорила Эмми, – и отдайте ей эту брошку с просьбой, чтобы она носила ее на память обо мне.

Молодая индианка подняла свой взгляд на Эмми и, улыбаясь, ласково и мило ответила, что она и без этой красивой безделушки никогда не забыла бы прекрасную лилию, которая была так добра к маленькому цветку лесной земляники.

– Какой поэтичный и образный ее язык, – заметила Мери, – а мне нечего дать ей! Ах, да, вот мой костяной игольник, и в нем несколько иголок; отдайте ей, показав, что в нем иголки; это пригодится ей, когда она будет шить мокасины!

Сенклер сделал, как ему сказано, и затем перевел слова индианки.

– Индианка ответила, что теперь ей лучше и быстрее работать; кроме того, ей хочется взглянуть на вашу ногу, чтобы доказать вам свою благодарность, изготовить вам пару мокасин!

– Ну, а теперь скажите, что мы всегда будем рады видеть ее, если она вздумает прийти к нам, и что теперь мы простимся с ней и пойдем домой, но прежде хотели бы узнать ее имя и сказать ей наши!

Капитан сообщил имена обеих барышень, и индианка старательно и отчетливо повторила их за ним; затем спросил ее об ее имени, которое в переводе на английский язык означало «цвет лесной земляники».

После этого они простились с ней и ушли.

На другой день ранним утром старый охотник с ружьем за спиной и с топором за поясом шел через луговину, принадлежащую мистеру Кемпбелю, в сопровождении своей молодой жены, которая сгибалась чуть не до земли под тяжестью двух громадных узлов, в которых находилось все имущество охотника, увязанное в одеяла. Еще накануне Малачи Бонэ сказал Мартыну, что через несколько дней он вернется сюда, когда решит, где ему осесть, и тогда сведет расчет за уступленный им участок. Семейство Кемпбель только что село за утренний чай, когда через их владения проходил старый охотник с женой, и вдруг заметили, что Джона нет.

– Да он сейчас был здесь! – сказала мать. – Он, наверное, ушел за Малачи Бонэ!

– Без сомнения, он проводит его до его новенького становища, затем через пару дней вернется назад, а теперь мы не знаем даже, в какую сторону они пошли.

Действительно, через двое суток Джон был снова дома и целую неделю никуда не уходил: все удил рыбу и молчал.

По мере того как работы по постройке подходили к концу, Мартын с двумя старшими молодыми людьми все чаще и чаще отправлялся на охоту, запасая дичь на зиму и складывая в подвале.

В конце августа капитан Сенклер получил предписание в возможно непродолжительном времени вернуться с вверенной ему командой обратно в форт, и 1-го сентября вся семья Кемпбель проводила его до самого баркаса, присланного за ним и за солдатами, и, прощаясь, весьма сожалела, что лишается такого милого и славного друга, успевшего стать за это время почти как бы членом их семьи.