Патриоты

«Когда началась война, Митя был студентом третьего курса одного из вузов г. Одессы. С превеликими трудностями ему удалось добраться в оккупированный Новомосковск. Шёл юноше тогда двадцать первый год. В армию Митю не призвали – имел вторую группу инвалидности.

Уже зимой 1942 года в Новомосковске начали появляться листовки, написанные от руки, с сообщениями Совинформбюро. Наклеивались они нередко поверх объявлений и приказов оккупантов. Кто же их распространял? Этот вопрос ставил тогда не один новомосковец, украдкой пробегая содержание листовки.

Как рассказывает мать Мити Головко, в феврале 1942 года к нему пришли его друзья – Зина Белая, Женя Мирошник, Катя Бутенко и другие. Ещё в школе Митя был секретарём комсомольской организации, поэтому он хорошо знал мальчиков и девочек не только тех, что учились в четвёртой школе, но и с других школ города.

В тот зимний вечер разговор точился вокруг одного: долго ли они будут сидеть, сложа руки? Нужно действовать, что-нибудь делать…

После того жаркого разговора и появились в городе первые листовки.

В квартире Головко стоял хорошо замаскированный радиоприёмник. Юные друзья записывали сообщения о положении на фронтах, а затем распространяли в городе.

Николай Колесник летом 1942 года сбежал с лагеря военнопленных, из-под Умани. Уже через несколько дней после того, как он пробрался в Новомосковск, пришла Зина Белая. И Зину и Митю Николай знал хорошо – учились в одной школе. Зина сказала, что они достанут ему пропуск – аусвайс. И действительно, через несколько дней этот пропуск Зина принесла. Николай мог свободно ходить по городу.

…Они собирались каждую среду и пятницу, на аллейке, где сейчас кинотеатр «Авангард», в иных случаях – на квартире у Мити, по Исполкомовской, 52.

Уже более чётко распределялись обязанности. Зина Белая, например, занималась исключительно листовками, Николай Колесник выполнил несколько других поручений, связанных с поездкой в Днепропетровск, откуда доставил в Новомосковск небольшое количество гранат. Речь уже шла о создании боевого отряда, который бы совершал диверсии. Это поручалось Колеснику и его товарищу по военному училищу Григорию Батурину.

Группа новомосковских комсомольцев собирала также одежду для военнопленных, которые были расположены на территории жестекатального завода. Юноши имели связи и на селе. Там распространял листовки товарищ Мити Головко – Павел Бондаренко» [8].

Возвращаемся к статье рабкора Браславского «Корчагинский закал», где он далее пишет о деятельности Зины Белой в молодёжной подпольной организации Новомосковска.

«Зина неоднократно встречалась с секретарём подпольного горкома партии Г. Ф. Павловым. Принимала у него поручения. Одним из них было: привлекать к подпольной борьбе преданную молодёжь.

Встретила Зина в городе Никиту Головко. Это от него она получала комсомольские задания в школе. Она верила ему и предложила влиться в ряды мстителей. В подпольную комсомольскую организацию ею были также привлечены Евгений Мирошник, брат Николай и другие.

И вот первая листовка, которую составили Зина вместе с Никитой. Утром она красовалась на здании немецкой комендатуры рядом с плакатом с фашистской свастикой, который агитировал молодёжь добровольно ехать в Германию. А листок из школьной тетради призывал: «Товарищи! Не сдавайтесь! Как можно больше приносите вреда фашизму! Наши скоро вернуться. Москва была, есть и будет советской. Смерть немецким захватчикам!».

Комсомольцы-подпольщики вместе с Зиной организовывали побеги военнопленных из лагеря, который был на жестекатальном заводе, собирали и переправляли в Павлоград и Синельниково оружие. Да всего не перечислишь» [9].

Из письменных воспоминаний Марии Васильевны Кобзарь:

«В 1942 году в феврале Зина дала мне задание встретиться с Иваном Васильевичем Кутовым, чтобы он снабжал наш подпольный комсомольский комитет писчей бумагой (бумагой служили бухгалтерские книги колхоза Сталина (в селе Вольном – п.а.), школьные тетради, обои). Потом принесли одну листовку, чтобы я много штук написала от руки печатными буквами о первой победе под Москвой в декабре 1941 года. Писали людям правду, что делалось на фронтах Великой Отечественной войны. Были и такие обращения к населению, чтобы не падали духом, ведь они не верили в возможность победы над врагом, потому что наши солдаты ушли далеко. А потом, когда завершилась Сталинградская битва, было много работы, писали много, и Кутовой И. В. старался нам помочь, без бумаги мы не были. Зина передавала мне несколько отпечатанных на типографской машинке листовок. Было задание не пропустить ни одного дома, столба, приклеивать, оставлять на видном месте листовки. И люди совсем стали другими, и радость была, не передать словами, они уже верили, что наши придут» [10].

К. Пилипенко в статье «Новомосковские подпольщики» так описывает действия подпольной организации. Читая эту статью, делайте поправку, что не только комсомольцы участвовали в молодёжном подполье, и что не только комсомольцы были самые отважные и самые честные.

«В сентябре 1941 года Новомосковск заняли фашистские оккупанты. Сразу же замерла жизнь. Безлюдными стали улицы, и, казалось, совсем не светило солнце. Вокруг всё было неприветливым, чужим. Но комсомольцы не теряли боевого духа, самые отважные из них готовили себя к жестокой борьбе. В феврале 1942 года члены ВЛКСМ Никита Головко, Евгений Мирошник, Зинаида Белая, Иван Кутовой организовали подпольную комсомольскую организацию. Её секретарём назначили самого отважного, честного и боевого товарища Никиту Головко.

Посоветовавшись между собой, явочной квартирой избрали дом Никиты Головка. Но с чего конкретно начать? Оружия не было, не было ещё и надежды, что его можно было где-то достать. Пока что основным оружием подпольщиков был радиоприёмник, который спрятали перед оккупацией в городе. Впоследствии его перенесли на квартиру Головко, где умело замаскировали в конюшне, в специально оборудованном ящике для кролей. Подпольщики стали регулярно слушать радиопередачи из Москвы, сообщения «Совинформбюро».

После передач комсомольцы от руки писали листовки, в которых рассказывали о действительном положении на фронтах, призывали граждан к активной борьбе с врагом. Однажды оккупанты повсюду расклеили листовки о том, будто их войска захватили Москву. Об этом долго кричали громкоговорители. Но позывные, которые шли с радиоприёмника, сообщили подпольщикам, что родная Советская столица живёт и никогда не сдастся врагам.

Круглосуточно, без сна и отдыха работали подпольщики. На следующее утро немецкие афиши были заклеены листовками подпольной организации. Содержание их было приблизительно таким: «Товарищи! Не верьте фашистам. Столица нашей Родины – Москва, живёт полнокровной жизнью. Войска Красной Армии начали активное наступление, немцы бегут от Москвы, несут большие потери в силе и технике».

Эта операция была проведена с успехом. Целую неделю неистовствовали гестаповцы и их прислужники, но следов подполья так и не нашли.

Листовками комсомольцы сообщали советским людям города и района о начале разгрома немецкой армии под Сталинградом, рассказывали о генеральном плане наступления Красной Армии, о том, что фашистов ждёт полное поражение.

Подпольная работа комсомольской организации приносила свои плоды. Листовки поднимали дух у населения, утверждали им нашу полную победу» [11].

К. Пилипенко пишет, что радиоприёмник предварительно был спрятан перед оккупацией города. Затем его перенесли в дом к Никите Головко, где умело замаскировали в конюшне, поместив в специальный ящик для кролей. Эта версия не совпадает с воспоминаниями Александры Константиновны Головко и Владимира Ионовича Литвишкова. Александра Константиновна вспоминает, что, во-первых, всего приёмников было два, и что первый принесли на квартиру Головко Григорий Батурин и Владимир Лисовиков, а другой – Володя Литвишков со своей сестрой Александрой. Один приёмник был спрятан в спальне Никиты Головка у него под кроватью в деревянном сундуке. Как вспоминает Владимир Литвишков, радиоприёмник был перехвачен у проходящей мимо города немецкой части им самим, Евгением Мирошником и Николаем Белым. Вначале этот приёмник был доставлен на квартиру к Евгению Мирошнику, а затем младшая сестра Владимира Литивишкова Александра перенесла этот приёмник на квартиру к Никите Головко.

«Тех дней не смолкнет слава», В. Киселёв, директор Новомосковского краеведческого музея, «Новомосковская правда», 22.02.1995:

«Клавдия Григорьевна Маркивец в утверждённом списке подпольщиков имеет такую запись: «распространяла листовки».

Родилась эта мужественная женщина в Новомосковске. После окончания средней школы работала в райкоме комсомола заведующей сектором учёта. В июле 1940-го её и ряд других работников направили на работу в освобождённую Бессарабию (Молдавию).

Там и настигла её война, откуда была эвакуирована и вернулась к родным в Новомосковск. К большому сожалению, как потом она вспоминала, оказалась на оккупированной территории.

Клава, как патриотка, не сидела, сложив руки с новорожденным ребёнком. Она включилась в подпольную борьбу с фашизмом. Делала это умело, не вызывая подозрений у гестаповцев.

Однажды член подполья Евгения Шуть пригласила Клаву Маркивец на квартиру (как она поняла – Никиты Головко), где их ожидали двое парней. Это были освобождённые из плена военные лётчики с подбитого самолёта – Юра Мохов и Саша Воронин. Их нужно было укрыть от преследования.

Дело это было непростое и опасное. В городе уже знали, как немцы расправлялись с бегущими из плена, и с теми, кто их у себя прятал. Но, невзирая на риск для всей семьи, Клава поздним вечером отвезла лётчиков к своей тёте – Александре Афанасьевне Маркивец на ул. Подолянскую, №22. Тут они скрывались до освобождения города. Неоднократно рвались в лес, чтобы связаться с партизанами, но последних в лесу уже не было.

Однажды тётя, идя на рынок, закрыла парней на замок. А Саша вышел из своего укрытия в переднюю комнату. В это время соседка пришла к тёте и заглянула через окно в комнату, где находился Саша. Они встретились взглядами. Соседка ушла. Пришла тётя, узнала об этом. В доме, среди родственников, был большой переполох. Ожидали плохого, но соседка не выдала, повела себя, как патриотка.

Юра и Саша, при приближении наступающих советских войск, пошли им навстречу, встретили разведчиков 195-й стрелковой дивизии, с ними вернулись в город, после этого – в армию» [12].

В 1967 году в газете «Новомосковская правда» была напечатана статья «Это было весной», автором которой является В. Билоус, рассказывающая о судьбе подпольщицы Полины Ивановны Огурцовой.

«Это было в грозные дни, когда на нашу Родину неожиданно нахлынули гитлеровские орды, когда хозяином на Украине стала смерть. На штыках оккупанты несли слёзы и страдания. До войны Полина закончила пединститут и работала учительницей в западных областях. Когда началась война, она вернулась в Новомосковск. В скором времени в город ворвались оккупанты.

Чтобы прокормить семью, состоящую из шести человек, приходилось часто бродить в поисках куска хлеба. Девушка горела ненавистью к врагам, видя, как они оскверняют нашу землю, как издеваются над невинными женщинами и детьми.

Как-то на улице Поля услышала голос своей соседки Риммы Ерёменко, которая приглашала её зайти в дом. Зайдя в дом, она увидела, что хозяин Николай Семёнович очень прислужливо бегал вокруг клиента, который заказал пошить костюм. И ей стало противно, хотелось плюнуть в глаза угоднику. Но она решила подождать. Мысли роились в голове. Девушке казалось, что портной хочет предложить ей быть подсобницей за кусок хлеба. Но нет, он не такой.

Заказчик ушёл. Николай Семёнович начал расспрашивать про отца, интересоваться жизнью, планами на будущее. Девушка насторожилась. Сосед рассказал, что хорошо знает её отца Ивана Даниловича Кривенко, знает, как толкового, как коммуниста. Полина по-детски заплакала. Было жалко и стыдно, что так подумала о нём плохо.

Когда зашла речь о подпольной борьбе, девушка, не дослушав до конца, ответила, что готова на всё. Про этот разговор даже матери не сказала. Отныне она была связисткой. Тут Полина узнала, что её сосед открыл швейную мастерскую для конспирации. Теперь в семью подпольщиков влилась и Полина Ивановна, создались условия, чтобы вылить всю злость и ненависть на проклятого врага. С весны 1942 года началась её героическая борьба.

Первое задание заключалось в том, чтобы наладить тесную связь между коммунистами и комсомольцами, обеспечить встречи на явочных квартирах. Полина Ивановна первыми свела Зину Белую и Ольгу Соболь. Встреча произошла на квартире у Ольги. Потом связистка Огурцова должна брать листовки у Жени Шуть (Недодаевой) и передавать Ивану Васильевичу Кутовому. Все сведения и новости для листовок подпольщики получали с помощью радиоприёмника, который сконструировали Никита Головко и Иван Кутовой. Вначале листовки писали от руки, а впоследствии достали стеклограф и печатали» [13].

Вернёмся к статье О. Браславского «Врач Бутенко», напечатанной в «Новомосковской правде» за 19 ноября 1982 года.

«Плечом к плечу с ней боролся её муж Алексей (Цокур – п.а.). Врач по профессии, он остался на подпольной работе. Вместе с женой выполнял задания члена подпольной партийной организации И. В. Кутового. Такая короткая историческая справка.

Вызывал ненависть флаг с чёрной свастикой, который развевался над немецкой комендатурой. Так называемый «новый порядок» превратил постройки хлебозавода в тюрьму и камеру пыток. Каждую ночь гремели выстрелы. Гитлеровские прислужники, предатели народа и фашистская пропаганда распространяли слухи о разгроме Советской Армии под Москвой. От них холодело в сердце, ложились тяжкой ношей смятение и боль. Молча сновали по улицам города прохожие. Если раньше они нигде не останавливались, то в один из зимних дней они надолго задержались возле зловещего немецкого лозунга, который призывал ехать в «счастливую, культурную» Германию. Объектом их внимания был листок, вырванный из школьной тетради. На нём – чётко написанные слова: «Смерть немецко-фашистским захватчикам! Не верьте фашистам. Москва была и будет нашей навеки», а ниже – последнее сообщение Совинформбюро.

Так начала действовать комсомольская подпольная группа, которую возглавил Никита Головко (как вы помните, Никита Головко был лишь одним из участником молодёжного подполья, но не его главой – п.а.). Её активным бойцом была и Е. В. Бутенко» [14].

А. Б. Джусов, «В плен не сдался», «Новомосковская правда».

«Цокур Алексей Макарович родился 26 февраля 1907 года, по свидетельствам сестры Марии, в семье селянина (согласно исследованию бывшего директора Новомосковского историко-краеведческого музея В. К. Киселёва – в семье священника) в с. Голубовка. Образование получил начальное – 4 класса. Сызмальства работал в сельском хозяйстве. Настойчивое самообразование позволило ему в 1938 году поступить на учёбу в Днепропетровский медицинский институт. Только лишь началась Великая Отечественная война, Алексея призвали на военную службу. Он сразу же попадает на передовую. На окраине Днепропетровска, после очередного поражения защитников города, Алексей попал в плен. Но вскоре ему посчастливилось бежать. В декабре 1941 г. добрался до Новомосковска, устроился на работу в тубдиспансере фельдшером. Некоторое время Алексей присматривался к обстановке в оккупированном городе, налаживал знакомства. Этому хорошо поспособствовало и то, что его жена Екатерина Васильевна Бутенко, врач по заболеваниям туберкулёзом, принимала больных не только в тубдиспансере, где работала, но и на дому. С февраля 1942 года начинается практическая работа подпольной группы, которую создал Цокур. Алексей время от времени собирает у себя дома (улица Рабочая, 16. Тут и далее нумерация домов с сегодняшней не совпадает) актив организации. Устанавливает тесную связь с 60-летним дедом Перновым, который работал на салотопне и по его поручениям перепрятывал там оружие, собранное подпольщиками. К работе в организации был привлечён также И. Н. Бутенко – бывший бухгалтер райпотребсоюза. Он принимал участие в распространении листовок, был связистом Цокура с другими членами организации. По заданию Цокура работники мельницы И. С. Гуртовый и Ф. Щербина (матрос, бежал из плена) всячески портили оборудование, срывали поставки муки врагу. К. М. Кравченко работал электриком в артели им. Куйбышева, неоднократно устраивал неполадки в электросети, препятствовал работе предприятия на врага. Следует назвать и Т. И. Чуприну – бывшего работника райпотребсоюза, И. С. Мазницу, сестру Алексея Марию – активных членов подполья. У члена КП(б)У Александра Кондратьевича Бута партийными органами ещё до оккупации Новомосковска были оставлены тысячи листовок для их последующего распространения в тылу врага. Эти листовки не пропали в чулане. На поточные события подпольщики писали целевые листовки и также распространяли их по городу. Так, уже в первой листовке оповестили население о разгроме немецко-фашистских войск под Москвой в начале декабря 1941 и в январе-феврале 1942 года. В других призывали молодёжь не ехать в Германию, сообщалось о событиях на фронтах по сведениям Совинформбюро. Радиоприёмник некоторое время находился в доме Н. Головко, затем – в подвале дома Чалого на улице Советской напротив городской комендатуры. Были листовки-обращения к населению как можно меньше сдавать гитлеровцам съедобных продуктов, не менять советские паспорта на немецкие. Высказывалась уверенность в победе Красной Армии. Действия патриотов поддерживали оптимистический настрой населения» [15].

Возвращаемся к статье юнкора «Новомосковской правды» Людмилы Шалыкиной «О чём рассказала берёза» о Марии Васильевне Кобзарь.

«Её зачислили разведчицей. Работы было много. Основной обязанностью Марии была постоянная связь с партизанским штабом. От него она получала задания для группы, передавала отчёты о проделанной работе. Нелегко было выполнять это задание. Тёмными ночами девушка пробиралась в штаб. Каждый шаг, неосторожно сделанный, – смерть.