Пища Мастеров

– Только то, к чему лежит душа.

– Думаю, это не сложно.

– Не скажите. Это касается абсолютно всего: выбора дороги на прогулке, еды, рода занятий и прочего. Действуйте согласно личным желаниям, заводите приятные знакомства, повинуйтесь порывам, наслаждайтесь приятными моментами, по возможности не нарушая общественного порядка.

– Спасибо. Всего доброго.

***

Мне казалось, будто я только что сошла с самолета или поезда в незнакомом городе. Дома, скверы, клумбы – город как город, улицы все пешеходные. Женя не отпускал мою руку ни на минуту, будто боялся, что я исчезну. Он все сокрушался, что мы не встретились в реале раньше – он бы меня никуда не отпустил. Время от времени он останавливался и шептал на ухо ласковые слова. Еще говорил, что впервые идет по улице с женщиной, на которую все оглядываются. «Красивая, волосы пышные, осанка горделивая, походка легкая, упругая – залюбуешься! Вон тот парень как на тебя засмотрелся… Ты прости, я ущипну тебя за ягодицу, пусть он завидует».

Я не знаю тех, кто все это устроил. Я не понимаю, зачем они это сделали, но осознаю, что мне очень повезло. Я могу быть с Женей! Я могу любить! И мне не надо прятаться, скрываться, врать и чувствовать себя виноватой. Пусть эти невидимые благодетели пока думают,что я здесь для того, чтобы пробуждать свои таланты – мне не хотелось бы их разочаровывать, но сейчас меня это занимает меньше всего.

– О, надо же! Этот дом с балюстрадой – точная копия дома в Питере, где жил друг мой, Севка, – удивляется Женя. – Я гостил у него много раз. Эх, хорошо мы время проводили – лучшие воспоминания юности с этим домом связаны! Ну точно такой подъезд и две скамейки, подожди, тут еще надпись была выцарапана… Нет надписи… наверно, закрасили. А за поворотом магазин ликеро-водочный должен быть… Нет, магазина, странно… может, закрыли, но дом-то как похож! Ну, пошли дальше.

– Может мы зря из красной комнаты ушли, а? Мне и там было неплохо. А ты запомнил дорогу?

– Запомнил, но вряд ли мы туда вернемся, сказали же, это предбанник был. А мы должны идти вглубь этого мира.

– А мне хочется только быть с тобой, все равно где, хоть в предбаннике.

– Мне тоже, Полинка, но правила надо уважать, если не все, то хотя бы какую-то часть.

– Смотри, Женя, город как город, люди обыкновенные – все ведут себя нормально, а Стефан говорил, что здесь все можно… интересно, что он имел в виду?

– Внешнее спокойствие бывает обманчиво, только расслабишься – что-нибудь обязательно произойдет. Но здесь довольно симпатично. Будем открывать для себя этот мир постепенно.

Мы подходим к рынку. Бидончики молока, комки творога в марлевой ткани и крынки с густой желтой сметаной. Пробуем золотистый липовый мед.

– Ты измазала щеку, Полинка, дай я вытру… Нет, не так… Ты стесняешься на базаре целоваться, что ли? Да пусть смотрят, не обращай внимания.

– Женя, ну… а вдруг это нарушение общественного порядка? Другие-то не целуются.

– Ну пойдем. Дай руку, а то еще потеряешься в толпе. А вот бадьи с соленьями, капустные листы хрустящие, яблоки моченые, держи одно. А вот ягоды! Целый ряд смородины! Хочешь? Говоришь, в Америке со смородиной туго? Надо же! Смородинка! Ух, как тебе подходит это имя! Я теперь буду тебя Смородинкой называть. Купить стаканчик?

– А деньги?

– Сейчас попробую предложить те, что у меня в кармане. Да, пожалуйста, и листьев смородинных подбросьте в кулечек – чай заваривать. Взяли деньги, глазом не моргнули. Держи кулек, Полинка.

– Мы еще не знаем, где будем жить, а ты уже листьев к чаю взял…

Идем по улице и едим смородину прямо из кулечка. Мостовая выложена крупными булыжниками, ряды утопающих в зелени белых домиков с красными крышами, калитки резные и разноцветные. Опять останавливаемся. Поцелуи со смородинным ароматом… собачий лай из подворотни, юная веснушчатая мордочка подглядывает за нами из окошка…

– Не могу оторваться от тебя, милая моя… Ну, хоть прямо тут на улице… И что тебе так в душу запали эти слова про общественный порядок? Смотри, вон лесная зона, пойдем, а?

– Женя, ну что ты только об этом думаешь! Надо найти жилье и желательно до того, как стемнеет.

– Ну куда ты спешишь? Должны же тут быть гостиницы. В крайнем случае, постучимся к кому-нибудь, попросимся переночевать.

– Ой, не хотелось бы.

– Полинка, не волнуйся, летние ночи теплые, а вдвоем мы точно не замерзнем.

– И то правда. Я с тобой могу на скамейке всю ночь сидеть.

Он все-таки увлекает меня в лес.

– Женя, мы же были здесь, помнишь? Поваленная сосна и кроны деревьев над головой! Это место действительно существует!

Одежда летит в сторону и повисает на чахлом, высохшем от жары кусте.

– Вот так! Еще ближе… Ммм… скорее… хочу, чтобы ты была совсем голая, хочу видеть тебя всю, вот так. Какая же ты красивая! Ух! Горы могу своротить с такой женщиной!

Лежим в обнимку на его рубашке, моя голова на его груди. Солнечные блики на наших телах, моем – загорелом и его – совсем белом – он не любит лежать на солнце.

Закат явно затянулся – солнце будто застряло, зацепившись за верхушки деревьев. Похоже, время тут идет медленнее, чем в реале. Подыгрывает нам, что ли? Выходим из лесной зоны. Все же темнеет, зажигаются фонари, а в окошках разноцветные абажуры – оранжевые, салатовые и голубые. Вдалеке мерцают переливающиеся огни и слышен бой часов. Направляемся в сторону огней и вскоре выходим на широкую площадь. На высотном каменном здании горят желтые неоновые буквы: «Золотые Ворота». Похоже, это гостиница. На первом этаже – кабачок. Несколько подвыпивших личностей, шатаясь, вываливаются из дверей. Волна аромата горячей пищи щекочет ноздри, напоминая, что мы ничего не ели с утра, кроме нескольких тарталеток в Красной Комнате да горсти смородины на рынке. Женя тянет медное кольцо на себя, тяжелая дубовая дверь открывается со скрежетом. Настоящий кабак – дубовые столы и скамейки, на стенах изображены голые плясуньи. Лысоватый толстяк протирает бокалы полотенцем за стойкой бара.

– Хозяин! – кричит один из подвыпивших гостей, – Еще один бочонок вина! И где горячее, черт подери!

Мы скромно садимся в уголке. Высокая, ярко накрашенная блондинка в кокетливом кружевном переднике проносит мимо нас блюдо с запеченной бараньей ногой обложенной жареными красными картофелинами и стручками зеленой фасоли. Певица с черными гладкими волосами, схваченными блестящим обручем, в длинном расшитом блестками темно-синем платье, поет красивую балладу о любви девушки-кухарки к юному принцу. Она тайком рассказывает принцу, что ей велено заправить его любимое блюдо неизвестными ей специями. Принц благодарит ее и предлагает любую награду, но, под громкий смех придворных, она просит всего лишь один его поцелуй. Во время долгого поцелуя на глазах у всего двора и невесты – иностранной принцессы, насмешки смолкают. Принц и кухарка смотрят друг на друга долгим пристальным взглядом, забыв обо всем. Той же ночью девушку-кухарку изгоняют из дворца, она идет по дороге босая и поет песню о случившемся, в надежде, что люди подхватят эту песню, и когда-нибудь ее услышит принц. Мы заслушались.

Певица исчезает за кулисами, а на сцену выходят две танцовщицы в полупрозрачных туниках и под общее радостное ржание исполняют танец-пантомиму. Ловкие девчонки, совсем юные и задорные. Женя смотрит на них с явным удовольствием, и меня это бесит так, что я кусаю губы.

– Когда-нибудь я сама станцую для тебя так, что ты глаз от меня отвести не сможешь.

– Хоть сейчас, – откликается он. – Снимем номер, и станцуешь стриптиз для меня одного.

– Не видать вам всем Золотых Ворот как своих ушей! – кричит один из подвыпивших посетителей. – Вы тут все зажрались, разболтались, разленились! С демонами панибратствуете!

Другой делает неприличный жест:

– Плевать я хотел на верхние уровни! Мне и тут неплохо!

Высокая блондинка приносит меню. Мы заказываем бутылку вина, пирог с сыром и зеленью и фрукты. Женя кормит меня пирогом, отламывая маленькие кусочки, нарезает для меня фрукты дольками. Один бокал – и я, кажется, пьяна.

– Еще вина? – спрашивает официантка?

– Благодарю, достаточно, – отвечает Женя. – А где здесь можно снять комнату?

– В холле налево – доска с ключами от свободных номеров. Выбирайте любой с четным номером. Счет за ресторан и ночлег получите по домашнему адресу.

Хорошо бы нам самим узнать свой адрес. Но Женя спокоен – будто он не впервые в такой ситуации.

Выходим в холл, там стоит певица и смотрит в окно, кого-то выглядывая.

– Спасибо за песню, – говорю ей. – А кто автор? Вы сами песни сочиняете?

– Я – автор, но ничего не сочиняю, – отвечает певица. – Я пою чистую правду о том, что случилось со мной на высшем уровне Демонета, до того как меня выбросили сюда! Но они не заставят меня молчать, я умею слагать песни, а значит, об этом узнает множество людей.