Патриоты

В. Билоус, «Новомосковская правда».

«Рядом с Соколовыми жила немка. Она пристально следила за соседкой. В 1943 году Татьяну Григорьевну, по доносу фрау, уволили с работы в городской управе. С работой покончено, но с борьбой против врага – нет. Иван Самсонович Тяглый познакомил Соколову с врачём Евгенией Бутенко (Екатериной – п.а.), которая работала в комиссии по отбору молодёжи в Германию. Однажды Татьяна Григорьевна предложила врачу взять кровь. Соколова болела хронической малярией. Доктор разливала её кровь в пробирки и подставляла вместо взятой у юношей и девушек. Это вызывало недовольство у немецких вербовщиков и они были вынуждены возвращаться домой ни с чем. Такое повторялось несколько раз.

Из-под рук Соколовой и Жени Шуть-Недодаевой выходили листовки, активными распространителями которых были дети Татьяны Григорьевны Зина и Юра. Листовки призывали молодёжь отказываться от поездки в Германию, рассказывали о событиях на фронтах Отечественной войны. Часто, когда на квартире Соколовых шло заседание подпольщиков, Зина и Юра были надёжными часовыми» [7].

Из письменных воспоминаний родителей секретаря подпольной молодёжной организации в г. Новомосковске в 1941-43 гг. Никиты Головко:

«Помнится, пришёл раз Женя Мирошник и Зина Белая. И они приняли решение, что Митя должен поехать в Синельниково для связи с Павлом Бондаренко. Митя поехал, но его постигла неудача. На месте явки оказались немцы. Когда Митя вернулся, пришёл Иван Кутовой. Митя поспорил с ним из-за халатного отношения к такому большому и серьёзному делу. Кутовой оправдывался тем, что ему, дескать, передали такое место и предлагал поехать туда ещё раз. Митя, однако, не рискнул делать это. Тогда хотела ехать Зина Белая. Митя доказал, что такая неточность может оказаться роковой.

В мае сорок третьего было замечено, что за нашей квартирой установлена слежка. Ребята приняли меры предосторожности. Радиоприёмник был перепрятан в подвале одного из домов (как известно, это был дом Чалого – п.а.). Расположен он прямо против немецкой комендатуры. Митя продолжал по-прежнему ночами приходить к приёмнику, настраивать его и продолжал приём сводок Совинформбюро. Листовки снова появлялись на улицах. Как потом выяснилось, слежку за нашей квартирой установил гестаповец Корнилов.

Митя иногда встречался с Павлом Кияном, который работал в полиции. Павел Киян передавал кое-какие сведения о новых арестах того или другого товарища, ряд других сведений.

Комсомольцы собирали одежду для военнопленных в лагере, расположенном на жестекатальном заводе. Собирались устроить побег военнопленным. Но из-за Кияна эта операция провалилась.

Помнится, что зимою пришёл к нам ночью Панченко, мы его переодели, дали сухарей и сала. Потом он ушёл. Какой у них с Митей состоялся разговор нам неизвестно» [8].

Арест членов подпольной организации

Анатолий Бонифатиевич Джусов, «В плен не сдался».

«Неосторожные действия подпольщиков привели к раскрытию организации. Рано утром 18 августа 1943 года начались аресты патриотов. Когда пришли за Алексеем Цокуром, то он, единственный из всех причастных к подполью учинил вооружённое сопротивление полицаям. Отстреливаясь, выпрыгнул из окна квартиры и попытался добраться до Самары, а там и к лесу. Полицаи открыли по нему огонь. Раненый в ногу Алексей спрятался во дворе соседей (пер. Подолянский, 25), но хозяйка выдала его. Алексей отстреливался с пистолета до последней возможности, а затем, как предусматривал неписанный кодекс чести советского командира, чтобы не попасть в руки врага живым, последней пулей оборвал свою жизнь» [1].

Из письменных воспоминаний Александры Константиновны Головко:

«Никита встречался со Сташковым Н. И. и с ещё одним человеком, фамилия его, кажется, Маслов.

Сташков дал Никите зажигалку. Это пароль. Как-то с Митей сидели, тужили, отец был тяжело болен, Митя говорит:

– Мама, меня могут арестовать, и тебя вместе со мной тоже. Я боюсь, что ты не выдержишь пыток. А ведь ты так много знаешь.

Я сказала:

– Сынок. Пускай меня расстреляют, но я им ничего не скажу. Верь мне.

Митя сказал, что у него в столике во второй полке лежит зажигалка, тот самый пароль.

– Я встречался со Сташковым, он мне её дал. Береги её в случае чего.

25 лет пролежала зажигалка на чердаке, потому как за ней никто не пришел. Всех расстреляли. Я её отдала в музей комсомольской славы. 18 августа 1943 г. в 2 ч. ночи начались аресты подпольщиков. Днепропетровское гестапо арестовало ночью врача Бутенко Екатерину Васильевну и её мужа Цокура Алексея, он выскочил в окно и спрятался в туалете у Зайцевых, а хозяйка этого дома выдала Цокура, сказала полицаям, что он бандит. Его окружили, стреляли с пулемёта, Алексей отстреливался, а потом застрелился сам и его уже мёртвым вытащили оттуда. Арестовали Женю Шуть-Недодаеву. В 6 часов Митю арестовал сам старший следователь гестапо, палач Билецкий. Митя делал зарядку, когда вошёл Билецкий и предъявил Мите документ. Митя немного побелел, но сохранял спокойствие. Он смотрел палачу прямо в глаза. Старший следователь гестапо вытянул тетрадь, в которой было приклеено фото Мити. Я стояла рядом и прочитала, что в этой тетради было написано. Никита Головко, Женя Мирошник, Зина Белая. В тетради были написаны все имена и фамилии подпольщиков. Гестаповец сказал, одевайся, Митя, и показал на висящий лыжный костюм. Затем он надел Мите наручники и велел идти за ним. Митя хотел попрощаться со своим отцом, но его не пустили. Я обняла своего сына, начала плакать, сказала ему, держись, сынок, он сказал, обещаю, мама, держаться, береги папу, мама. Затем громко попрощался с отцом, он был в другой комнате, после чего вышел из дома с гордо поднятой головой впереди гестаповца. Гестаповец показал мне револьвер, сказал, чтобы я вернулась в квартиру и не поднимала паники. Сегодня было бы Мите 57 лет, я не могу представить его таким. В памяти моей остался 23-летний юноша с гордо поднятой головой, видела в последний раз как сына схватил гестаповец, моего дорогого Митю. Никиту сфотографировали в Синельниково, когда ездил на связь с Павловым Г. Ф. Там попал в засаду, но у него был настоящий пропуск, его отпустили, но сфотографировали в лыжном костюме. Арестовали Белую Зину, Сорокопуд Галю, Соболь Ольгу, Ивана Кутового, Бут Сашу, Ляшенко, Хмель Володю, Колесника Николая, Батурина Гришу, Бондаренко Николая и много других. Никиту в гестапо сильно били.

– Ты комсомолец? – спросил Билецкий, ведущий дело Никиты.

– Да, – ответил Митя, – у вас Гитлерюгенд, а у нас Ленинский Комсомол.

– Ничего, мы из тебя выбьем комсомол, и ты у меня всё расскажешь.

– Я комсомол с материнским молоком впитывал. Ничего у вас не выйдет.

Его сильно избили, затем отвели в камеру. Он никого не выдал. Наоборот, его выдали. Митя был стойким и мужественным, он говорил, лучше смерть, чем ползать у фашистов в ногах. Это мне передал Борис, который сидел на передаче. Я ему бутылку самогона дала, чтобы он отнёс Мите передачу полностью. Когда Борис вернулся, он дал мне то, что передал мне Митя – окровавленную рубашку и носовой платок.

26 сентября 1943 г. (после 39 дней, проведённых в гестапо) присудили к расстрелу: Головко Никиту, Белую Зину, Кутового Ивана, Бута Сашу, Хмеля Володю, Сорокопуд Галину, Соболь Ольгу. Некоторые подпольщики не были арестованы: Бондаренко, Литвишков, Тонконог. Некотрых отправили в Германию: Колесник Н., Батурин, Кривулькин, Бондаренко, Белый Н. и много других. Мирошник Евгений после освобождения г. Новомосковска попал в 195-ю стрелковую дивизию, чтобы отомстить за своих товарищей, за Никиту, за Зину, и был убит под Днепропетровском, защищая свою Родину. Мои сыновья – Никита, Борис – и их товарищи отдали свою молодую жизнь в борьбе с фашизмом, за наше светлое будущее, за мир на земле. Пусть всегда будет солнце. Пусть навсегда они останутся в памяти народной, потому что они этого заслужили, они сражались за свою Родину.

Борис погиб в Белоруссии, Дубровский р-н, д. Боброво. Он её освобождал и там погиб. Там стоит памятник, общая могила. Пионеры ухаживают за могилами, садят цветы. Много цветов там растёт. Я посадила берёзку в 1969 г. Теперь она там растёт. Кто приезжал на могилу, все сажали берёзы.

Спасибо Вам, учителя и пионеры деревни Боброво» [2].

Что же всё-таки произошло? Из-за какой неосторожности большинство членов подпольной организации были арестованы, а сама организация прекратила существование? А ведь 195-я стрелковая дивизия была уже совсем близко. Через месяц она уже освободит город. Всего лишь месяц ещё нужно было продержаться и подпольная организация бы уцелела, её члены остались бы живы, они бы влились в ряды Красной Армии и продолжили бы свою борьбу уже на фронтах Великой Отечественной. Но этого не произошло. Организация просуществовала два длинных и суровых года, но последний месяц оказался для неё роковым. Кто виновник или виновники всей этой трагедии? В своё время в этом вопросе разбирался историк Анатолий Бонифатиевич Джусов, результаты труда которого приведены на страницах его книги «История Новомосковска».

«М. Цокур по профессии была учительницей (она и её брат А. Цокур были из семьи Губинихского священника, из-за чего их не принимали в комсомол – А. Б.). В гестаповском застенке она встретилась с арестованной радисткой О. Ивановой. Оля в отчаянии не раз сокрушалась:

– Что же это Тяглый натворил. У него в пиджаке был список руководителей Новомосковского подполья.

А дело было так. Тяглый И. С. после оккупации в городе появился как разведчик от фронтовой части. Наладил связь с подпольем и выполнял своё задание. После неудачной попытки Красной Армии освободить Новомосковск в феврале 1943 года, ушёл за линию фронта вместе с нашими войсками. Для выполнения нового задания был заброшен в район Кривого Рога вместе с радисткой О. Ивановой. Приземление было неудачным – потерялся блок питания рации. За новым блоком питания разведчики отправились в Днепропетровск на бывшую явочную квартиру. Добрались без происшествий. Хозяин квартиры оказался дома. Встреча была радостной. Стояли жаркие августовские дни. В один из таких дней, 17 августа, хозяин явочной квартиры и Тяглый, раздевши пиджаки, вышли во двор. Вдруг прибежал сын хозяина и сообщил, что дом окружён полицией. Оказывается, за ним велась слежка. Исхитрившись, Тяглый с хозяином дома прошли сквозь оцепление и ушли в Новомосковск. В тот же вечер в Новомосковск прибыл шеф Днепропетровского гестапо Билецкий (родом из Новомосковска). В пиджаке Тяглого он нашёл и расшифровал список подполья Новомосковска» [3].

На запрос к начальнику Облуправления НКГБ полковника Сурикова от заведующего оргинструкторским отделом Днепропетровского областного комитета КП(б)У Фоевца была получена такая справка:

«Совершенно секретно

«О Тяглом И. С.»

В октябре 1941 г. Тяглый Иван Самсонович по спецзаданию 4-го Управления НКГБ УССР был оставлен на временно оккупированной территории г. Новомосковска Днепропетровской области.

Поставленного задания по работе на занятой врагом территории Тяглый не выполнил и на протяжении октября 1941 г. – февраля 1943 г. активной борьбы с немецкими захватчиками не проводил. Наоборот, в целях дезинформации НКГБ УССР о своей активной работе в тылу врага предъявил доклад, по существу которого проведенная проверка не дала положительных результатов.

Будучи участником Новомосковской подпольной организации, Тяглый И. С. проживал в Новомосковске на легальном положении, поддерживая подозрительные связи с изменниками Родины Шендереем, работавшим заместителем начальника Новомосковской районной полиции, квартиру которого посещал Садко А. Б., агент гестапо, впоследствии оказавшийся предателем Новомосковской подпольной организации и других.

В своих отчётах о работе в тылу врага Тяглый даёт неискренние сведения и скрывает свою связь с указанными предателями.

В феврале 1943 года Тяглый, при временном отступлении частей Красной Армии из города Новомосковска, из тыла противника вышел и находился на освобождённой территории до августа 1943 года.

В первых числах августа 1943 года для разведывательной работы в тылу противника, Тяглый был вторично выведен в немецкий тыл совместно с девушкой-радисткой (Ивановой Ольгой. А.Д.)

По полученному заданию постоянным местом дислокации в тылу противника должен был быть город Кривой Рог с периодическим посещением города Днепропетровск.

Не выполнив порученного задания, Тяглый и радистка выезжают из Кривого Рога в Днепропетровск, где останавливаются на квартире знакомого Тяглого – Коваленко Ивана Марковича по ул. Свердлова, 56, кв.36/Коваленко из-за служебного преступления осуждён к 3 годам исправительно-трудовых лагерей.

В первый день пребывания в квартире Коваленко Тяглый и радистка были выданы гестапо Садко Раисой Павловной/жена Садко Александра Борисовича/в результате чего радистка и семьи Тяглого и Коваленко были арестованы.

Тяглый и Коваленко из Днепропетровска бежали в Новомосковск, где проживали до освобождения города частями Красной Армии.

Подполковник Государственной безопасности

–Некрасов-

Зам. начальника 5-го отделения 2-го отдела

Капитан государственной безопасности