Последнее лето. Все мы родом из дворов, подворотен и 90-х

– А как мы потом мел на колонке отмывали? Все идут чистые, опрятные и только три дауна под колонкой на центральной улице моются?! Помнишь?

И правда, восхождение на меловую гору, к слову, на которых стоит наш город и которые тянутся от самого Белгорода до верховьев Донбасса, мы пришли хоть и победителями, но понеся значительные потери при том. Падения и неуемный темперамент Жеки привел наш внешний вид в состояние плачевное и потому требующее некоторого обновления. Белые колени, обувь с налетом мела и штанины, что подлежали немедленной стирке, были преданы нещадной мойке под первой встретившейся колонкой. Матерясь, ругаясь и попутно веселясь, мы все втроем столпились у брызжущей струи и как могли устроили помывку. Жека, естественно, тут же напился воды прямо припав к ржавой трубе, а потом произнес нечто нечленораздельное да рванул «за приключениями». Изловили, умыли, образумили и мокрые, смущенные своим видом, но не компанией, все же продолжили свой путь в сторону Городского парка.

Жека держался молодцом. Не сдавался. И нам даже показалось, что немного протрезвел. И казалось ровно до того момента, как…

– А помнишь как прямо на входе в парк, наеб..ся и упал? Помнишь? Прямо под ноги патрулю? Помнишь?

Жека, естественно, не помнил. Не помнил и как завидев столбы-ворота входа в парк вырвался из наших цепких рук, пробежал всего два шага и растянулся точно между этих самых столбов, прямо к ногам стоявшего там патруля.

«Пипейц!» – подумали мы и уж не сомневались, что… Но патрулю, похоже, было и вовсе похрен, они лишь поглядели на распластанное тело, чем-то меж собой перебросились и отвернулись.

«Подымайся!» – шипел на ухо Жеке Леха.

«Вставай!» – опасливо глядя на людей в форме шептал и я.

– А могли бы в обезьяннике проснуться! – продолжал Леха. – Ты ж на них «мусора гребные, хули тут на дороге встали?!» – погнал.

– Что, правда? – удивился Жека и тут же рассмеялся во все горло. – Что, вот так и сказал? Мусора грёбаные?! – он понимал, что мог, скорее всего, так и было, отчего ему становилось лишь веселей. – Мусора гребаные??

– Тебе оставалось только их сапоги обблевать и вообще вечер бы удался! – пояснил Леха, вспоминая, как лишь оттащив в сторону Жеку, тот выдал и яблочки, и жидкость, и желудочный сок прямо посреди аллеи.

Жеку мы спасали быстро и оперативно, как только могли. Оставленное за спиной – зловонная лужу и недоумевающие взгляды добропорядочных сограждан, мы спешили убраться прочь, в темноту давно необрезанных деревьев. Милиция нас хоть и смущала, но, по сути, были они товарищами продажными и за небольшую мзду как-то мы с ними бы договорились. Больше нас пугали казаки – пацаны, пошедшие «в служение» не за материальные блага, а ради идеи – по крайней мере, так это декларировалось. И заместили собой ушедшую в прошлое совка «добровольную дружину» по разнарядке. Парни в каждом видели потенциального нарушителя, вели себя вызывающе и потому часто напрашивались. Но не в нашем случае, потому что мы то сейчас ничего существенного их триаде выставить не могли, разве что раздавить их всех троих неспешно падающим телом Жеки. «Сюда!» – прохрипел Леха и уволок в темноту Жеку.

А потом случилось то, чего и следовало ожидать. В принципе, но не в деталях. В деталях все случалось каждый раз по новому, но финал был предсказуем – Жека присел под дерево и там же уснул.

Не знаю, на что мы там ещё рассчитывали и на что надеялись, но попытки растормошить сидящего на корточках Жеку не прекращались. Поначалу мы увещевали его, потом толкали, дальше едва ли не пинали – нет, нет! – не били, но желание имели уже громадное. Жека не поддавался, что-то время от времени нес осудительное в наш адрес, но вставать и просыпаться не желал.

– А помнишь, как ты тёлок перепугал? – продолжал напоминать Жеке Леха. – Помнишь?

И этого, естественно, Жека не помнил. Но глаза его загорелись. Тёлки!

– А хрен с ним?! – не то спрашивая моего мнения, не то произнося решение всерцах стоял над спящим телом Леха. Вокруг шумело и разливалось веселье – лишь выйди на освещенную аллею, сделай всего с десяток шагов, и вот она – жизнь, ради которой мы, собственно, и подались сюда.

– Ты сходи, – предложил я. – А потом вернешься, я пойду. Мы ж не можем это тело тут бросить?!

Лёха был согласен. Он и сам бы не оставил Жеку, но будучи с ним рядом в который раз попадал в халепу из-за яблочек и самогона, выпитых и съеденных Жекой. И это обстоятельство его уж очень расстраивало.

– Хорошо, – согласился он и сделал те самые десять шагов.

Сделал и тут же наткнулся на пару, как он выражался, «сладких тел». Тела явно были с ним знакомы, являли собой нечто мелкое, малолетнее, несформировавшееся, но уже имевшие претензии на «ночную жизнь!» и «свет высшего общества».

– Привет! – произнесла черненькая «плоскодонка» чрезмерно кокетничая.

– Привет! – ответил Леха, намереваясь что-то предложить. Но не успел. Краем глаза отметив какое-то движение, он даже не успел среагировать на вихрь, вылетевший из темноты.

– Нахрен с пляжа, я тут ляжу! – сначала показались огненные глаза, потом бледное лицо, а дальше и не разбирающая дороги комично подергивающаяся фигура.

Фигура пообещала лечь и тут же легла, прямо между двумя «плоскодонками», расступившимися пред ним, как воды пред одним из пророков. Наш пророк пал к ногам «неземной красоты», красота же дико взвизгнула, в два голоса выматерилась по-взрослому и вихрем унеслась прочь, не то хи-хикая, не то проклиная нас.

– Ну а дальше что, раскуривал сигарету Жека прямо под дверью у Лехи?

А дальше мы вновь спасали тело. Нам казалось, что всё пропало. Что вот-вот нас накроют. Что девичий визг привлек внимание либо мусоров, либо казаков. И что хуже – это ещё вопрос.

Мы волокли потерявшее способность двигаться тело как могли. Ноги Жеки тянулись за нами, руки плетьми свисали у нас с плечь.

– Не нада к тетке! – время от времени приходя в себя что-то нес Жека. – Не нада к тетке!

Уж не знаю, может и впрямь у него тут где-то жила тетка, а может уже белка настойчиво стучалась в его скворечник, но он вырвался и даже попытался от нас бежать. Долго гнаться за ним, естественно, нам не пришлось. Сразу у кирпичной стены стадиона окончился его забег.

– Нужно такси! – прохрипел Леха, взваливая на себя тело Женьки.

– Ага, – согласился я и подумал, как бы это выстроить так путь, чтобы не попасть на глаза патрулю и добраться…

– Не надо к тетке! – кричал Жека, когда мы его впихивали на заднее сидение в такси.

– Мы домой, – пояснял я, усаживаясь рядом и позволив Лехе указывать путь водиле.

– Дома батя! – простонал Жека. – Домой тоже не надо!

– Чё это с ним? – водилой был пацан, наверно и прав ещё не имевший.

– Нах..ся, – пояснил Леха. – Он не опасный, – зачем-то добавил он.

Но водилу не столько интересовало – опасен наш товарищ или нет – его больше заботил салон, который Жека всяк раз грозил заблевать.

– Выгружайся! – прибыли на остановку, где думали проветрить Жеку. А потом отвести его хоть как-то держащегося на ногах домой. Но пассажир с заднего сидения отказался выходить.

– Нахрен демоны, – пинался он ногами и упирался руками в сиденья.

– Ах нахрен?! – схватили за ноги мы несговорчивого пассажира и выволокли из машины, уронив спиной на кучу щебня и гудрона. По случаю кто-то решил перестелить нашу трассу гравием с битумом, оставив по обочине горки едва ли не по самое колено, вот в этот самый гравий с битумом и угодил наш пассажир, вылетая с заднего сидения. Ноги мы отпустили, пассажира подняли кое-как, а таксист тут же ударил по газам, унося ноги и колеса, даже не дожидаясь закрытия задней двери. И ещё какое-то время мы могли видеть похлопывающуюся дверцу уносящейся «шестерки» вниз по Харьковской.

– А дальше? – не унимался Жека, выкуривая уже вторую сигарету и откровенно радуясь за свои вчерашние подвиги да свершения.

– А дальше ты лежал на лавочке под вишней возле моего подъезда. Ныл. Блевал. Вскакивал. Ругался. Пока тебе не надоело и ты не захотел домой.

– И? – удивленно округлил глаза Жека. Видимо его удивило, что он в таком состоянии вдруг захотел домой.

– Мы тебя отвели. Поставили возле двери. Открыли замок. Втолкнули в квартиру, так как ты на тот момент передумал и упирался. Вышли на улицу. Постояли, подождали пока загорится на кухне свет и пошли потом по домам, отдыхать. Уже было за полночь.

– А дальше?

– А дальше ты пришел к нам и рассказал, как мы тебя били, рвали рубаху, мазали асфальт кровищей и под конец бросили подыхать на лавочке возле подъезда, – продолжал Леха ехидно улыбаясь. – И если бы не сеструха, что ночью возвращалась домой, то хана бы пришла тебе! Наверно тараканы в нору утащили бы…

– Так нос же кто-то разбил?

– Асфальт, наверное. Ты с лавочки падал? Сколько раз??

6. Саня