Из цветов и любви

– Поссорились что ль?

– Да… а… а.

– Из-за чего?

– Не помню, он билеты выбросил, а я мобилу. А там все контакты.

– Да, пойдём на балет, – с горем сказала Марь Иванна.

– В таком виде? – спросила Нюша.

– Нормальный вид. В туалете крылышки ощиплем, – сказала Лилия.

– И личики на рожицах подрисуем, – сказала Марь Иванна. – И мне губки подкрасим.

И получила от Лилии подзатыльник.

– Как непедагогично, – сказала Марь Иванна.

– А Марь Иванна? С ней пустят? – спросила Нюша.

– Я плечики распрямлю, головку вверх, ножки на растопырку и скажу: «Я из балетных. Опыт впитывать иду».

– Перенимать, – сказала Лилия.

– Опыт впитывают. Тогда толк. Так говорит Марь Иванна, наша воспиталка – она из балетных.

– А если все же не пустят? – усомнилась Нюша.

– Продадим билеты и гульнём. На все деньги мороженое купим. Это сколько купить можно, во лафа! – сказала Марь Иванна.

– А в снежную бабу превратиться не хочешь? – спросила Лилия.

– Не, в чудесную хочу. Я тогда на зелёную травку звёздочки приглашать буду погреться. И грелись бы холодненькие, холодный свет у них – замерзли. А начинают отогреваться на утреннем солнышке – голубенькими, синенькими становятся. Потом зелёненькими. А когда совсем согреются – оранжевенькими становятся. А потом исчезают и – на небо, чтоб ночью нам истории всякие рассказывать с неба. Жаль, люди не понимают их языка.

– Ты понимаешь?

– Иногда.

– Когда вырастешь, кем хочешь работать? – поинтересовалась Нюша.

– Волшебником.

– Это как?

– Счастье приносить хорошим людям буду. Ну если сейчас мороженым накормят всласть. Нет, нет я не клянчу. Не подумайте. Ну, если сами хомячить будете, мне ложечку облизать дайте.

– Убьет меня мама, – сказала Лилия.

– Я молчать буду.

– Давай на шоколадке сойдемся.

– Сколько съешь? – спросила Лилия.

– Может не стоит? – спросила Нюша.

– Почему? А вдруг там чудеса, там духи бродят. Они же могут колдовать, – сказала Марь Иванна.

И они понеслись за чудесами и предсказаниями.

На контроле суровые дамы. Но пропустили. Может, потому что, они были первые. Самые первые. Первым всегда так – или везет или… худо бывает.

– Девочки, мы первые!

– А что хорошего? Я-то одна, – сказала Нюша.

– Да ты что! Ты первая, и к тебе дух его придёт, – сказала Марь Иванна.

– Где он? – спросила Нюша.

– Не время. Появится, – сказала Марь Иванна.

И они пошли, но кроме своего дыхания – ничего.

– Нет даже духа, – сказала Нюша.

– А чьё дыхание мы слышим, чьи шаги?

– Свои.

– А почему раньше не слышно было?

– Так это… он идёт и дышит, – сказала Марь Иванна.

Всё замерло, пусто. И как будто глядело на них и разглядывало что-то. Они старались быть беззвучными, чтобы не потревожить это.

Но любое самое малое движение издавало звук и пугало тишину. А тишина – их. И они прошли в главное фойе. И остановились, не решаясь войти в это великолепие тишины прошлого. И казалось дамы прошлого, их дух с недоумением разглядывали их и не могли понять – как можно в таком зале присутствие этих!.. Они и слов-то не могли подобрать для названия этих… Как можно входить в высокое?.. И им и в страшных фантазиях было немыслимо представить присутствия дурновкусия в совершенстве, великолепии. А Марь Иванна, забыв, что она маленькая колдунья, и что прошлое может осудить и даже наказать за бестактность, поскакала по паркету на одной ножке. И звук от туфельки коробил тишину прошлого.

– Ты что делаешь? – спросила Лилия.

– Летаю.

– Летают на метле.

– Это потом, а пока так.

– Слушай.