Я дарую Вам презренье. История безымянного человека

Он не любил утро. Не любил за солнечный свет, что врывался в прорехи между шторами в комнату. Не любил утро за необходимость собираться и идти на работу. Не любил за то, что по утрам Его жизненный тонус был ниже нормы, порой даже ниже нормы, необходимой для выживания… Ненавидел Он утро за дам, что оказывались в Его постели прошлой ночью и от которых сейчас хотелось избавиться поскорее. Все это, естественно, не могло не сказаться и на Але.

– Что с Тобой? – прошептала она, вжавшись в матрас, натягивая одеяло едва ли не до самых глаз.

– Все отлично, – бросил Он, собирая разбросанную свою одежду. – До выхода сорок минут. Ванная свободна. Там разберешься. Я пока сделаю кофе. – Он даже не смотрел в её сторону по ходу скрипя зубами.

– Хорошо, – выскользнула она из-под одеяла, естественно, не имея на себе ни единой детали туалета. Он проводил её взглядом, оценил стройную, в чем-то мальчишечью фигурку с узкими бедрами, такими же узкими плечиками, хорошо развитыми ягодицами, крепкими бедрами и маленькой грудью.

Она плескалась не долго, выскочив из ванной спустя менее чем через десять минут. Все так же, без одежды и немного смущаясь тому обстоятельству.

«Почему Я её вчера не?..» – мелькнула у Него шальная мысль. Она облачалась в комнате, на кухне уже стоял сваренный кофе, и Он пил вторую чашку, так и не дождавшись её.

– Прекрасно выглядишь, – впервые улыбнулся Он ей. Кофе и душ начали действовать. Он уже не видел в ней раздражитель.

– Спасибо, – с опаской бросила косой взгляд на Него она. – Это мне?

– Да, конечно! – предложил Он ей чашку. – Могу сделать бутерброды. Я утром не ем…

– Спасибо, – отказалась она. – Я буду тоже только кофе.

– Извини, – протянул Он не подымая взора. – По утрам я невыносим.

– Ничего… – отпила она из своей чашки.

Дорогу до работы они преодолели вместе. Она хотела было взять Его под руку, но Он привычным жестом освободился от этого атрибута, неуместного по утру.

5

Женька едва втиснулся в поезд метро. Жил он где-то в районе Жукова и потому в самый час-пик имел все шансы просто не поместиться в вагон, невзирая на свою худощавую фигуру.

Толпа втащила его вовнутрь, прижала к противоположной двери и там же бросила, оставив самому барахтаться средь массы разгоряченных тел, спешащих по своим делам.

Больше всего, как водится, раздражали старушки. Нет, не то чтобы Жека к ним питал какое-то неуважение или относился предвзято, но их массовое присутствие в час-пик, во время, когда основная масса людей спешит на работу, удручало. Старушки ехали ради того, чтобы ехать, ибо проезд у них был льготный. Ехали на базары, с огурчиками на двадцать копеек дешевле, чем возле дома; в пункты приема стеклотары, где за пивную бутыль дают на пару копеек больше… При их льготном проезде и массе свободного времени эти поездки давали наряду с чувством причастности к жизни, которое они порой уже и не ощущали, ещё и кое-какой доход или экономию сверх того, что они имели возможность получить на рынке или в пункте приема стеклотары у себя на районе.

Одна из таких, невысокая, напоминающая изрядно переполненный бочонок пива, попахивающая соответственно, тёрлась своими сумками и поношенным гардеробом о Жеку. Жека нервничал, вскипал, но врожденное чувство воспитанного кролика из советского мультфильма о Винни-Пухе, не позволяли ему ответить адекватно возникшему раздражителю.

Старуха нервничала не меньше него. Её переполненные стеклотарой и пластиком сумки то и дело кто-то толкал, наступал, грозя попортить драгоценный скарб, а то и просто отшвыривал, стараясь отодвинуть эту погань подальше от себя. Бабулька в выражениях не стеснялась, взмахивала руками, вспоминала свою нелегкую жизнь, кляла всех в округе, вспоминала времена развитого социализма и при каждой такой вспышке Евгению доставалось, наверное, больше всех.

– Разрешите пройти, – наконец он увидел освободившийся просвет в толпе, что на каждой остановке претерпевала определённых ротаций. – Мне туда…

– Иди, иди, – прохрипела в ответ ему старушка, которой выбросить весь свой негатив было просто необходимо, а предмет приложения такового не имел, в принципе, ни какого значения. Был это студент, что в тихую пинал её бутылки и потом весело смеялся реакции старухи на звон стекла, был ли то уставший и потому не разбирающий дороги клерк, спешащий на работу, или просто Женька, мешавший ей опереть свой массивный зад о двери, которые по всему следованию поезда, до самой конечной, так ни разу и не откроются.

– И вам всего хорошего! – огрызнулся Жека, проходя мимо неё, а точнее, перепрыгивая через ворох оберегаемых старухой ценностей.

– Понарожают идиотов! – охарактеризовала в спину Женьку она. – А воспитывать потом не хотят. Вот в наши времена… – завела извечную историю, наверное, присущую каждому поколению.

– Привет! – кто-то дернул Женьку за штанину, когда тот продирался подальше от старухи, в центр вагона.

– Привет, – ответил машинально он и едва не проскочил говорящую. – Ты здесь откуда? – удивился он.

– На работу едем, – ответила ему Аля, широко улыбаясь, отчего её девичья застенчивость становилась фактором привлекательности.

– Я вот тоже. – попытался завязать разговор Женя. – А ты где живешь?

– Я была в гостях, – уточнила она. – Вот…

Он спал. Просто забросил голову назад и открыв рот сладко спал. Толпы проплывали мимо, порой толкали Его в ноги, иной раз кто-то вставал или садился. Аля ухватила Его под руку, но мир для Него сейчас не существовал. Он спал и легкий хрип вылетал из Его приоткрытого рта.

– Это… – Жека потерял дар речи. Улыбка сама собой сползла с его лица. – А Он что тут делает? Тоже в гостях был?

Аля смутилась, отпустила Его руку и даже покраснела. Жека спохватился, хотя улыбка так и не вернулась к нему на лицо. Он не знал, как реагировать. Не в первый раз он видел своего друга с дамой. Не в первый раз они висели на Нем или Он на них. Бывали они молодыми и глупыми или уже пожилыми и умудренными опытом, Он не особо в этом плане был переборчив, но как-то Его и Алю Жека рядом не рассматривал. Более того…

– Ясненько… – выдавил он из себя, глядя на сияющую, хоть и выглядящую усталой, Алю. – Ну что ж, когда все станет плохо, приходи… – помрачнев окончил он.

Всю оставшуюся дорогу они проделали втроем, так и не проронив ни слова. Выход из метро им удался непросто. Он просыпался тяжело, усталость давала о себе знать, сознание возвращалось ещё тяжелее. Утро, путь до метро и сон… Дальше Его просто не существовало.

Как-то умывшись за одиноко стоящим ларьком, Он пришёл в себя, даже попытался улыбнуться, протянув руку Жеке, но так ничего и не вымолвил.

Рабочее место Его ждало, как ждет спасательный круг на поверхности воды того, кто пытается спастись с тонущего корабля, предварительно выбросив тот самый круг за борт, а потом пустив корабль на дно.

– Ты совсем плохо выглядишь! – проплыла мимо Карина, потрясая своими бёдрами и маня упругой грудью. – Какие планы на вечер? – Он не понял, шутила она или нет.

– Переспать… – тяжело отшутился Он. – С тобой, естественно… – Его глаза сами собой закрывались. Хотелось кофе, женщину и спать.

– Это навряд-ли.

– Жаль, – вздохнул Он не открывая глаз. – А я так рассчитывал… На тебя…

Она удалилась, кокетливо повиливая бедрами, будучи уверена, что одержала только что небольшую, но победу. Его же захватывал сон.

***

– Подъем! – прохрипел на ухо знакомый голос, а не самая твердая рука встряхнула Его так, что голова сама обрела ясность. – Подъем! – продолжала трясти его рука.

– Всё, всё… – отмахнулся Он. – Я в порядке.

Игоря он не переносил органически. Не переносил его жизненной позиции, его высказываний, его скрупулезности к мелочам и желания всем угодить.

– Вставай, – уже аккуратней будил его Игорь. – Нас вызывают.

С Игорем они работали не то в связке, не то даже в одном отделе, но по факту даже не здоровались за руку. Причем последнее стало объектом комментариев коллег и один раз даже было вынесено на рассмотрение руководства. Тогда, перед руководством компании, они искренне улыбались друг другу, глядя лучезарными взглядами в глаза друг другу, пожимали руки, обещали крепить дружбу рабочими отношениями или ещё там чем-то, божились даже кажется, но по итогу ничего так и не изменилось. Он презирал Игоря, Игорь отвечал ему взаимностью.

– Что там такое? – удивился Он. Солнце проделало значительный путь по небу и его лучи, прорываясь сквозь вертикальные жалюзи, падали на Его рабочий стол.

«Это сколько же времени?! – удивился Он. – Начало одиннадцатого!» Выходило, что Он проспал более двух часов. Проспал на рабочем месте и ни одна сволочь-сотрудник не соизволила его разбудить! Или все же пробовал, но… Или не захотел связываться… Или… Но не важно, необходимо было вставать и идти.

– А вопрос то какой? Что брать? – крикнул Он в спину удаляющемуся Игорю. Игорь обернулся, что-то промямлил невразумительное и ушёл вперед.

Кабинет собственника находился этажом выше, являл собой мини-поле для гольфа и обдувался кондиционером, рассчитанным явно для полноценного гольф-поля. Потому прохлада, свалившаяся на Него сразу же при входе, взбодрила лучше хорошего ведра холодной воды.