Книга Герцогини

и даже вдохновленный Господом костер
не очищает души их.
И слишком мало женщин – ничтожное число –
сияющих и твердых в добродетели и вере!
Об этом изложили ясно Генрих Крамер и Якоб Шпренгер
в удивительном трактате «Молот ведьм».
И никому бы не взбрело на ум воспевать чистоту Марии Стюарт,
ибо никогда она не была чиста.
Но стихоплеты охотно воспевали ее телесную красоту.
Совершенство тела может соотноситься с совершенством души,
но может явить всю лживость дьявольского соблазна…
Я вовсе не намеревалась показать свою начитанность,
а так, вдруг вспомнилось:
– Ведь это как в фацетии Поджо Браччолини –
Некий Чинчо Романо овладел красивой женщиной,
и вдруг она исчезла, оставив после себя запах серы.
А кто ж не знает, как воняет сера!..
Впрочем, женщиной он овладел насильно…
Однако собеседник мой не обратил внимания на это насилие.
Зато мы оба вспомнили снова Франсуа Вилона,
которого суккуб, принявший облик
продажной женщины по прозвищу Марго-Толстуха,
насиловал, к постели грязной пригвоздив,
греховно на несчастного верхом усевшись,
и свой живот с плодом греха оберегая.
Напрасно бедный парень бил ее в живот,
он сил таких не имел, чтобы покончить с плодом греха суккуба.
Марго воняла, как навозный жук.
И дьявольской её целью было вовсе не убийство бедолаги,
а навсегда покрыть его позором, очернить грехом…
Как удалось ему очиститься, об этом он в своих стихах рассказал…
– Но я хочу вам рассказать о чуде происшедшем, –
воскликнул в нетерпении мой собеседник, –
о чуде, происшедшем с одним придворным королевы,
коего ведьма Мария Стюарт желала сделать французским шпионом,
соблазняя своей красотой.
И вдруг он увидел, что ее волосы черны и подобны проволоке,
и аромат розового масла, исходивший от ее платья,
тотчас сменился удушающей вонью…
И этот человек в ужасе бежал…
И я так и описал чернодушную женщину-суккуба:
соблазн она даже для самых верных христиан.
Душа ее черна и далеко не каждый
сумеет истинный образ ее постичь и бежать от нее!
И вот я о чем в своих сонетах говорю:
о черной женщине, о светлой королеве,
девственной матери народа страны любимой!..
К своему удивлению, я не чувствовала ни обиды,
ни возмущения,
когда он бранил женщин.
Но почему не чувствовала?
А потому что речь его была речью поэта…
И я сказала ему:
– Бывают дивно светлые женщины.
Только не каждому доступно их сияние,
И многие за черноту принимают это сияние.
Но вы-то понимаете символику вина и винопития.
И потому послушайте слова одного перса,
сведущего в божественной науке сочетания символов.
Вот его слова:
«Она пришла ко мне пьяная, в полурасстегнутых шелках,
и протянула мне чашу вина.»
И вот что ответила ему спустя несколько столетий
чистейшая девушка из еще неоткрытой земли:
«Я пробую никем не приготовленный напиток,
черпая кружкой жемчуг.
Никаким рейнским бочкам не снилось такое вино.
Я пьяница воздушных сфер, я бродяжка, отведавшая росы.
Я бреду шатаясь из таверны цвета голубой лазури
Сквозь бесконечный летний день.
Когда Хозяин таверны выставит вон опьяневшую пчелу,
когда мотыльки откажутся от последнего глотка,
я буду пить еще и еще!
До тех пор пока ангелы не снимут передо мной
свои белейшие шляпы,
и святые не подбегут к окнам,
чтобы поглядеть на пьянчужку,
прислонившуюся к солнцу!»….
Так они говорили друг с другом, разделенные столетиями,
и ничего друг о друге не зная…
– А вы вольнодумка! – заметил мой гость.
– Есть немного! – отвечала я беззаботно.
Он улыбнулся, но улыбка не шла к его печальным глазам навыкате.
– Будем надеяться, – заговорил он мягко, –
что Хозяин таверны еще не так скоро прогонит нас.
И поскольку вы не спрашиваете о Светлом Юноше моих сонетов,
я сам расскажу вам о Нём…
Как много свидетельств явления Христа
в причудливых обликах,
даже и непривычных нам,
простым, в сущности, христианам.
Христос – девица-девственница, Христос-мать…
Христос-дитя, Христос-жених…
А история святой Екатерины из Александрии,
когда явился ей Христос в облике умилительного дитяти
и обручился с ней своим кольцом,
как желанный жених с невестой,
как бы соединяя своих два облика воедино…
– Но вы как-то очень по-женски рассуждаете, –
возразила я. –