Приключения ДД. Магия древних курганов

Дрегос поднял руку с перстнем, и призывно провозгласил: – Пацан прав. Это наш шанс. Все без исключения, штурмуем эту большую лодку!

Елизавета Леопольдовна громогласно прокричала: – Вперёд!

Супруг дозорной и Анатолий Александрович тоже уже были на изготовке.

Через мгновение ока на обрыве остались только Глеб и Паша. А ещё через миг огромная махина с килем и парусами материализовалась около стана кибиток. Дальше всё произошло в считанные секунды. Перепуганные владельцы и их гости даже не думали что-либо фотографировать. Они в застывших позах с оцепеневшими лицами скучковались на кормовой части около штурвала. Киаксар скрежеща зубами, сам спрыгнул с борта, и будто ничего не произошло прогулочным шагом, умываясь проливным дождём, прошёл в кибитку. Через минуту яхта уже качалось на волнах. Спустя ещё пару минут нунтиусы разбрелись по повозкам и укрытиям под деревьями.

– Эх, не сработала волшебная фибула, – тяжко вздохнув, поджал губы Степанцев, завороженно смотря на шторм.

Анатолий Александрович спохватился: – Сейчас захвачу застёжку и верну владельцу. Надо вместе поработать головой.

Судорожно вздохнув, Паша протёр мокрое лицо: – В точку! Пора будить Диму. Он же у Франца в мозгах копался, пусть и этого просканирует и зашлёт его как-нибудь к шаманке.

Дозорный кивнул: – Так и сделаем. Вы идите сушиться к подружкам, а я за Димой.

– А где Оля с Таней? Они ничего не видели? – задёргался Бойченко.

Плечи нунтиуса передёрнуло, но он невозмутимо ответил: – В микроавтобусе. Думаю, девушки были заняты переодеванием и ничего не заметили. Побудьте пока с ними, пусть успокоятся. Да и мы должны полностью определиться, как быть дальше.

Открыв дверь в микроавтобус, Паша в мгновение ока оценил взрывоопасную обстановку. На лицах подружек искрилось недовольство друг другом. Перепалка закончилась, настало время надутых щёк.

– А мы к вам! Что-то сыро совсем стало. Мешать не будем, если вы заняты. Я вот тут рукоделие прихватил, – беззаботным тоном протараторил парень и прикрыл дверь за Глебом, который тут же забрался в дальний угол и сосредоточился на сушке одежды.

– Рукоделие? Я не ослышалась? – шмыгнув носом, заинтриговано произнесла Таня.

Степанцев наклонил голову на бок, и широко улыбнувшись полу-пропел: – А что тут такого? Мастерами-ремесленниками и мужчины, и женщины могут быть.

– И в чём это ты мастер? Похвастайся, – хихикнула Оля.

Юноша, скрывая смущение, достал жгутики, нарезанные из куска миндального цвета кожи, которой были увешаны края повозок: – Вот. Браслет плести подготовил.

– Ого! А ты умеешь? – восхищённо уставилась Оля, рассматривая ровные отрезки кожи.

– Это я учился нагайки и кнуты плести, вот пригодилось. Подарок одной юной леди сейчас ко дню рождения смастерю, – Степанцев отодвинулся к окну и увлечённо стал перебирать жгутики.

Неожиданно вспыхнув алым цветом, Таня отвернулась и ревниво произнесла: – Повезло твоей подружке. Ты такой романтик.

Оля подсела к Паше: – Если это подарок для девушки, то надо бусинок добавить в плетение, а то на мальчишеский вариант смахивает.

Степанцев громко выдохнул: – Нету у меня бусинок. А дарить уже сегодня вечером.

– Я помогу, дай кинжал, – Оля сняла резинку с волос и показала, что хочет срезать с неё металлические и деревянные бусины.

– Здорово! Спасибо! – Паша подхватил маленькие кругляши и кинулся украшать своё творение.

«Она добрая» – застучало в сердце Глеба новое за последний час прозрение.

Он пересел ближе к умилённому усердствующему над плетением однокласснику и его неожиданной помощнице и, ловя нежные улыбки Оли, размяк как шоколад на солнце.

– Чего мы ждём?! – резким тоном произнесённый вопрос Тани заставил всех вздрогнуть.

Не прерывая работы, Степанцев прокашлялся, и пояснил: – Дождь закончится, и поедем. Сейчас опасно. Дорога по краю обрыва. Видимость плохая.

«Вот вредная девчонка! Сама делов натворила, а теперь на других срывается» – ругнулся про себя Паша и попытался разрядить накал: – Представляете, а я мечтал, что ещё покупаться в море получится.

– Тоже мне мечта, – хмыкнула Таня.

– А ты о чём грезишь? – подключился Бойченко, мигом разгадав замысел друга.

Тоном главнокомандующего на параде Таня громыхнула: – О карьере конечно! Что я зря, что ли в юнармию подалась? Научусь командовать и до генерала дослужу, не меньше!

От такого откровения у Паши округлились глаза до размера футбольного мяча, и он выпалил: – Хо-хо! Не хотел бы я под твоим началом воевать.

Таня, дребезжа, словно крышка на кипящем чайнике, вскрикнула: – Что?! Ты не веришь, что из меня нормальный генерал получится?

– Отчего же, верю. Женщин в армии достаточно служит. Казачки в бою тоже фору мужчинам не раз давали, – хмыкнул Паша.

– А чего тогда в мою армию не пойдёшь? – стала допытываться Таня.

Прикрякнув, Степанцев подумал: «Язык мой, враг мой. Вот почему не удержался? Надо ж было такое ляпнуть!», а вслух произнёс: – Да как-то привык, что начальник постарше должен быть, поопытнее что ли…

– Тьфу! Да это я легко. Военная академия на что? Там всему научат. Оль, подтверди! – настроение Тани стало улучшаться.

– Да. Там теории предостаточно, – тихо отозвалась подружка.

Таня победно произнесла: – Все девчонки из юнармии, как и я, генералами будут, вот увидите!

Вдруг раздался полный волнения голос Глеба: – Оля, а ты о чём мечтаешь?

Девушка как-то странно притворно засмущалась и, поправляя причёску, заворковала: – А что мечтать? Мне природа красоту подарила. Я себя в любом деле реализовать смогу. С такой неординарной внешностью меня ждёт особенное будущее на любом поприще.

Девчонки снова заспорили, а Бойченко замкнулся глубоко в себе, пересматривая эталон женской красоты, который некогда воздвиг: «Димка о вселенском законе рассказывал, что как снаружи, так и внутри. То есть если светлый лицом, то добрый, а мрачный человек со злом в сердце ходит. Не по красивому лицу выбирать нужно, а по сердцу, в нём вся красота прячется. Не может добрый человек быть таким эгоистом. Оля умная, красивая, но какие цели у неё в голове? Нужен ли ей кто-то рядом или интересует только некий пьедестал почёта без разницы где? Она не командный игрок, а мама Машке говорила, что женщина как хранительница семью сбережёт, если не как одиночка себя вести будет, всех объединить сможет, если не только о себе думает… Идеальная девушка она другая… Она добрая фея…».

Вдруг наступила тишина. Дождь перестал дубасить мощными каплями по крыше микроавтобуса. Будто отсалютовав на прощание, вспышки молний многократно озарили небо. Из-за уносимых порывистым ветром туч стало проглядывать солнце, поджигающее блестящими огоньками стекающие на траве последние слезинки дождя. Буря закончилась.

Не ожидав от себя неконтролируемого урагана эмоций, словно вдогонку отбушевавшему ненастью, Глеб с горечью выдал: – Надеюсь на твоём пути встретиться человек, который сможет растопить твоё ледяное сердце!

– Да, я Снежная королева. Меня сможет завоевать только самый-пресамый! – расхохоталась красавица, вызвав очередное негодование у Тани.

Степанцев демонстративно закашлялся и стал открывать запотевшее окно: – Дождя нет, пора проветрить!

В микроавтобус ворвался свежий наполненный озоном воздух, чуть растворив запах кожаных кресел и запустив по ребятам мелкие мурашки. И тут дверь отворилась, прохлада со всей мощью вторглась в тесное пространство, полностью устранив духоту и заставив пассажиров поёжиться.

Дрегос просунул рыжую голову в салон и оповестил: – Выезжаем в Краснодар. Кто остаётся?

Приметив в просвет двери Диму с Акелой, и гордо вообразив, что юный волхв теперь будет наставлять нунтиусов вместо них, Паша вскинул руку и галантно произнёс: – Едут все. Мы наших леди домой провожаем.

– Тогда пристегнитесь, дорогая скользкая, – захлопывая дверь, чёрство ответил Дрегос.