Припомни Ксерксов пыл
Нести брегам сим – бремя,
А сим водам – мосты.
О Саламины время!
Царь женок облачил
В дым траурной тафты.
Не эти маяты
Царя и дни унылы
Нам прочат хор счастливых ден, –
Но дивный Марафон,
Но горды Фермопилы,
Но слав недавних звон!
Так вверим же, ей-богу,
Дни наши, помыслы и силы
Создавшему нас Богу!
Ты, песенка, узришь
Италью, брег счастливый:
Пусть это будет не пейзаж,
Нет, но – Любовь, чей раж
Дух горячит ретивый, –
Таков обычай наш!
Лети ж в соседстве с теми,
Кто, дамы вдалеке ревнивой,
Начало даст поэме!
XXIX. Verdi panni, sanguigni, oscuri o persi
Зелен, черно-лилов у любимой покров
Или ал, как коралл или лал, –
Злата кос дорогих нет у разных других,
И лишила она сердце воли и сна,
И дороги уму больше нет ни к кому,
И душе – иль не быть, иль вовек не избыть
Сладких грез и томительных слез!
Путь мой, вправду, суров: иногда я готов
Жизни бал, где счастлив не бывал,
Кинуть ради иных благ, отнюдь не земных,
Но земная весна – ощущенью дана,
Мысль о смерти саму прогоняет во тьму,
И любовная прыть, и желанье винить
Тер пят снос от волос ее кос.
От Амура даров я весьма нездоров:
Подустал, рай же все не настал.
Лишь один вижу спих со страданий моих:
Болью умудрена, в ней проснется вина, –
У себя на дому гнев и гордость приму,
Чтобы кротко отмстить ей и душу излить,
Словно пес, что все муки изнес.
В год средь черных годов взял я принял под кров
Черный тал ее глаз, их овал,
И божок из лихих наделил мне от них
Сердце мукой без дна, и душа влюблена,