Величайший из рода. Связующее звено

– Нет! – выкрикнул Макс.

– Максимилиан? – улыбнулся министр, он уже и забыл, что юноша остался с ними. – Ты просишь пощадить его?

– Да, прошу вас! Я сделаю все, что угодно!

– Например? – усмехнулся министр.

– Все что пожелаете, только не убивайте!

– Он так дорог тебе? – удивленно задрал тот брови. – Даже после того, как он сам чуть не убил тебя? – коснулся подбородка юноши Ратников. – Он предал нас, Максимилиан! Он предал нас обоих! А предательство должно быть наказано. Это необходимые меры! Открыть огонь!

– Нет! – как мог вырывался юноша. – Нет!

Наконец ему удалось высвободиться из захвата солдат, но тут же его перехватил Викар, а за стеклом сверкнула и тут же угасла яркая вспышка.

– Цель полностью уничтожена! – произнес служащий. – Признаков жизни не обнаружено, выживших нет!

– Нет! – простонал Макс. – Ян!

– Тише! Прошу тебя! – пытался успокоить Викар.

Но у Макса, будто ноги подкосились. Он сполз на пол и невидящими глазами уставился на то место, где еще недавно видел космический корабль. Теперь там была пустота. Такая же точно пустота была в нем самом. Только что вместе с Яном умер и он. Тонкая нить оборвалась, и не было ничего. Только горячие слезы катились по щекам и никак не хотели униматься.

Глава № 22. На распутье

Дар убеждения

Комнатка, что предназначалась для временного содержания заключенных, особой роскошью и так не отличалась, но юноша, в спешке продемонстрировать окружающим свой темперамент, успел превратить ее в настоящую свалку. Еще в первый день пребывания он разгромил здесь все, что только сумел и бросался в драку на каждого, кто пытался приблизиться. Даже, когда заходить к нему перестали, а еду решили подавать через специальное окошко, юноша выкидывал всю пищу сквозь прутья решетки в коридор, по возможности стараясь угодить в проходящих мимо военных, в результате чего последние и вовсе решили более не переводить на него провизию.

Лишь спустя три дня только на одной воде Макс успокоился. Теперь он проводил часы лежа на койке, укрывшись простыней с головой и оставив торчащими наружу лишь ступни ног. Все в этом мире потеряло для него значение. Погрузившись в свои мысли он раз за разом прокручивал в голове недавние события. Он пытался осознать произошедшее, но принять смерть брата по-прежнему не мог, как не мог поверить в то, что тот действительно был готов в него выстрелить. А в памяти вновь всплывало бесчувственное лицо Яна и наставленный на него пистолет. И тогда едкая острая боль пронзала его грудь, заставляя сжиматься в комок сердце. Он готов был кричать, выть, крушить все вокруг. После чего, обессилев он вновь возвращался на койку и укрывался с головой.

Сегодня Макс пролежал так дольше обычного. День был или ночь, он потерял счет времени, да и какая разница? Он умрет в заключении. Лишь смиренно ждал, когда последние силы оставят его, и дух обретет вечную свободу. Но, похоже, он ошибся, и у кого-то были иные планы.

Послышался звук отъезжающей в сторону решетки, а вслед за ним тяжелые шаги. Вошедший легко потянул на себя простынь.

– На выход! – скомандовал конвоир.

Макс перевел на него скучающий взгляд и, зевнув, уставился в потолок.

– Живее! – толкнул военный. – Поднимайся, говорю!

– Зачем?

– Тебя Ратников ждет! Пошевеливайся!

Макс окинул конвоира задумчивым взглядом и медленно поднялся. Все тело ныло от длительного бездействия, болели отбитые ребра, от голода и усталости его покачивало. Но встав на ноги, он гордо выпрямился и легко прошагал к выходу, где его дожидались еще несколько конвоиров. Уже там он обернулся и задорно осмотрел камеру.

– Прощай, мой пятизвездочный отель! – радостно воскликнул Макс. – Вряд ли я буду скучать, но не забуду точно!

– Ступай, псих! – подтолкнул военный.

Стоило лишь подняться на несколько этажей и Макс различил перед собой уже знакомую дверь в роскошный кабинет министра. Он хорошо помнил день, когда был здесь в предыдущий раз, и догадывался о том, что может ждать его за порогом. Ну что ж, умрет он быстро! Во всяком случае, Остриков даже понять ничего не успел!

– Не уходите далеко! – улыбнулся конвоирам юноша. – Не думаю, что разговор затянется.

Его завели в кабинет, где Ратников наблюдал за каждым движением юноши. Макс изо всех сил старался, чтобы они казались как можно более раскованными и собрал все силы, чтобы стоять прямо. Но только линчевать его пока никто не собирался.

– Мне сообщили, ты отказываешься от еды? – заботливо поинтересовался министр.

Он встал из-за стола и подошел ближе, разглядывая юношу.

Макс понимал, что он провел взаперти несколько дней, все это время ни разу не принимал душ и не менял одежды, так что пахло от него не лучшим образом. Но брезгливый взгляд министра устремился вовсе не на его лохмотья, а на следы неоднократных конфликтов с охраной. Серые глаза недовольно задержались на разбитой скуле, спустились на ключицу и руки, также помеченные синими и красными отметинами.

– Что это? – гневно поинтересовался Ратников.

– Не сумел найти общего языка с вашей охраной! – усмехнулся юноша. – Но я не обижаюсь. Кажется, и я в долгу не остался!

– Начальника охраны ко мне, и немедленно! – отвернулся от него министр.

– Будет исполнено! – боязливо произнес конвоир, что был ближе к двери.

– Вы тоже уходите! Оставьте нас вдвоем! – приказал охране Ратников, после чего вновь обратился к пленнику. – Мне жаль, что так вышло! К ним будут применены самые жесткие меры!

– Не стоит. – прищурившись наблюдал за ним Макс. – Я намеренно их провоцировал!

– Как раз тебя можно понять! Твоя злость вполне объяснима. А вот мои солдаты получили приказ и должны были в точности исполнить его! – не терпящим возражений голосом произнес министр. – Я предпочитаю иметь в своем окружении лишь тех людей, что беспрекословно и четко выполняет все мои требования.

– Надеюсь, вы не собрались приговорить их к смерти, потому что вряд ли вам суждено набрать хотя бы одну роту идеальных солдат! – хмыкнул юноша.

– Здесь ты прав! Идеальных не бывает. – мягко улыбнулся тот. – Но только тебе сейчас не о них переживать надо, а о себе!

– Полагаю, приговор уже подписан? Что это будет, пуля в лоб или для меня припасли нечто более изысканное?

– Именно это мне и предстоит решить. – небрежно ответил Аркадий Романович. – К моему великому огорчению, мой, как я полагал, преданный слуга совершил страшное преступление. Преступление против своего правительства, своего народа! Ты все это время был рядом с ним и наверняка мог заметить нечто подозрительное в действиях брата. – не отводил он взгляда от юноши. – Конечно, Ян мог ввести тебя в заблуждение, и ты мог даже не понимать, что происходит. Но мне важно знать наверняка, разделял ли и ты его устремления?

– Раньше я полагал, что да! – тихо ответил юноша.

– А теперь?

– Теперь его нет! – презрительно произнес Макс. – Благодаря вам!

– Ты и сам слышал его заявление. Он хотел свергнуть власть Совета! Разве мог я простить ему подобное?

– Могу предположить, что у него, как и у многих других, были совершенно иные взгляды на режим правления, который он и хотел исправить!

– Хм-м… – заинтересовано уставился на него Аркадий Романович. – Интересное мнение! Сможешь обосновать свои умозаключения?

– Запросто! – кивнул юноша. – Начнем с того, что Совет, на стадии своего появления, олицетворялся, как выборный орган правления. Но разве сейчас это так? В Совет входят тридцать министров отвечающих за различные направления деятельности. Но на деле, весь наш уклад построен на вашем единоличном правлении. Вы обещали процветание человечеству, но простой народ, который составляет большинство населяющих планету людей, абсолютно бесправен! Они не могут учиться, не могут претендовать на руководящие должности, а теперь их и вовсе сгоняют в резервации, где они обязаны трудиться всю свою жизнь, чтобы прокормить элиту? Они даже денег за это не получают, работают за еду, будто рабы! А любые несогласные с этим правлением безжалостно расстреливаются вашими войсками! Это очень смахивает на тиранию, вам так не кажется?!