Приключения ДД. Магия древних курганов

Паша про себя хохотнул: «Класс! Теперь не надо будет и нам отпрашиваться или незаметно исчезать!».

Оля, словно игривый воробушек, вскинула голову и радостно зачирикала: – Мы сейчас мигом. Вещи только заберём. Сегодня же крайний день смены. Из Анапы уже напрямую домой в Краснодар поедем.

– Давайте-давайте! Только отзвонитесь, что у вас всё хорошо, – напоследок по-отечески забрюзжал Андрей Викторович и чтобы восстановить дисциплину у остальных подопечных начал махать руками так, как будто они были лопастями винта вертолёта, выкрикивая словно глашатай: – За работу! Солнце уже высоко! История вас ждёт!

По дороге девушки внимательно слушали детали по поводу их участия. Анатолий Александрович попутно отвечал на тысячи вопросов, на ходу выдумывая тонкости несуществующего сценария. Бойченко, сконфуженный присутствием Оли, помалкивал, забившись подальше ото всех в дальнем кресле салона. Степанцев же, устроившись на сидении рядом с водителем, попытался наладить контакт с Дрегосом.

– Вы так мастерски водите, что мы быстрее, чем за три часа доберёмся, – восхищённо произнёс парень.

Рыжеволосый снисходительно хмыкнул: – Ни одна машина не может быстро так, как нам надо. Сейчас вырвемся в укромное местечко на трассе, и я попробую перстнем нунтиуса нас всех ближе к Анапе перенести. Если бы археологи не толпились на дороге со своими телефонами, ещё в полях бы скачок сделали. Покрутились бы чуток, чтобы ваши подружки вопросов не задавали, почему так быстро доехали, и всё. А тут посмотри, дороги битком забиты туристами. Хоть к вам в лагерь удалось быстро незамеченным проскочить.

– Круто! Вы такие большие предметы можете двигать. А корабль тоже сможете?

Дрегос сощурившись, словно что-то прикидывая в уме, на тройку секунд задумался: – Не пробовал. Корабль, наверное, вряд ли, а вот на лодку или ялик чар хватит.

– А если несколько дозорных объединятся, то сможете корабль переместить?

– Дался тебе этот корабль, – прыснул Дрегос, но всё же ответил: – Если с пару футбольных команд нунтиусов собрать, то может и осилим.

Паша приободрился и, вытянув шею как страус, заглядывая в лицо водителю, спросил: – А дозорные играют в футбол?

Рыжеволосый, криво улыбнувшись, смерил юношу быстрым взглядом: – Парень, мы самые обычные люди, считай, что все обыденные игры знаем. В футбол, кстати, ещё пастухи играли. В мезозое камни пинали вместо мяча. Камень символизировал солнце. Если команда проигрывала, то главного, то бишь капитана, в жертву приносили, – он немного помолчал и хихикнул: – Мы во многие игры умеем играть, только правила вот иногда забываем. Сколько их раз уже люди переделывали и не сосчитать, да и в каждой стране они разнятся.

Послышались сдавленные смешки Степанцева: – Не хотел бы я оказаться в такой команде, где кто-то, позабыв правила, решит капитана прикончить после провального матча! Хоть и кричат «судью на мыло», но подобных случаев расправы не зафиксировано. Это судей так за плохое судейство пугают и всё, а капитанов вообще не трогают. Чаще словесная перебранка бывает между болельщиками, хотя и до драк случается, что доходит.

– А вот и уединённое укромное местечко, – обрадованно присвистнул Дрегос, свернув после короткого тоннеля на обочину.

Через мгновение микроавтобус уже мчался среди виноградников, устремившихся стройными рядами на склоны пологих гор, изумрудными возвышенностями, раскинувшимися под голубым небом и благодатным приморским солнцем. Дрегос приоткрыл люк на крыше. В салоне стал чувствоваться солёный привкус моря. Водитель оглядел пассажиров в зеркале заднего вида. Все были так увлечены разговором, что скачок в пространстве прошёл незамеченным.

– Ещё пять минут и мы у цели, – коротко бросил рыжеволосый, заставив Пашу задуматься о возможных вариантах продолжения театральной постановки, и юноша с озабоченным видом стал вслушиваться в то, о чём говорят остальные пассажиры.

На зубчатом вытянутом предгорном массиве среди можжевеловых островков и редких дубов на краю крутого выщербленного и поросшего блеклой растительностью берега моря на объёмной шестиколёсной телеге возвышалась войлочная кибитка с бурым пологом на входе. Около неё, одна к одной, размером поменьше полукругом теснились группой четырёхколёсные крытые парусиной повозки. Все эти воссозданные умельцами конструкции древних кочевников представляли собой стан Мидийского царя.

Киаксар стоял у самого обрыва, с напускным безразличием испытывая на себе натиск гулких порывов усиливающегося ветра. Солёный прибрежный воздух постепенно становился насыщенней. Волосы и одежда мидийца трепетали, но он как будто не замечал надвигающегося ненастья. Буравя взором морской простор, сжимая в руке красно-лаковый золочёный сосуд, наполненный вином, царь безмятежно слушал тревожные полу-крики, полу-стоны мечущихся чаек, предвещающих бурю. Только изредка вздрагивающие ноздри выдавали некую озабоченность. Взгляд то и дело возвращался к стоявшей на якоре белоснежной яхте, хозяева которой справляли какой-то праздник или задерживался на стае охотящихся дельфинов.

Приставленный к венценосной особе переводчиком Мирча уже приметил этот неоднозначный интерес к яхте и, поигрывая бородой, ненавязчиво рассказывал, какие сложные нынче в управлении корабли.

Неожиданно из одной повозки появились две стройные юные девы в приталенных длинных гранатовых платьях, расшитых на груди множеством блестящих как золото пластинок. Их волосы были укрыты под тонкими жемчужно-белыми шалями на полспины, которые крепились к высоким головным уборам, схожих с традиционными гоппами, теми, что носят женщины на Кавказе. На передней части гоппа цветочный орнамент из ярких бляшек и россыпи цветных бусин поблескивал на солнце, готовом в любую минуту спрятаться за набегающие свинцовые тучи. Величественной поступью, больше похожей на почётный караул, который возлагает венки к Вечному огню, нежели на марш услужливых придворных, девушки вместе несли бархатистую пурпурную мантию с удлинённым белым воротником.

Шуршание мелких камешков заставило царя обернуться.

Мирча с поклоном прокомментировал появление Оли и Тани: – О, великий, примите эту мантию. Она убережёт вас от непогоды.

Киаксар бросил взгляд на грозовые тучи и лёгким кивком головы дал понять, что не против этого дара.

Новоявленный переводчик шикнул девушкам: – Укройте плечи царя.

Но едва подруги приблизились, как рука мидийца взмыла в воздух останавливающим жестом. Он поднёс вино к губам и замер, словно не решаясь отпить.

Таня и Оля переглянулись. Их задача состояла в том, чтобы во, чтобы то ни стало надеть мантию на царя и застегнуть фибулу.

– Это же не по сценарию, – тихонько охнула Таня.

– Давай на колени встанем? – предложила Оля.

Девушки подобрались на пару шагов ближе и встали на одно колено напротив царя. Тот демонстративно вылил вино прямо перед ними, и отшвырнул сосуд в пропасть.

– И что дальше? Лечь и умолять? – в визгливых нотках в голосе у Тани было слышно, что в гордой юнармейке начал просыпаться гнев львицы.

Незаметно примеряющим тоном Оля прошептала подруге: – Я уверена, он специально так себя ведёт. Видимо нас проверяют, можем ли импровизировать.

Брови Тани заходили ходуном, и взмыли вверх: – Ах, так! Да пусть эти напыщенные режисёришки идут, куда подальше со своим кино! Я им, что профессиональная актриса? Да они просто издеваются над нами! – она бросила свою часть мантии на землю и зашагала прочь, продолжая в исступлении что-то выкрикивать.

Раскатистый грохот прокатился по округе. Небо расколола молния. Неистово взвыл ветер. Первые капли дождя обрушились вместе с крупными градинами. Пенясь, море закипело.

Оля подобрала мантию, изящно встряхнула, протянула царю и с умоляющим взором нежно проворковала: – Начинается буря. Наденьте это, пожалуйста.

Лёжа рядом с Пашей в засаде под телегой Глеб не слышал слов, но он прекрасно понимал что произошло.

Мысли оторопевшего парня застопорились на обрушившемся спонтанном вопросе: «Что это? Девушка, которая мне нравится, готова на всё, лишь бы добиться цели? Как далеко она готова зайти? Откуда такое страстное желание выполнить миссию?».

Тем временем Степанцев судорожно в стиле футбольного арбитра освещал происходящее: – Один игрок получил красную карточку и покидает поле! А это пол команды в нашем случае! Справится ли единственный нападающий?! Да-а-а, а шпионом то быть непросто… О, что я вижу! Да это же заявка на победу обозначилась! Трибуны замерли в ожидании! Гол-л-л!

Бойченко быстро заморгал и посмотрел осмысленно. Каким-то непостижимым образом Оле удалось накинуть мантию, и она билась над тугой застёжкой. Тут царь оттолкнул девушку и самостоятельно застегнул фибулу. Юнармейка откланялась и сбежала вслед за подругой. Шум дождя усиливался. Мирча и Киаксар покинули берег, скрывшись в царской кибитке. Внезапно край полога резко приподнялся, и показалась фигура мидийца.

– Смотри! – Паша вскинулся всем телом и больно ударился головой о телегу. Почёсывая затылок, он выдохнул: – Там что-то случилось!

Будто в подтверждение его слов Киаксар выпрыгнул из кибитки и со скоростью гепарда рванул к обрыву и спрыгнул. Нунтиусы как по команде выскочили кто откуда. Одноклассники помчались за всеми к отвесному краю. Со всех сторон были слышны крики, из которых стало понятно, что царь едва зашёл в кибитку, набросил подаренную мантию на Мирчу и предпринял попытку к бегству.

Обзор был затруднён непогодой. Хмурые взоры бороздили неспокойное море.

– Он разбился? Предпочёл смерть? – Степанцев, наскоро осмотрев пустынный берег, к которому скатился кубарем царь, растерянно вглядывался в бурливые волны.

Бойченко щёлкнул пальцами и, тряся рукой вдаль, закричал: – Я его вижу! Он превосходный пловец!

Нунтиусы не двигались. Они застыли с ожесточённым видом, словно терракотовая армия китайского императора. Киаксара в спасательном круге яхтсмены вытаскивали из воды.

– Что вы стоите? Верните его! – обомлел Паша.

– Как? – гаркнул Корнэл.

– Вас же много! Переместитесь на яхту! – закричал Степанцев.

Михей заартачился: – Неизвестно что эти люди подумают, пока мы будем мидийца отлавливать. Мы не можем их ликвидировать без причины.

– А вы доставьте яхту сюда! Царь поймёт, что вы всесильны и сдастся! А потом верните судно в море! – напористо предложил Паша.

Глеб поддержал друга: – Владельцы яхты, что-то празднуют. Они подумают, перебрали лишку и что им всё это померещилось. Если кто-то что-то сфотографирует, то сбросим их телефоны и фотокамеры в воду.