Амарант. История жеребенка

– А если не попросить?

– Не знаю, – Тунгус неопределённо мотнул головой. – Я не пробовал. Может быть, обидится, а может, и простит. Если обидится, корягу острую под копыто подсунет, ногу путами озёрных трав оплетёт или воду остудит… Входя в чужой дом, нужно быть вежливым!

Жеребёнок кивнул и отправился вдоль берега к зарослям осоки и камыша. Там было интересно – стремительно носились стрекозы, деловито сновали водяные жуки и грелась на мелководье стайка мелких серебряных рыбок.

Водяной сидел на крупном листе кувшинки, опустив в воду толстые бледно-зелёные ноги. Он был похож на причудливую помесь человека с лягушкой.

– Редко, редко живущие на суше приходят поговорить со мной, – голос Водяного был булькающим, будто над водой поднимались и лопались громадные пузыри. Марик смутился.

– Я… – жеребёнок замялся. – Я просто… ну…

Водяной таращил на него огромные немигающие глаза.

– Так зачем же ты пришёл, малыш?

– Я… я не знаю.

Водяной ухмыльнулся в попахивающие тиной усы.

– Ко мне просто так не приходят… – он всмотрелся в жеребёнка. – Подумай, зачем ты здесь? Что хочешь узнать?

– Ма-а-а-а-ри-ик! Иди сюда, нам пора возвращаться!

Марик оглянулся в сторону зовущего его Кая и облизнул пересохшие губы.

– А можно мне ещё прийти?

Водяной кивнул и с мягким плеском скрылся под водой.

Всю дорогу домой жеребёнок думал над словами водяного, но так и не смог найти ответа на его вопрос. Марик совершенно не знал, чего же он хочет. Опустив голову, он считал шаги, сбивался и начинал снова.

Отдохнувший Конеед нагнал разморившихся друзей и резко взмыл в воздух. Там он замер на мгновение, будто хищная птица, а затем спикировал на спину Кая. Тот подёрнул ушами и слегка скруглился, но ничего не сказал. Конеед был совсем невесомым и к тому же приятно холодил разогретую солнцем спину.

– Какой же Кай стал большой, – вдруг проговорила Тихоня, примериваясь плечом к его спине. – Уже почти настоящая лошадь! Скоро можно будет сесть верхом, представляешь? – она улыбнулась Зануде.

– Нет… – та посмотрела на лошадей. – Мне до сих пор не верится, что они когда-нибудь станут взрослыми. Кай, конечно, возмужал, да и Марик растёт, но… как-то не представляю себе их с сёдлами, а нас – верхом…

Марик обиженно насупился.

***

Вечер не принёс в леваду долгожданной свежести. На дороге медленно оседала пыль, оставленная последней уехавшей из конюшни машиной. Стоя рядышком, жеребята любовались закатом, раскрасившим небо в красно-жёлтые тона. Небольшие пухленькие облачка уютно светились изнутри нежно-розовым.

Вот-вот должен был прийти конюх – предвестник ужина. У ворот левады уже образовалась обычная очередь во главе с Тунгусом.

Солнце почти село, и его яркие лучи, тянувшиеся из-за горизонта, делали все цвета глубже и мягче. Гнедой Заяц выглядел, словно медная статуя, сияя так, что на него больно было смотреть.

Вороные лошади отливали красным, рыжий Эклер приобрёл золотистый оттенок. А Манёвр остался белоснежным, но как будто фарфоровым, мерцающим изнутри.

– Красиво, – восхищённо прошептал Кай, вглядываясь в небо.

– Да, – тихо прошелестел Конеед. На этот раз он не выскочил из пустоты, а медленно сгустился из прозрачного воздуха. – Давно я не купался в облаках.

– А разве это возможно? – удивлённо спросил Марик.

– Для нас – да. Это как… Вот, скажи, что для тебя желаннее всего?

– Бежать, наверное…

– Бег… стремительный, отчаянный, смелый, когда сливаешься с окружающим тебя миром, становишься частью его, когда копыта не могут ошибиться, ступая по земле, потому что они и есть земля, когда тело не соревнуется с ветром за первенство, но становится ветром. То же для нас и купание в облаках.

Долго, невероятно долго ждёшь того особенного, неповторимого дня, когда закат откроется для тебя. И ты летишь, погружаясь в сладкую истому предвкушения, пронзаешь светящееся изнутри облако, и оно обнимает тебя, окутывает радужными капельками воды, горячими от последних лучей заходящего солнца.

Волна неистовой радости захлёстывает тебя, будто бы нет и не было в этом мире никогда ничего дурного, и ты сам начинаешь светиться, как если бы ты превратился в облако, а в тебе, в самом сердце засверкало маленькое солнце…

– О-о-о-о-ох, – судорожно вздохнули жеребята.

Конеед резко оттолкнулся от земли и полетел в закат. Они провожали его заворожёнными взглядами, пока тот не превратился в крошечную точку, а потом и вовсе исчез.

– Мне кажется, он скоро уйдёт, – вздохнул Марик, – купаться в облаках… Ему, знающему такое счастье, наверное, скучно жить с нами.

Кай недоумённо посмотрел на него.

– Если купаться в облаках каждый день, это перестанет быть счастьем. Или ты думаешь, что солнце внутри может рождаться каждый день? Мне вот интересно, отчего оно угасает?

И Кай задумчиво потёрся головой о запястье.

– Не знаю, – Марик поднял голову, пытаясь различить Конееда в причудливых контурах облаков. – Солнце ведь каждый день появляется на небе. Тогда почему оно не может каждый день появляться внутри нас?

Глава 10, в которой Марик лишает Конееда завтрака, Кай создаёт Подкоп и друзья узнают, какими неприятностями может обернуться гнев хозяйки табуна

Жара не спадала. Каждый раз, когда приезжали Зануда с Кормильцем, они вместе с Мариком отправлялись купаться на маленькое озерцо. Жеребёнок больше не встречал Водяного, но исправно приветствовал его каждый раз перед тем, как зайти в воду.

Целыми днями Марик и Кай лениво слонялись по леваде, изнывая от зноя. Кай, распугивая лягушек и тритонов, с наслаждением плескался в местном болотце, а потом валялся в пыли, стараясь втереть в себя как можно больше грязи. Кроме него никто на подобный подвиг не решался, и многие лошади, хотя и морщась от запаха, окидывали Кая завистливыми взглядами.

За покосившимся дощатым забором послышались голоса и мягкий шорох шагов. Переглянувшись, друзья подошли поближе. Сквозь большие щели между высокими, начавшими подгнивать досками можно было увидеть плац и работавших на нём лошадей. По песку шагала пара – крупный бурый лоснящийся Барсик и девушка, с трудом тащившая тяжёлый пакет.

– Я-я-я-яблоки, – простонал Кай, сглотнув слюну. – Морко-о-овка…

Девушка остановилась, открыла пакет и принялась скармливать Барсику яблоки вперемешку с морковью. Он с аппетитным чавканьем поглощал угощение, вытирая обильные слюни об услужливо подставленные человеком руки.

– Сахарочек хочешь? – девушка сунула коню горсть белых кубиков.

– У-у-у-у, – Марик захлебнулся от зависти. – Я был бы счастлив, если бы мне досталась хотя бы половина такого человека!

– Ещё бы! Никаких занятий, только вкуснейшая еда!!

Жеребята, прилипшие к забору, вздыхали от несправедливости.