Амарант. История жеребенка

– В лесу конееды! Целая тьма! А она даже не давала бояться, даже по сторонам смотреть не разрешала! Гнала задом наперёд, не останавливаясь! Страхом аж до костей пробрало! – Кай перевёл дыхание. – Я и подумал, хочешь-не хочешь, надо выбираться! Ну, и присмирел, как ягнёночек. То есть, вид сделал, конечно. Ты же знаешь, на самом-то деле я храбрый, но уж лучше Зануду послушать, чем конеед тебя сожрёт. Иду быстро, в глаза ей смотрю, а сам пересохшие от страха губы облизываю. Тут она и успокоилась. «Ладно, – говорит,  – прощаю тебя, пойдём обратно».

Потянулись минуты занятий. Марик старался изо всех сил: ему втайне хотелось хоть в чём-то превзойти Кая.

Обычно Каю всё удавалось лучше: он был смел, решителен и уверен в себе, но на учёбу у него не хватало терпения. Вот и сейчас друг презрительно фыркал, глядя, как старательно Марик переступает ногами в поворотах, по команде бежит и останавливается, сгибает шею в разные стороны. И, хотя сами упражнения давались Каю очень легко, он не хотел прилагать ни малейших усилий, считая, что эта ерунда не стоит потраченного времени.

– Мы сбежим на обратном пути, – шепнул Марику Кай, улучив секунду.

Марик дёрнул ухом, показывая, что всё понял и согласен. Другого знака он подать не мог – Зануда учила его опускать голову, нажимая пальцами на затылок.

В конце концов ворота открылись, и жеребят повели домой по вкусно хрустящей снежной тропинке. Тяжёлые ветви деревьев низким пологом нависали над головами, а из сугробов то тут, то там выглядывали молодые ёлочки. Марик на ходу скусывал кончики их веток. Это занятие так увлекло его, что он не заметил, как очутился на поле.

Летом оно не казалось таким огромным. Но теперь уходящий вдаль, весь в белых сугробах, простор навевал мысли о невиданных снежных морях. По белым волнам прихотливыми узорами скользила позёмка.

Зануда подозвала Марика к себе и отстегнула чомбур. В изумлении от неожиданной свободы, жеребёнок остался стоять на месте, моргая глазами от ослепительного света.

Из оцепенения его вывел Кай, словно вихрь промчавшийся мимо. Марик рванул вслед, вздымая клубы снежной пыли. Ныряя в застывшие снежные волны, жеребята поскакали вокруг поля. Ветер свистел в ушах, играл прядями грив, глаза слезились от бьющего в них яркого солнца.

– Стой! – Кай резко затормозил, подняв снежное облако. – Нам же надо разоблачать!

Немного неуклюже развернувшись в сугробе, друзья плечом к плечу помчались в сторону конюшни. Обернувшись, Марик увидел бегущих за ними Зануду с Тихоней и ощутил слабый укол совести. Промелькнуло поле, затем знакомый до последнего деревца лесок, и вот впереди показалась конюшня.

– Ш-ш-ш-ш! Теперь тихо, нас не должны увидеть! – бровями сигнализировал Кай.

Прячась за деревьями, осторожно ступая и напряжённо оглядываясь, жеребята подошли к конюшне. Вот и следы Тётушки Бу! Принюхиваясь и временами пофыркивая, сыщики шли по петляющему между стволов следу, который… внезапно оборвался на вытоптанном снегу у входа в конюшню!

– Так что же это? Не она?! – Кай разочарованно выдохнул. – Она и близко к сену не подходила – там только человечьи следы!

Оглядевшись по сторонам (вдруг кто следит за ними?) Марик подошёл к небольшой пристройке, где хранился овёс. Дверь была приоткрыта.

Марик аккуратно просунул мордочку в щель, толкнул, и дверь отворилась. Помещение было тёмное, крошечное, меньше денника. Тут так восхитительно пахло овсом, отрубями, в общем «букете» присутствовали нотки чеснока и каких-то травок… Марик, ещё раз оглядевшись, сделал шаг вперёд.

На полу валялось несколько зёрнышек овса. Не удержавшись, он съел ровно половину, оставив вторую Каю. В углу громоздились пустые белые мешки. А у стены, справа, на грубо сколоченных полках стояли бесчисленные банки, склянки, коробки, пакеты и пакетики с подкормками и витаминами для лошадей.

– Ну, что там? – полюбопытствовал Кай, протиснувшись следом.

Места в комнатёнке не осталось совсем.

– Да, ерунда какая-то – банки, скля… – разочарованно потянул Марик.

Но тут Кай принялся разворачиваться, чтобы поглядеть на ерунду, и задел Марика. Тот же, теряя равновесие, мотнул головой, ударился обо что-то острое, и все многочисленные человечьи запасы с предательским грохотом обрушились вниз. Марик услышал недовольный возглас и торопливые шаги конюха.

– Бежим! – пискнул Кай.

Поскальзываясь на вытекших из банок неаппетитных лужах, спотыкаясь и путаясь в ногах, жеребята выскочили из комнатки с бешено колотящимися сердцами и, задыхаясь от страха перед наказанием, помчались обратно в лес. Им вдогонку неслись проклятья конюха. Лишь отбежав на порядочное расстояние от конюшни, они позволили себе остановиться и отдышаться.

– Теперь нам нельзя возвращаться домой, – выдавил из себя Кай.

– Почему это? – Марик внимательно вглядывался в просветы между деревьями, ожидая погони.

– Ты что, не понял? Теперь все решат, что это мы всё съели! Там же наши следы! И конюх нас наверняка заметил!

– И что нам теперь делать? – Марика пробрала дрожь от ушей до кончика хвоста.

– Для начала надо найти хоть какой-нибудь еды, – Кай неопределённо мотнул головой и поковырял снег копытом.

Марик опустил голову вниз и внимательно принюхался. Сквозь свежий, холодный запах снега он почувствовал едва слышный аромат черничных кустов. Ну, конечно же! Они стояли на его любимой черничной полянке! Раскопав сугробы копытами, жеребята принялись уплетать мёрзлые зелёные стебельки.

Смеркалось. Ветер подул сильнее, неприятно леденя кончики ушей, мокрая шерсть свалялась и повисла сосульками.

– Ка-а-а-ай! Ма-а-а-а-ри-и-ик!!

– Это Зануда с Тихоней!

Тяжело дыша, запыхавшиеся хозяйки жеребят вышли на черничную полянку.

Зануда, порывшись в кармане, извлекла кубик сахара и протянула его Марику. Едва он потянулся к угощению, Зануда вцепилась в недоуздок, стараясь поскорее пристегнуть чомбур.

Несмотря на опасения Кая, обвинять жеребят в краже овса никто не стал. Все лошади выглядели усталыми и озабоченными, словно после долгого спора. Марик привычно взбил себе подушку из опилок, свернулся на ней калачиком и приготовился слушать.

– Последний раз повторяю: люди, лю-ди это! Их проделки, – недовольно объяснял из своего денника Тунгус. – Видал я и не такое в своей жизни… И не один раз. Теперь живите до лета с пустыми животами. Летом вырастет трава, будет что есть.

– А я всё-таки утверждаю, что это потусторонние силы, – настаивала Тётушка Бу своим низким, грудным голосом. – Теперь я точно похудею и стану как текинка какая-нибудь!

– Можешь думать, что хочешь, – процедил сквозь зубы Тунгус. – Еды от этого не прибавится.

– Но почему люди больше не дают нам еду? – робко спросил Марик.

– Какая разница? Тебе важна причина? Узнаешь ты её или нет – легче от этого не станет! – отрезал Тунгус, после чего повернулся хвостом к проходу, показывая, что разговаривать больше не желает.

Марик задумался. Ему казалось, что разница всё-таки есть. Нужно было понять, почему люди решили забрать их еду. Может быть, у людей закончились торты с колбасой (или что они там едят?), и им пришлось съесть всё самим, чтобы не умереть? Или же они просто забыли про лошадей? Ведь лошади тоже не всегда помнят про людей… Но лошади-то людей в конюшнях и не держат?

Громыхая вёдрами, прошёл конюх, раздавая голодным лошадям болтушку из отрубей. Проглотив свою порцию, Марик снова улёгся на опилки. В животе поселилась тянущая боль. Лошади ещё долго о чём-то спорили, и под гул их голосов жеребёнок уснул.

Разбудили его громкие крики с улицы. Марик вскочил на ноги и прильнул к двери. Он слышал голоса Зануды и Кормильца, но слова разобрать было сложно. Потом всё стихло. Марик уже собирался снова заснуть, когда дверь распахнулась, и вошли хозяева лошадей.

– Где сено? – закричала Зануда, лязгнув замком ближайшего денника.

– Здесь тоже нет!

– Да было, было… Вот только проели.

– И тут нет!

– Почему лошади стоят голодные?

– Ничего они не голодные, – монотонно бубнил малознакомый голос (Марик с трудом извлёк из памяти образ его обладателя – изредка посещавшего конюшню низенького, неказистого человечка с бесцветными бегающими глазами. Кажется, именно его все называли Начконом). – Они отруби ели.

– Отруби?! – голос Зануды зазвучал ультразвуком.