Хан Батый и десантники. Книга 3. Становление

– Хорошая весть, похвалил Теплов. – Господа- начал он. – Корабль «Воронеж», из-за его парусной оснастки, нуждается в большом экипаже, не менее 40 человек. Одного взвода для его обслуживания недостаточно. Надо принимать на борт ещё человек 20 команды. Ведь если мы отправимся воевать, то на корабле просто необходимо будет оставить хотя бы 20 – 30 человек. А кто же тогда будет воевать?

– Да, это проблема -согласился я. – Давайте наберём 20 человек из числа бывших гребцов галер и включим их в постоянный список команды. Но нам придётся их учить, и я предлагаю послать корабль в учебное плавание до устья Дона и обратно, с полным экипажем, пока река не замёрзла. Предложение одобрили и решили завтра собрать команду, а послезавтра отправить корабль в плавание. Теплов предложил, что он сам поплывёт с кораблём, оставив меня в лагере, поскольку я в курсе всех проблем комендатуры, а он займётся этими проблемами зимой. Я согласился.

11 ноября. Пятница. Из числа, не имеющих профессии, бывших гребцов, отобрали 20 человек помоложе и здоровее и ввели их в команду «Воронежа». Корабль необходимо было, кроме всего прочего, элементарно «обкатать», то есть проверить его ходовые качества. В 11 часов утра, корабль отплыл от пристани, имея на борту 50 человек

команды под руководством капитана корабля Парамона, взвод волонтёров роты Теплова, 50 новых дружинников, для практики, оба византийца и два половца, переводчиками, две САУ, установленных по бортам на второй палубе, два огнемёта, две пушки калибра 57 мм, два пулемёта на турелях. Вчера я, в течении трёх часов, рассказывал Теплову ситуацию на Черноморском театре военных действий.

Мы приняли решение немного потревожить венецианцев, а также ограбить порт Судак, принадлежавший туркам. Мы хотели опередить монголов, которые нападут на Судак в декабре этого года. Я, с другими командирами, проводили Теплова в дальний путь. По рассказам местных жителей, Дон замерзает в конце ноября, начале декабря. Так что у Теплова времени было, максимум 3 недели. Ну а мы вернулись к своим заботам.

Строители продолжали строить два жилых 18-ти квартирных дома. Были

сданы в эксплуатацию столярная, стеклодувная и кожевенная мастерские. Стеклодув Чуйко, наконец-то выдул первую колбу, для керосиновой лампы и она по всем

параметрам проходила. Эту колбу я водрузил на керосиновую лампу в своей квартире на кухне. Вообще в моей квартире горела всего одна электрическая лампочка –в зале. Теперь все жильцы будут обеспечены достаточным освещением и навсегда забудут, что такое лучина. Появилась и мебель. В столярном цехе работали 14 плотников и 10 подмастерьев. Это уже был, можно сказать, маленький завод. Как только мы все будем обеспечены мебелью, будем её поставлять на рынок.

Наши технические успехи.

12 ноября. Суббота. После обеда, я позвал Арзамаса и Алёшку, с которыми открыл дверь бокса и вытолкали оттуда паровой автомобиль. Наконец-то я нашёл время разглядеть его поближе. Общая длина его составила 4 метра. Мы затопили печь и ждали, когда она закипит. В качестве цилиндров были применены отрезки трубы диаметра 205 мм. Поршни были отлиты из бронзы, а потом напильником доведены до нужного размера. Диаметры валов диктовались размерами последних, имеющихся у нас, подшипников. Больше подшипников у нас не было, разве что будем разбирать машины. Всё было элементарно просто- вертикальные цилиндры толкали два штока, которые крутили колесо, как велосипедист крутит педали. В результате машина ехала.

Я проехал на машине по Центральной улице. Скорость, по моим ощущениям достигала 10 км в час. Совсем неплохо. Наверно эту машину лучше всего использовать в качестве бульдозера, для расчистки дорог и площадей. Вот бы нам ещё токарный станок, и подшипники и мы бы устроили техническую революцию! В целом я остался доволен машиной, но предложил ребятам поработать ещё и придумать машину, у которой бак с топкой будут скрыты от наблюдателей. А ещё я велел подготовить машиниста бульдозера на этот агрегат, чтобы он работал на ней постоянно. Лучше 3-4 человека, работающих посменно. Кроме этого, дал парням задание подумать над конструкцией подшипника и токарного станка. Памятуя о первых электролампочках 19 века, изготовленных из графитовых и угольных стержней, светящихся на принципе электрической дуги, подал им эту идею и поручил подумать на досуге.

Кстати, поинтересовался, а не знают ли они ещё кого-либо из знакомых, отличающихся интересом к механике? Если найдут таковых, то пусть сообщат мне и я освобожу того от службы. К тому же, разрешаю им пользоваться кабинетом, предназначенным для конструкторского бюро. Там есть кульман и все приборы для черчения, а также часть технических книг, которые удалось собрать в Маргелово, и привезти с собой. Самому мне уже практически не хватало времени заниматься конструированием, как я мог себе позволить в Маргелово. Всё время занимало у меня хозяйственная деятельность. Вот вернётся из похода Теплов и мы разделим наши обязанности на двоих, может тогда и

времени свободного у меня станет больше. А сейчас надо готовиться к завтрашним занятиям. Даже порой и не знаю на какую тему вести очередную лекцию.

20 ноября. Воскресенье. Утром выстояли два часа в церкви. Отец Никодим настолько разошёлся, что уже у него появился алтарь, иконостас. Где-то раздобыл одеяния и другие атрибуты церковной службы. Клуб стал очень похож на внутреннее убранство обычной церкви. Ему помогали два парнишки, которых он сагитировал из соседней деревушки. Они, кстати и жили с ним в квартире, поскольку родители с радостью отпустили их, поскольку сами едва перебивались, имея ещё 5 детей.

Я не возражал против этого. От Теплова приходили разноречивые сообщения, где он коротко отчитывался о своих похождениях, в основном обещая рассказать о них подробнее после возвращения. Известно было, что он напал на Судак и всё идёт нормально. Между тем становилось всё холоднее. Из Маргелово сообщали, что у них уже выпал снег и лежит слоем в 3-4 см. Микиш сообщил, что он побывал у Эрзи и предупредил о предстоящем нападении монголов.

Эрзя серьёзно отнеслись к этому предостережению. Известно, что около тысячи семей переселились со всем имуществом в Рязанское княжество, куда-то южнее города, а также в Пронское княжество. Прознав про нас, и к нам прибыли не меньше 300 семей, поселившихся частью чуть выше по течению Воронежа, а частью северо-восточнее лагеря. Они организовали порядка двадцати мелких деревушек, расположенных в радиусе 20 км от посёлка. Нас посетили 4 старейшины переселенцев и в присутствии Тери (Терентия Петровича), попросили взять их под свою защиту и покровительство.

Я сказал Тере, чтобы он передал посланцам просьбу, прислать к нам на обучение и службу хотя бы полсотни молодых парней. Кстати, я с такой же просьбой обратился к Алексису, поскольку он знал всех старейшин местных поселений. И люди начали приходить, притом некоторые по собственному желанию. Мы их делили на десятки и размещали в казарме на третьем этаже. На каждые 30 человек назначали командиров взводов и их замов. Для роли командиров взводов пришлось использовать тех пятерых телохранителей Тери, которые прибыли вместе с ним. Я попросил у Судейкина прислать к нам своим ходом 10 эрзя из группы Микиша и 10 русских из полусотни Архипа, для назначения на командные должности. Семьи последних следует привезти позже, во время сбора у нас, для похода на Константинополь.

27 ноября. Воскресенье. Утренняя служба у отца Никодима, который уже настолько врос в свою роль, что наверно не захочет с ней расставаться, прошла ярко и торжественно. Мне он гораздо удобней, присланного из епархии рукоположенного священника. Если это и окажется когда-то необходимым, то я буду тянуть до последнего. После обеда, собрались в штабе у меня. Я сообщил, что Теплов наконец-то отплыл от берегов Крыма и направился к нам. Скорее всего его прибытие состоится первого или второго декабря. А у нас всё пока идёт нормально. По утрам начало подмораживать. Уже два раза выпадал снег, но таял на следующий день.

Торг доживал последние дни. С морозами перестанут приплывать купеческие корабли и, в лучшем случае, до нас будут доходить санные караваны купцов из Пронского княжества. А вот с юга приходить некому. На 1400 км вниз по течению, ни одного крупного населённого пункта, кроме скрывающихся в лесах беженцев от монголов, а только в дельте Дона имеются поселения бродников и город Тан, ещё не оправившийся после его разорения, населённый генуэзцами и венецианцами. Руководители служб отчитались по проделанной работе, и мы разошлись по домам. Я с Леонидом прошлись до дома Алексиса у торга. Он радушно встретил нас и усадил за стол, куда его жена и слуги начали носить закуски и выпивку.

Мы поговорили о разных мелочах, а потом я приступил к основной части. Я отметил, что торг слишком разросся и мешает развитию лагеря, что имело место ещё в начале его становления. Поскольку в зимнее время торг практически прекратит существование, я предлагаю перенести его несколько севернее и подальше от реки, чтобы он развивался в направлении на северо-восток. Как раз в том направлении и встанет позже город Воронеж. Я помогу с вырубкой леса и планировкой территории.

К этому надо приступать немедленно. К весне, необходимую площадь, мои люди освободят от леса и поставят крытые торговые ряды. Причал перенесём на сотню метров и продлим до паромной переправы. Как раз перед паромной переправой прямо на восток, за пятью землянками рыбаков, имеется свободная территория, более квадратного километра. Вот там то и будем устраивать будущий торг.

При этом я показал Алексису карту, нарисованную мной с нанесёнными на ней жилыми постройками. Алексис внимательно рассмотрел ситуацию на карте и согласился со мной, заметив, что в самом деле, нынешнее положение торга весьма

опасно при весеннем половодье и имеется реальная угроза затопления. Он завтра же соберёт всех заинтересованных в судьбе торга лиц и решит этот вопрос. Мы сходили на

место и внимательно обследовали его. Алексис прикидывал объёмы работ и места строительства новых домов. Я оставил ему карту, чтобы он мог лучше ориентироваться и планировать постройки.

30 ноября. Среда. Итак, мы с Алексисом договорились о переносе торга на новое место. Мы же, начали в понедельник и сегодня закончим, ограждение нашей части причала высоким тыном с воротами, начинающимся в 60 метрах от дороги лагерь –причал, параллельно ей. В ограде устроили широкие ворота для пропуска грузовых подвод. При воротах, установили пост. Теперь к нашему причалу и вообще к лагерю, попасть стало сложнее. Алексису я выдал особый пропуск, с которым его пропускали в лагерь без вопросов. К тому же его личность была всем известна.

Люди Алексиса начали демонтаж торговых рядов, а мои люди валить лес и расчищать площадку для нового торга. Я прикинул, что к приезду Теплова площадка будет закончена и Алексис станет на ней расставлять торговые ряды. Для общего дела я пожертвовал сто брёвен и столько же досок. Одновременно, пользуясь низким уровнем воды, ставили новые причалы. На старом месте едва теплилась торговля, в которой участвовали в основном местные крестьяне и рыбаки, меняясь продуктами своей деятельности и купцы с двух ладей, прибывшие из Пронска. пять землянок рыбаков, стоящие как раз, перед новым торгом, были выкуплены и снесены, а их хозяева переселились на другой берег реки и срочно рыли себе новые землянки.

Я же теперь получил возможность распахать 16 гектаров земли к северо-востоку от лагеря, которые мог бы потерять в случае оставления торга на старом месте. Нами была уже освоена территория в 55 гектаров в южную от лагеря сторону, а этими 16, получится уже 71 гектар. Дальше от лагеря я не собирался отходить. Ещё десяток гектаров поблизости освоим и нам хватит, да и земли дальше уже заняты, так что на будущее, придётся кооперироваться с ближними деревнями, выдавая им семенной материал, с запретом продавать урожай на сторону. В лагере закончили строительство двух последних плановых домов на 18 квартир каждый. На этом была закончена программа минимум и теперь можно перейти к строительству по программе максимум. То есть строить индивидуальные дома и объекты культуры на длительную перспективу, притом не спеша. Этот вопрос мы обсудим с Тепловым.

Часть 4.

«Обкатка» катамарана.

2 декабря. Пятница. Вдруг пошёл дождь и смыл ранее выпавший снег в реку. Температура поднялась до +5 градусов. Зато в Рязани уже снег выпал на 15 см. Из Маргелово сообщали, что в Рязань прибыл гонец из Мурома, который принёс дурные вести из дикого поля. Монголы тронулись из Сарая и направляются вдоль Волги к

Нижнему Новгороду. Там они могут оказаться через две недели. Мы то знаем, что Муром доживает последние недели перед захватом и последующим разграблением и уничтожением. Рязанскому князю указано не лезть в драку, хотя его можно понять.

Ведь Муромский князь помогал Рязанскому князю Юрию и сам был убит в битве. Мне понятно, в каком сложном положении оказался Ингвар. Он прослывёт предателем в глазах Муромских бояр, но своя шкура ближе к телу. Ведь и многие другие князья убежали от монголов кто в Венгрию, а кто и во Францию, а потом вернутся, как ни в чём не бывало. Нам совершенно не желательно участие Рязанского княжества в этой

войне. Но если монголы нападут на Рязань, то мы будем вынуждены вмешаться.

Все эти сведения я получил от Судейкина сегодня после обеда. А мы ждём Теплова, он уже в 15 минутах от затона. На причал, под дождь, высыпали встречающие. А вот наконец «Воронеж», заплывает в затон, под парусами. Произведя разворот на 180 градусов, он пришвартовался кормой к причалу. Самым первым, по сходням, спускается Теплов, поддерживая под руку роскошно одетую, необычайно красивую и очень гордо выступающую, девушку, за ним первый десяток его волонтёров, а потом толпа людей разнообразной наружности в богатых одеждах, но с небритыми мужицкими рожами, совершенно не соответствующими их нарядам, а далее сотни три женщин и девушек, одетых весьма прилично, потом дружинники, ведущие полсотни угрюмых парней, южного типа, всего полтысячи человек.

Я сначала встретил Теплова, который представил мне девушку:

– Ярославская княжна Забава Всеволодовна. -Я слегка склонил голову и произнёс –

– Весьма рад знакомству, милости прошу к нам в гости!

Теплов шепнул мне – Её надо поместить со всеми почестями.

Я понял его и тут же порекомендовал квартиру в штабе, с нами по соседству и дал указание стоявшему рядом Алёшке, проводить их на место. С княжной прошли две девушки и одна женщина. Теплов кинул мне на ходу – Все подробности позже! Я пожал плечами и продолжил наблюдать за приезжими. Ко мне подошли Парамон и Радомысл. Они стали объяснять мне и, стоящему рядом Терентию Петровичу, кто, есть кто. Теря тут же определял куда их распределить. Ответственные показывали прибывшим их новое жильё. До самого ужина в лагере царила суматоха. Зато на ужин прибыли все. Каждому было указано его постоянное место за определённым столом.

К бродникам, освобождённым совсем недавно от цепей, присовокупили закованных в цепи далматинцев и вновь прибывших, освобождённых от рабства. Все они занимали один отсек обеденного зала. Бывших пленных девушек и турчанок рассадили во втором отсеке, ну а мы, как аборигены, заняли свои законные места в третьем отсеке. С завтрашнего дня займёмся сортировкой прибывших и распределением их по рабочим местам. Население лагеря резко увеличилось и превысило 600 человек. После ужина, все руководители служб собрались в кабинете Теплова, и он начал рассказ о своих приключениях.

Теплов, от своего лица: – Мы отчалили от пристани в 11 часов утра в пятницу 11 ноября и вскоре рассекали середину Дона. По течению, с парусами, скорость достигала 13 узлов. Ровно трое суток потребовалось нам, чтобы достичь города Тана. На этот раз дело происходило при свете солнца. Порт охраняла Генуэзская боевая галера, средних размеров, которая при виде нашего корабля гиганта, поспешила укрыться в гавани. У причала стояли 5 купеческих галер и десяток ладей и стругов. Мы лишь вплыли в гавань, не пытаясь причалить, боясь сесть на мель.

Наш приход вызвал панику на берегу. Разрушенная монголами крепость ещё не была полностью достроена и населению негде было спрятаться. В сущности, городу нечего было бояться, так как все, живущие неподалёку народы, как половцы, так и аланы с черкесами, были уже не единожды разгромлены и убежали далеко на юг, в горы. Русь также была повержена, и они никак не ожидали с севера подобных гостей. Схема поселения напоминала нашу Воронежскую. На берегу раскинулся торг, а крепость находилась несколько дальше. Люди прекратили деятельность и в испуге замерли, ожидая нападения или других наших поступков. На таком корабле, как наш, по их представлениям, должно было находиться, по меньшей мере, тысяча воинов.

А весь гарнизон города, едва ли тянул на две сотни. Я приказал бросить якорь, и мы спустили на воду одну плоскодонку. В неё спустился я сам и десяток волонтёров в кольчугах, с обычным оружием. Но с борта корабля на берег были направлены стволы пулемёта, пушки и тридцати карабинов, поэтому я нисколько не беспокоился за свою безопасность. Поняв, что мы, вроде бы, не представляем опасности, народ несколько успокоился и начал наблюдать за нашими действиями. Едва мы достигли берега, как к нам приблизились несколько человек, сопровождаемых десятком стражников, вооружённых алебардами.

Я поднял руку и громко сказал: –Бог в помощь!

Один из подошедших видимо перевёл мои слова седоволосому, хорошо одетому мужчине. Тот ответил, и переводчик перевёл: – Да, пребудет с тобой всемогущий Господь! Ага! – подумал я. – Здесь можно говорить по-русски. Тем лучше.

Я представился – Комендант свободной республики Воронеж, член «Совета десяти», курсант Теплов! Услышав перевод, седой немного подумал, видимо переваривая услышанное, кинул быстрый взгляд на наш флаг и ответил:

– Я байло Тана, венецианский патриций, Антонио дей Франки. Рад приветствовать вас в нашем городе! Добро пожаловать к нам в гости!

Я ему в ответ – Спасибо господин Антонио, но у меня очень мало времени. Можем ли мы поговорить где-нибудь в тепле?

Антонио радушно пригласил меня следовать за ним, и я со своими волонтёрами и стражниками, толпой двинулись через торг, мимо лавок и крытых рядов, освобождающих нам путь людям, которые вернулись к своей деятельности, поняв, что им ничего не грозит. Я, мой десятник и Антонио с переводчиком, вошли в дверь одного из домов на улице, ведущей к крепости. Это было, видимо, помещение для стражи. В одной из комнат, куда меня завёл Антонио стоял стол со стульями, где мы и расположились. Антонио хлопнул в ладоши и в комнате возник человек с ошейником на шее, явно раб. Антонио что-то ему сказал и тот вышел.

– Я слушаю вас, досточтимый сеньор, обратился ко мне Антонио.