Амарант. История жеребенка

Марик кивнул, не отрываясь от воды.

– Мне вот ещё что интересно, – куда это Конеед всё время пропадает? Исчезает то на несколько часов, то на несколько дней, а потом объявляется, как ни в чём не бывало, будто и не улетал никуда. – Кай, прищурившись, вглядывался в холодную тьму за окном.

– Только не говори, что собираешься за ним следить! Всё равно ничего не получится – он же и летать, и исчезать умеет! За таким разве угонишься? Наверное, он Целительницу навещает…

– Да, пожалуй, ты прав, – задумчиво отозвался Кай, укладываясь на опилках поудобнее.

Утром, едва лошадей вывели в леваду, жеребята немедленно бросились к Тунгусу, чтобы узнать, как поживает зёрнышко. Однако тот не стал шептаться с подростками. Встав в центре левады, он вкратце пересказал остальным лошадям всю вчерашнюю историю.

– Теперь зерно, из которого нужно вырастить Полевика, у нас, – подытожил Тунгус.

– Так сажайте его скорее! – воскликнул Пашка.

– Куда сажать? – презрительно бросил Заяц. – Снега по брюхо намело!

– Так в чём проблема-то? – встрял Кай. – Пойду разгребу снег под ивами. Там низина, и ветра почти не бывает. Это самое уютное место в леваде, Полевику понравится там прорастать!

Он направился к ивам и тут же принялся за работу. Снежная пыль колкими вихрями вылетала из-под его копыт. Вскоре Кай уже стоял на небольшом пятачке очищенной от снега ледяной земли. Он попробовал рыть и её, но ничего не вышло: насквозь промёрзшая, она натужно охала под ударами копыт, но не поддавалась.

– Не получается! Земля слишком твёрдая – даже ногу отбил, – пожаловался Кай и отошёл, признавая своё поражение.

Лошади стояли, опустив головы, обдумывая, как бы справиться с этой задачей…

– Может, землероев поищем? Они, наверное, любую землю рыть умеют, даже замёрзшую, – предложил Марик.

– Зимой землерои спят глубоким сном, – отозвался Манёвр. – До весны их не разбудишь.

– А если согреть землю? – спросил Пашка.

– Ну, и чем же ты её согреешь? – с вызовом возразил Заяц.

– Дыханием! Если всем дышать одновременно, она наверняка оттает!

Заяц поднял голову, удивлённо посмотрев на Гепарда, но ничего больше не сказал.

– Пусть Тунгус решает, – примирительно шепнул Эклер.

– Давайте попробуем, – Тунгус первым сделал шаг к освобождённому от снега клочку земли.

Всё утро лошади согревали его дыханием. Из ноздрей вырывались клубы белого пара и стелились над землёй, будто туман.

Вдалеке едва слышно скрипнула дверь. Марик обернулся: вышедший на крыльцо сосед недоумённо уставился на собравшихся в круг лошадей и почёсывал затылок. «И чего они там столпились», – пробормотал он, принимаясь расчищать занесённую снегом дорожку.

Лошади дышали. Снег по бокам ямы осел и стал серым, ноздреватым. Липкая чёрная земля оттаяла и задышала теплом. Кай слегка взрыхлил её копытом.

– Пора! – Тунгус, низко нагнувшись, аккуратно опустил зёрнышко в тёмную колыбель.

– Как же ты его не съел, если всё время во рту держал? – удивился Пашка.

– Не всё время. Перед едой я его, конечно, выкладывал на угол кормушки, чтобы ненароком не проглотить, – улыбнулся Тунгус, вытирая о снег перепачканные глиной губы.

– А кто же будет его согревать, когда нас заведут в конюшню? – вдруг спросил Заяц.

Вопрос повис в воздухе. От приподнятого настроения не осталось и следа. Лошади, понурившись, продолжали греть зёрнышко, стараясь не думать о том, что с ним станет, когда они уйдут.

Над левадой пролетела Сорока. Увидев сгрудившийся в одном месте табун, она уселась рядом на ветку ивы.

– Ну и удумали, ну уж удумали! – озабоченно покачала она головой. – Зря землю греете, всё равно не оттает – зима ведь! Вы что, травку себе решили вырастить? На морозе да под снегом?

Тунгус так мрачно на неё посмотрел, что Сорока поспешила удалиться, громко хлопая крыльями от возмущения.

Погромыхивая тачкой, в леваду зашёл конюх и принялся раскидывать сено. Печально проводив глазами очередную охапку, Марик вздохнул и принялся снова дуть на крошечный островок, чернеющий среди высоких сугробов. Он от всей души надеялся, что росток успеет появиться хотя бы до обеда.

– Есть будем по очереди – процедил Тунгус, сделав короткий перерыв в размеренном дыхании. – Сначала самые маленькие. Идите втроём, ешьте побыстрее! Вернётесь – пойдет Эклер.

Друзья кинулись к одной из душистых охапок. Поспешно набив рот, они усиленно зажевали, стараясь покончить с едой поскорее.

– Я могу остаться на ночь! – решительно заявил Кай. – Буду греть зёрнышко, а утром вы меня смените!

– Не получится, – покачал головой Марик. – Конюх поймает тебя – ты ведь будешь стоять на месте. И бегать от него нельзя – мороз за пару минут доберётся до зерна…

– Да… пожалуй, – Кай скис.

Перекусив, друзья вернулись под ивы и продолжили дышать на землю, стараясь передать ей всё своё тепло. От частого дыхания иней посеребрил им усы, ресницы, шерсть около рта. Время от времени кто-то отходил, чтобы поесть сена или размять ноги, но быстро возвращался обратно.

Вскоре в леваде снова появился конюх, увешанный недоуздками и чомбурами – пришло время забрать лошадей на обед. «Что-то вы сегодня обедать не торопитесь, да и сено почти не тронули», – огорчённо пробормотал он себе под нос, направляясь через сугробы к столпившимся лошадям.

– Может, земля не успеет промёрзнуть? Мы ведь совсем ненадолго! – с надеждой воскликнул Гепард, непрестанно оглядываясь на приближавшегося конюха.

Вдруг лошади, вздрогнув, резко метнулись в стороны, аккуратный строй, образованный их телами, распался. Тунгус захрапел, Манёвр угрожающе вздыбился. Заяц с Эклером отскочили дальше всех и теперь настороженно смотрели куда-то вверх. Марик поднял голову.

С ветвей ивы медленно спускался Конеед.

Ни на кого не глядя, он распушил свою длинную чёрную шерсть и свернулся клубком на согретой земле. Тунгус, помявшись в нерешительности, опасливо сделал несколько шагов к Конееду. Помедлив, он наклонил голову и легко коснулся его пушистого бока. Марик видел, как вздулись вены на его шее, как напряглись мышцы, как подрагивали ноги: Тунгус был готов в любой момент отпрыгнуть. Конеед, не разворачиваясь, поднял ухо.

– Спасибо, – выдохнул Тунгус. Конеед опустил ухо и слегка кивнул.

***

– Когда же оно, наконец, прорастёт? – Пашка в очередной раз подбежал к ивам проверить, не появился ли из-под Конееда зелёный росток.

– Думаю, даже когда прорастёт, мы об этом не узнаем, – Кай с досадой пнул замёрзший комочек навоза, и тот, отлетев в сторону, глухо ударился о забор, – Конеед его надёжно укрыл – ничего не видать!

Марик покосился на Конееда, уже несколько дней неподвижно лежавшего, свернувшись клубком над пятачком чёрной земли. Снежинки серебрились на его длинной, чуть колыхавшейся на ветру, тёплой даже на вид шерсти.

Первое время лошади вздрагивали и пугались Конееда, заходя в леваду, но мало-помалу свыклись с ним и даже поочерёдно согревали его дыханием, пока тот не проворчал, что обойдётся без помощи.

– А потом, – зловеще продолжил Кай, – Конеед заберёт проросшее зерно и отнесёт в лес к лешему или Целительнице. И не видать нам Полевика, как своих ушей!