Патриоты

«18-22 февраля 1943 г. Алексей вместе с руководителем подпольной группы ОУН И. К. Гаркушевским собрали добровольцев, изъявивших желание помочь красноармейцам, занявшим оборону в монастыре (Самарский Пустынный женский монастырь – п.а.). Таких нашлось более полусотни, в основном из Синельниково и Днепропетровска. Они стойко держали оборону, 40 из них полегли смертью героев вместе с бойцами Красной Армии» [3].

К сожалению, это всё, что известно о геройской обороне монастыря 18-22 февраля 1943 года.

За свою многовековую историю Самарский монастырь неоднократно подвергался нападкам со стороны врагов. Когда-то, чуть более чем двести лет назад относительно событий обороны монастыря красноармейцами и добровольцами, запорожским казакам, укрепившимся в стенах монастыря, приходилось отражать нападение татар.

«В 1736 году на речке Самарчик произошло крупное сражение между татарами и запорожцами. Неожиданно и большим числом татары напали на запорожцев. Последние успели укрыться в монастыре и принять меры к обороне. Татары окружили монастырь, но на приступ идти не спешили. Тревожной была ночь осаждённых. В кронах столетних дубов шумел ветер, а под утро установилась тишина. И в предутреннем сумраке многие из осаждённых увидели, как над монастырём, распростёрши покровительственно руки, появился благообразного вида старец. Ликом он был похож на Святителя Николая. Необыкновенное состояние восторга охватило сердца осаждённых. Неизъяснимое чувство повлекло их в храм и они стали молиться Заступнице своей Божьей Матери. И радость, и отвага пробудились в душах осаждённых запорожцев. Утром татары предприняли попытку овладеть обителью, сломив сопротивление защитников. Но запорожцы смело вышли навстречу врагу. Битва была жестокая, и татары не выдержали удара запорожцев. Они понесли большие потери, был убит и их предводитель – Нуреддин-Султан» [4].

Несколько слов об Иване Константиновиче Гаркушевском.

«…И. К. Гаркушевский родился в 1886 г, – пишет Анатолий Джусов на страницах газеты «Новомосковская правда» (28 января, 2012 год). – Имел военное образование. Во времена Первой Мировой войны пребывал на Юго-Западном фронте. Брал участие в боях, в выдающихся победах Российской армии в ходе Брусиловского прорыва. Войну закончил в звании полковника. Революцию 1917 г. встретил благосклонно, но вскоре в ней разочаровался. С конца 1918 г. пребывал в войсках Деникина. В 1920 г. эмигрировал во Францию. После оккупации последней в 1940 г. немецкими войсками принимал участие во французском движении сопротивления.

После нападения Германии на Советский Союз приезжает во Львов, где берёт участие в политических событиях за создание независимой Украины. Становится действующим членом организации украинских националистов (ОУНб). По заданию последней приезжает в Днепропетровск и пытается создать Краевой провод. Но работа в Днепропетровске продвигалась слишком медленно. Нашпигованные советской пропагандой, негативом к независимости Украины, обескровленные жестокими репрессиями НКВД, даже приверженные патриотической идее горожане сторонились националистов. Как только собеседники осознавали, с кем и за что Гаркушевский призывает бороться, отстранялись от дальнейших встреч. Сознательными соратниками стали лишь несколько человек из интеллигенции.

В ноябре 1941 г. Гаркушевский приезжает в Новомосковск. Устраивается в городскую управу секретарём. Тут дела пошли лучше. Приверженцев националистической идеи оказалось достаточно, чтобы уже через три месяца центр СОУ (Союз освобождения Украины – так в центральных и южных областях назывались центры ОУН) насчитывал более 30 человек.

Гаркушевский, рискуя жизнью, сотрудничал с патриотами группы А. М. Цокура, а через него и с молодёжно-комсомольским подпольем. Предупреждал об известных ему угрожающих намерений городской управы, тайных агентов полиции. Пользуясь полным доверием городского главы Немченка, он в рамках своих служебных возможностей через Т. Г. Соколову и А. М. Цокура предоставлял необходимые справки и удостоверения подпольщикам, что давало им возможность свободно ездить по оккупированной территории, а также тем, кто не желал ехать в Германию. Его патриотические поступки, преданность делу получения Украиной независимости привлекли и сблизили патриотов. Активными членами подпольной организации стал коммунист Алексей Бут (Александр — п.а.), Иван и Серафим Шуть – отец и брат большевички-подпольщицы Евгении Шуть-Недодаевой, В. Виленко, О. Елецкий, И. В. Ткаченко, О. Андрусенко, Валя Шевченко, Л. С. Тонконог.

Члены городского центра СОУ сосредотачивали свою работу не на распространении листовок, что раздражало оккупационную власть и вызывало жестокие карательные акции против мирного населения, а на тихой, кропотливой агитационно-воспитательной работе с людьми, которые привлекались по принципу: «пришёл сам и приведи надёжного товарища». Выбранным рассказывали о целях и методах борьбы, убеждали в целесообразности и необходимости самоотверженного служения Украине. Воспитывали уверенных в своей правоте, отверженных борцов за идею. Собирали и накапливали оружие, патроны. Выявляли и обезвреживали агентов полиции, которые пытались проникнуть в подполье. Готовили подпольщиков к открытому выступлению против врага в подходящее время. Вскоре такое время настало.

Как известно, первая попытка освободить наш город от оккупации произошла в феврале 1943 года. Она была неудачной. 19 февраля советские бойцы заняли окраину Новомосковска, Решкут, северные и центральные кварталы села Кулебовка, закрепились на территории шпалопропиточного завода. Но случилось то, чего высшее командование Юго-Западного фронта не предвидело. Утром 20 февраля немецкие войска группы армий «Юг» перешли в наступление в направлении Харькова. Положение подразделений в Новомосковске сложилось очень тяжёлым. Небольшой группе бойцов удалось отойти к Самарскому монастырю, где с 18 февраля укрывались несколько бойцов. Под вечер 20 февраля советские войска стремительно откатились от Новомосковска на восток и положение окружённых стало безнадёжным.

В этот трудный период на помощь красноармейцам Гаркушевский организовал почти весь центр СОУ, в котором были и жители городов Синельниково и Днепропетровска. Их было свыше 40 человек. Все пришли со своим оружием. Бойцы укрепились в храме Преображения Господнего.

Утром 22 февраля немцы, перед тем, как от осады перейти к наступлению на монастырь, обычно предлагали защитникам прекратить сопротивление и сдаться на милость карателей. Герои отклонили позорное предложение. Они стойко боролись, отбивая атаку за атакой, пока не закончились патроны. Возможности и силы сторон были слишком неравными. Бойцы приняли смерть, но врагу не покорились. Они достигли вершин героизма – ценой собственной жизни получили над врагом моральную победу, которая возвеличила их подвиг на века» [5].

В 1985 году, в память о тех событиях, возле монастыря возвели памятник, на котором выгравировано:

«Здесь 18-22 февраля 1943 года произошёл бой подразделений 35-й гвардейской стрелковой дивизии с крупными силами фашистов. В ходе боя погибли 11 красноармейцев и 40 человек мирных жителей…».

Спустя семьдесят с лишним лет имена этих «мирных жителей» до сих пор неизвестны. Неизвестно даже расположение братской могилы, в которой были похоронены защитники монастыря.

В. Билоус, «Новомосковская правда», «Это начиналось весной».

«С февраля и по июнь 1943 года Полина Ивановна Огурцова была бессменным распространителем листовок. Затем подпольный комитет назначает её связисткой к начальнику штаба Григория Филлиповича Павлова, которому нельзя было больше появляться в городе. В степь, между шпалопропиточным заводом и Марьяновкой, в определённые дни и часы девушка приходила к железной дороге, встречалась с бородачём, приносила самые новые и самые интересные вести.

Исключительное мужество и отвагу проявила Полина Ивановна во время февральских событий 1943 года. Когда наши части подошли к городу с севера, подпольный комитет посылает связистку через линию фронта, дабы сообщить командованию Красной Армии и партизанам, что в городе вражеские силы незначительные. Задание выполнено. С огромными трудностями и исключительной смелостью вернулась назад в город. Идя по улицам города, она увидела, что сюда прибывают крупные силы противника, подтягивается артиллерия, танки, мотопехота. Девушка растерялась: ведь она сказала, что в городе силы незначительные. Что же подумают о ней красноармейцы? Скажут, что предательница! И Полина Ивановна снова отправилась в путь. Она ещё раз переходит линию фронта.

Наши войска отступили. Вместе с ними отступили и подпольщики тт. Тяглый И. С., Ерёменко И. С. и другие. И снова Полина Ивановна Огурцова проявляет свою смелость подпольщицы. Именно она связала подпольщиков в единую группу, в единый комитет.

После февральских событий подпольный комитет провёл своё заседание в самом центре города, на квартире Чалых. И здесь Полина Ивановна много поработала, чтобы не заподозрили гитлеровцы и полицаи. Квартира Чалых находилась на Советской улице (теперь улица Гетманская – п.а.), через дорогу напротив отделения Госбанка. Это было самое людное и самое опасное место. Немцы и полицаи только и шныряли вокруг этого дома…» [6].

Из письменных воспоминаний Александры Карповны Фартуховой:

«Когда в 1943 году в феврале Советские войска подошли к северо-западной части города и дошли до Решкута, они были окружены немцами. Спиктаренко Е. Н. и Бутенко И. Н. ушли и долго их не было. Через несколько дней после жестоких боёв ко мне вернулся Спиктаренко, а через некоторое время и Бутенко И. Н. Спиктаренко был в чужом полушубке. Мне объяснил, что перейти в ряды Советских войск не удалось, а в с. Николаевке его переодел надёжный человек и предложил немедленно уйти.

В это время ко мне пришёл человек и говорит: «Александра Карповна, вам надо проехать дорогой до Марьяновки, осмотреть местность, где проходили наши войска и посмотреть, есть ли там убитые, и где лежат, и по возможности взять у них документы». Мне дали подводу из гужтранспорта (я там работала кассиром). Заперла ребёнка и поехала. Убитые были. Опасаясь возчика, я не могла к ним подойти. К тому же, немцы, как злые псы, добили 6 человек. Нам стало известно, что в город движется карательный отряд. Они ворвались в город, заполнили нашу улицу, дворы и квартиры. Мизиренко З. И. с маленьким ребёнком и старой матерью выбросили на улицу. Я тоже с 5-летним сыном оказалась на улице. Помогая Мизиренко З. И. переносить вещи ко мне в коридор, подхожу к калитке, смотрю, идёт знакомый партизан, ранее он был в моём доме, в фуфайке с ведром на руке, ранен. Подошёл и обращается ко мне: «Александра Карповна, спасайте». Соображать надо было быстро. Отправила его в сарай и велела рубить дрова, а сама ношу в дом, чтобы затопить печку. Мы с Зинаидой Ивановной Мизиренко решили проводить его через дворы (отодвинув доски в заборе) в убежище, где жила тётя Мизиренко, а там река и лес. С фронта он прислал письмо на горисполком с благодарностью» [7].

Из письменных воспоминаний Колесника Николая Тарасовича о Зине Белой:

«22 февраля 1943 Н. Головко и З. Белая поручили мне, Н. Белому и Вовке Лисовикову выйти в район Кирпичного завода постречать наших разведчиков и скрытно провести их на ШПЗ (Шпалопропиточный завод – п.а.), что мы и выполнили. Я и часть солдат с ПТО (2 шт) остались на ШПЗ, а часть ушла с Лисовиковым на кладбище (р-н Швейной фабрики).

23.02.43 г. в 16:00 двигалась колонна самоходок, танки и автомашины с Марьяновки. Головную самоходку из 45-мм орудия мы остановили в р-не В\ч 32180, затем второе орудие подбило танк, а затем они все развернулись и начали стрелять по ШПЗ. Такого шквала огня я никогда не видел даже и в кино. Почти всех там убили и с 3-мя солдатами, с пулемётом на саночках переправились к реке на ул. Кутузова, затем ушли в лес. Зина очень жалела, что она не была там и не ушла с войсками» [8].

А вот какой случай произошёл в доме сестёр Нестеренко, которые проживали в доме недалеко от железнодорожного вокзала.

К. Сахно, учитель СЗШ №16 г. Новомосковска, «Подвиг сестёр Нестеренко».

«Это случилось в феврале 1943 года. Одна из наших военных частей прорвала линию вражеской обороны, глубоко вклинилась в немецкий тыл и подошла к Новомосковску. Около 50 воинов овладели шпалопропиточным заводом.

Оккупанты сконцентрировали большие силы и при поддержке танков пытались выбить наших бойцов из занятых позиций. До последнего патрона оборонялись советские воины и, хотя им предлагали сдаться в плен, они практически все погибли в этом неравном бою.

Весь день жильцы небольшого дома за железнодорожной насыпью слышали выстрелы. Они, как и всё население привокзального района, жили надеждой на освобождение: ведь наши заняли шпалопропиточный завод. Но к вечеру бой затих. С окна было видно, как по железнодорожному полотну шли немцы с автоматами.

– Зайдут к нам или нет? – думали Нестеренки. В доме были только Валентина с малышом и её старшая сестра Александра. Вот снова где-то застрочил пулемёт, раздались одиночные выстрелы из винтовок. Потом всё стихло.

– Пойду воды наберу в колодезе, – решила старшая сестра. Только повернула за сарай – и её оторопь взяла: там лежал советский солдат. Вначале подумала – убитый, но услышала слабый голос:

– Воды. Дайте, пожалуйста, воды.

Стремглав кинулась в дом.

– Валентина, у нас в огороде красноармеец, живой, пить просит.

Та заволновалась. Что делать? Взять его к себе? А вдруг гитлеровцы нагрянут? За сокрытие советских солдат у них кара одна – смерть.

– Молоденький такой, – рассказывала Валентина, – беленький, а худой и грязный – аж смотреть страшно.

Боец был не раненый, но на вид был очень уставшим. Напившись, он ответил: «Двое суток не спал».

Сёстры помогли ему умыться, накормили и хотели положить спать, как вдруг снова прозвучали выстрелы. На железнодорожной колее появились немцы. Вот-вот повернут к дому. Александра Павловна, спрятав винтовку под лавку, приняла решение:

– Ложитесь в кровать, вы – муж моей сестры, а ты, Валя, бери сына и ложись рядом.

Так и сделали. Вошли двое гитлеровцев.

– Мамка, партизан, зольдат есть? – спросили они на ломанном русском языке.

– Найн, найн, – ответила Александра Павловна.

Тогда фашисты, держа автоматы на весу, подошли поближе к постели. Сёстры побледнели: сейчас рассмотрят, что голова у бойца стриженная, откинут одеяло и увидят военную форму.

– Партизан? – закричали фашисты.

– Найн, найн, арбайт, рабочий, муж, кранк, тиф, – говорила Александра.

В это время разошёлся маленький Коля.

– Кинд, гут, кинд, – засмеялись немцы и вышли.