Мой последний сон. Три повести

Но карты упрямо говорили своё. Раскладывая колоду последний раз, думая, что сейчас должно ей повезти, она обнаружила и вовсе не предусмотренное несоответствиепоявившейся на столе картины. Сначала это было смутное чувство дисгармонии, сменившееся затем интересом, а потом и вовсе суеверным ужасом. В противоположных углах разложенной колоды оказалось по пиковому королю.

Советница, не двигаясь, расширенными от гнева и ужаса глазами минуты три, не отрываясь, глядела на них, а затем резко правой рукой смахнула разом все карты со стола.

Встав с кресла, она подошла к буфету, открыла его, достала графин с лимонадом, накапала из ладанки в бокал несколько темных капель, выпила этот коктейль и снова взглянула на рассыпанную по полу колоду.

«Надо узнать, какой карты не хватает», – подумала она, опустилась на колени и принялась быстро собирать с полу лежавшие карты. Как только работа была окончена, она опять уселась в кресло и принялась было снова раскладывать пасьянс, как на пороге возникла горничная.

– Графиня! К вам гость!

– Кто? – раздраженно спросила фрейлина.

– Высокий красивый молодой человек.

– Зови! – Советница нетерпеливо глядела на колоду.

Через минуту в дверях стоял принц Гектор. Он был в том же самом костюме, в котором вышел из камышей несколько десятков минут назад.

– Здравствуйте, уважаемая фрейлина, – сказал принц, склоняясь к ее руке.

– Здравствуйте, принц! – сдерживая волнение, ответила Бенцон. Что привело вас ко мне? – спросила она, не в силах отвлечься от своих мрачных мыслей.

– Чрезвычайно важное дело, – мягко произнес итальянец, – которое касается и вас, и меня.

– Прошу садиться, – советница указала ему на одно из кресел. Принц воспользовался ее приглашением и присел, закинув весьма фамильярно одну ногу на другую. Еще с полминуты взгляд его блуждал по кабинету, выискивая что-то, что его слегка встревожило, как только он вошел в кабинет. Наконец, он уставился глазами на руки фрейлины, все еще сжимающие колоду карт. И без того обеспокоенная его визитом Бенцон перехватила этот взгляд и прервала затянувшееся молчание:

– Я слушаю вас, дорогой принц! Говорите же!

– Дело в том, сударыня, – начал принц Гектор тихим голосом, что вашему дому и дому светлейшего князя угрожает серьезная опасность.

– Неужели? – удивилась фрейлина. – И это говорите мне вы? Тот, кто несколько дней назад в тайне скрывался в садовом павильоне, тот, кто в течение нескольких недель был замешан во множестве весьма таинственных событий, напугавших не только августейшую фамилию, но и мою семью, да и во всем княжестве из-за ваших необъяснимых поступков произошел достаточный переполох. Это уж слишком, сударь! Я не понимаю вас. Извольте объясниться! – советница была на грани истерике от сказанных Гектором фраз.

– Успокойтесь, дорогая советница, – как ни в чем ни бывало продолжил свою речь принц. – Вам необходимо выслушать меня. Ведь я ничего, кроме добра не желаю вам.

– Хорошо. Я слушаю вас, – твердо сказала Бенцон. – Говорите!

– Сударыня! Опасность состоит в следующем: вашу дочь этой ночью хотят выкрасть из вашего дома, дабы расстроить ее завтрашнюю свадьбу.

– Как?! – дрожащими губами произнесла советница.

– Мою дочь? Юлию? Моего ангела, мою бедную девочку! Какой мерзавец осмелится сделать это? У кого хватило на это сил и наглости? Скажите мне принц имена этих злодеев.

– Крейслер, сударыня, – сквозь зубы ответил Гектор.– Он и его покровитель – старый Абрагам.

– Но ведь капельмейстер живет а аббатстве, – сказала Бенцон. – Но как он посмел!..

– Он здесь, на территории княжества, – сказал принц. – Разумеется, инкогнито. Скрывается у органщика. В его доме. Или в рыбачьей хижине, которую давно пора снести, а лучше – сжечь.

– Нам лучше знать, что делать в нашем княжестве, – остановила его советница. – И нам решать, какие постройки должны стоять в парке, а какие – нет.

– Я не хочу брать на себя груз ваших проблем, мадам, меня просто беспокоит судьба самых важных людей Зигхарствейлера.

– С чего бы это, принц? – усмехнулась Бенцон, подумав в этот момент, что принц, пожалуй, будет поопасней и Крейслера, и Абрагама, вместе взятых.

– С того, – ответил Гектор, – что я, как вам известно, должен жениться на принцессе Гедвиге и мне не все равно, что станется с судьбой того дома, с которым скоро породнюсь. Кража невесты у моего шурина вызовет массу толков во дворах Европы, что, так или иначе, скажется и на моей репутации, естественно.

– Похвально, милая детка, – улыбнулась фрейлина. – Я рада, что вам не безразлична судьба принца Игнатия. И еще хотелось бы знать, откуда у вас такие сведения?

– Вам, как человеку совсем не последнему при княжеском дворе и понимающему проблемы августейших особ, я, разумеется, все объясню. Известно, что у всякого монарха имеется в нашем сложном и далеком от спокойствия мире немало недоброжелателей. Для безопасности своей всякий герцог, князь или король имеет несколько верных людей, которые эту безопасность и обеспечивают. А поскольку спокойствие княжеского дома и все, что с ним связано так или иначе, но задевает меня, то мои люди успели упредить вашу бдительность, сударыня. На технических сторонах дела я останавливаться не буду, полагая, что они вам в общих чертах известны.

На какую-то минуту в кабинете воцарилось молчание. Советница лихорадочно пыталась составить для себя план действий, но волнение мешало ей. Она с надеждой взглянула на принца. Тот словно ждал этого момента и решил помочь своей собеседнице.

– У вас, я думаю, – сказал он, – уже есть решение?

– Мне бы хотелось узнать сперва ваше, – нашлась Бенцон, вглядываясь в непроницаемое лицо принца.

– Извольте! – с готовностью заявил Гектор. – Поскольку и вы, и я так или иначе являемся людьми прямо заинтересованными, то предлагаю вам следующее. Я удаляю из княжества Абрагама, а вы возьмете на себя неугомонного капельмейстера. Старик уедет из Зигхартвейлера под очень важным предлогом, а Крейслера придется спрятать вам. Куда – неважно. Дня на три, даже на два, я полагаю, достаточно. За это время мы и сыграем свадьбы, и разъедемся путешествовать. А потом об этом узнают органщик и органист, – закончил он с улыбкой на лице.

– Что ж, неплохо придумано, – медленно произнесла советница. – Когда вы намерены начать действовать, принц?

– Прямо сейчас, – ответил Гектор. – Сию же минуту.

– Хорошо, друг мой. Я помогу вам.

– И так, мы начинаем…

– Начинайте. Пора. Ведь завтра – ваша свадьба и свадьба Юлии. Времени у нас немного. Успеем ли?

– Обо мне не беспокойтесь. Я все успею, – твердо ответил принц, вставая с кресла.

Советница позвонила в колокольчик и спустя минуту вошла горничная.

– Проводите его высочество, – сказала ей Бенцон. Горничная поклонилась. – Желаю вам удачи, – улыбнулась она принцу на прощанье.

– Так же и вам, мадам, – ответил он, надевая шляпу.

Бенцон снова охватило оцепенение. Не двигаясь, она сидела и глядела на закрывшуюся за принцем дверь до тех пор, пока не принесли свечи, и истопник не развел огонь в камине.

Затем ее взгляд снова упал на зажатую в левой руке давешнюю колоду карт. Советница принялась раскладывать карты по масти и потом пересмотрела каждую масть. В результате такой ревизии она обнаружила, что в колоде не хватало червонной дамы. Злосчастная колода полетела в камин. Карты съежились, обуглились и сгорали на темных, едва дымящих углях. Бенцон дернула шнур звонка. Вбежал посыльный. Твердым и спокойным голосом она сказала ему:

– Немедленно отправляйтесь к…

Исход

…Вперед!…

…А, может быть, назад!.. Тут не поймешь, где начало, где конец. Скорей, назад, ибо впереди то же самое, что было позади. А именно: автобус, набитый людьми, в основном, почему-то рабочими, перед этим – томительное ожидание автобуса, затем снова пешком по грязи, по лужам, которые уже растаяли, затем опять сон или еда, а потом сон, телевизор, чтение до полуночи и постель до утра. Какой-то заколдованный круг.

…Толпы нет. Стало быть только что ушел… Буду ждать… Пролы выходят из ворот… Средней трезвости, хмурые, пахнущие водкой, табаком и потом…