Путь

А ещё, помнится, в высшем ликее у него появился гениальный план стать великим учёным. Ох, сколько надежд было, сколько фантазий! Алекс воображал себя новым доктором Уотсоном, причём, вовсе не тем, что прятался в тени Шерлока Холмса, а другим – великим гением, первооткрывателем структуры ДНК.

И что в итоге? Сколько лет он что-то пыжился, искал, экспериментировал, от скольких выгодных предложений отказался, бросил престижный Аквилейский ликей, вернувшись снова в занюханную Ахею. И что? К чему это привело? Да ни к чему! Всё коту под хвост!

С кислой миной Алекс добрил щёки. Вроде умный человек, а ничего в жизни понять не может. Всё, буквально всё, к чему он прикасается, идёт по кривой. Тридцать лет человеку, а так ничего в жизни не понял, ничему не научился, никуда не пришёл. Хотя, – он вскинул брови, – вот, выступил на конференции, хоть какой-то сдвиг в биографии. Алекс сполоснул лицо прохладной водой. Нагревать её ради бритья он не любил: водообогрев нынче дорог, да и вообще, холодная вода полезнее.

Немного взбодрившись прохладой, выйдя из душевой и покрутив писькой у зеркала, чтобы избавиться от грустных мыслей, он принялся одеваться. Сегодня Алекс решил отвлечься и развлечься, поэтому его путь лежал в сторону коллеги по работе – тридцатипятилетней Наташки, что работала завхозом у них в ликее. Они встречались уже пару лет, но пока несерьёзно. У неё нынче день рождения, сына забрала бабушка, и ждала она лишь его одного. Не сказать, чтоб он уж очень и рвался в её сторону, выглядела она постарше своих лет и была, пожалуй, полновата, но зато титьки у неё – что надо. Да и день рождения опять же. По-свински было бы не прийти. В общем, решился, пошёл; себе взял водки, а ей сладенького вина. Всё нормально, завтра и послезавтра выходной, а сегодня короткий день. Почему бы не нахлобучиться?

Он хлопнул на дорожку рюмочку дешёвого башкирского самогона для поправки самочувствия, приоделся, побрызгался одеколончиком, накинул любимую кожанку, вышел из дома, по дороге спросил у тёть Магдалены за здоровье, поздоровался с дедом Никоном, завернул за угол, и потопал было к остановке, но тут настроение испортилось окончательно: навстречу попался управляющий домом. Алекс не любил этого дотошного дядьку, вечно интересующегося подробностями чужой жизни. Молодой человек быстро поздоровался и хотел было пройти мимо, но тот остановил его и принялся нудно разглагольствовать о какой-то ерунде, не давая вставить ни слова в свой монолог. Пользуясь тем, что имеет право на выселение жильцов, управляющий любил устраивать допросы с пристрастием или читать пространные лекции, объясняя это тем, что по уставу дома все его обитатели должны поддерживать высокую общественную мораль и он, как ответственное лицо, обязан быть в курсе всего, что происходит с жильцами. Управдом уже привык к тому, что жители дома терпеливо и подолгу его выслушивали, когда он изъявлял желание поучать кого-то уму-разуму. Так и сейчас, Алекс кивал и поддакивал, делая вид, что внимает. Только через десять минут он смог, наконец, с ним распрощаться.

По пути к остановке молодой человек зашёл в магазинчик дяди Гаспара, где продавали всякую всячину. Подмигнул в зеркало витрины своему высокому темноволосому отражению в черных брюках с небольшим клёшем, широко улыбнулся продавцу лавки и протянул руку:

– Драсьте, дядь Гаспар. У вас есть тянучка?

– Да, мой дорогой друг, для тэбя конечно же есть всё, что угодна, тэбэ с каким вкусом? – неторопливо ответил ему старый усатый армянин и расплылся в гостеприимной улыбке.

– Да без разницы, – махнул рукой Алекс.

– Эй, Гаяне, – с акцентом крикнул Гаспар куда-то в сторону. – Принэси нашему гостю Искандеру тэнучку со вкусом «без разницы». Она в вэрхнем углу.

Гаяне, тётушка со смешливыми морщинками у глаз, вынесла в хрустальной чаше синюю продольную пластинку, передала её Алексу и, прищурившись, хмыкнула:

– Куда так вырядился, красавчик? Опять придёшь пьяный, поздно ночью? А?

– Да я, тёть Гаяне, на свидание собрался, – завертелся, как уж на сковородке Алекс. – Посидим, винишка попьём. Ладно, побегу, некогда мне, опаздываю, – начал он было уходить от темы разговора.

– Слышу я уже, вон в пакете твоё вино брякает. Две бутылки. Вино и водка, так ведь? Алек, ты, давай, тётю Гаяне за нос не води. К мымре к этой своей пошёл? – начала было она.

– Оставь ты парня в покое, нэ мальчик он уже, моя дорогая Гаяне. Мы с тобой в его возрасте нэ лучше были. Вспомни себя! Какая ты была? И такой же красивый осталась! Как же я лублу тебя, свэт моих очей, – обнял её за талию и поцеловал в щеку дядя Гаспар. Пока та таяла от этих слов, Алекс поспешил в сторону остановки, не забыв признательно махнуть дяде Гаспару рукой.

– Деньги-то хоть есть? – донёсся сзади голос Гаяне. Он повернулся и послал ей воздушный поцелуй.

Старики тепло к нему относились. Тётя Гаяне была старинной подругой его матери, и все своё детство он видел перед собой образец женщины красивой и верной, строгой и справедливой. Алекс до сих пор её немного побаивался. А дяде Гаспару он помог в позапрошлом году, когда у того начались приступы лёгкой эпилепсии, устроил его на стационар к ним в ликей. Тогда Гаспару пришлось похудеть и подобреть. Правда гастрономические пристрастия дали о себе знать, поэтому сейчас он, скорее, раздобрел и подобрел.

Остановка была примерно в полукилометре от его дома. Кампус Мессена находился в самом верхнем северном углу полисной сетки, а он жил почти на окраине третьего пояса их кампуса, чуть не доходя до начала внутреннего лесного периметра. Поэтому электротробус ходил сюда не часто, и, судя по расписанию, недавно уехал, значит, следующего ждать ещё минут двадцать. Алекс направился было к остановке, но тут сзади слева раздался звук подъезжающей легковушки. Мобиль немного постоял невдалеке, а потом подкатил прямо к Алексу.

– Привет, земеля! – из водительского окна высунулась дружелюбная круглая физиономия. – Скажи, пожалуйста, как до мясокомбината добраться?

– Да ты что, браток, – рассмеялся Алекс, – мясик в Лаке, ну, то есть в кампусе Лакония находится. А мы в Мессене, в северной филе. Далеко проехал, разворачивайся.

– Бли-и-ин, – протянул парень, почесал нос и задумался. – Что делать то? Слушай, садись со мной, покажи, как правильно ехать, а я тебя довезу потом, куда надо, а?

Алекс пожал плечами, тем более что ему было в ту сторону. Как бы раздумывая, он начал обходить мобиль спереди и вдруг заметил на пассажирском сиденье ещё одного человека. Почему-то это ему сразу расхотелось ехать: больно не понравились недобро блеснувшие глаза пассажира. И, остановившись, он постучал рукой по капоту:

– Не, браток, у моей подруги сегодня день рождения, так что не могу. Давай я тебе так объясню?

Водитель озадаченно посмотрел на своего соседа. Возникла пауза, но через секунду пассажирская дверь распахнулась, и из неё выскочил высокий худой молодой белобрысый парень в светлом спортивном костюме. Он сморщил губы и сплюнул:

– Эй ты, комон! Прыгай назад, покажешь, как доехать, а потом беги на все четыре стороны, понял?

– Не, я же сказал, я не поеду, я иду на праздник, – напрягся Алекс и начал отступать назад. – Но объяснить могу.

– Я тебе щас сам объясню! – повысил парень голос. – Повторяю последний раз – садись в мобилу и поехали! Тяпа!

Тут из задней тонированной двери вынырнул ещё один паренёк. Явно спортсмен, судя по внешнему виду. В это время длинный обошёл мобиль и двинулся в сторону Алекса.

– Эй, эй, парни! – выставил руки в успокоительном жесте Алекс. – Может, вы что-то перепутали?

– Ты сам-то ничего не попутал в этой жизни? – Сплюнул длинный, подходя ближе. – Ты чухаешь меня? Я чё не понимаю, о чём базарю? Ты чё, дурака во мне впалил? – делано возмутился он в поиске причины для скандала.

– О! Это не ко мне вопрос, – не подумав, ляпнул Алекс.

– А к кому? – не понял его оппонент.

– Это к психиатру, – выдал Алекс и только потом понял, что зря он это сказал, так как глаза длинного мгновенно округлились, а ноздри раздулись. Он попытался сгладить ситуацию. – Парни, успокойтесь и езжайте, куда ехали. Мне с вами не по пути. Понятно?

– Ты чё рычишь, щурёнок? По какому ты не по пути? Тебе нормально сказали делать, а ты тут круги рисуешь? Шутки шутишь? Комон! Я не доктор, как ты, но успокоительное могу выписать. Вот смотри, – сказал длинный и вытащил из кармана продолговатый предмет, что-то типа трубки с резиновой ручкой. – Это «димедрол». Он готовится в два приёма: достать, и, – тут он с силой выбросил вперёд руку, как бы отбивая мяч теннисной ракеткой, – встряхнуть.

Трубка сработала, как телескоп, выпустив из своего чрева сужающийся стержень с большой металлической шишкой на конце. Длинный протянул трубку поближе Алексу, как бы показывая её устройство, а потом резко без замаха ударил ей по лицу. Удар плашмя пришёлся в челюсть возле уха, мир мгновенно задрожал, и тут же второй спортсмен, Тяпа, подскочил, смазав ему кулаком в зубы. Кровь брызнула на лицо из разбитой губы и закапала на рубашку, глаза ответили слезами, затуманив взор. От боли Александр разжал руки, попятился, размахивая руками, пакет с бутылками грохнулся об асфальт, мир было покачнулся, как это время чья-то рука схватила его за рукав и потащила за собой.

– Пойдём, телёнок, – услышал он рядом с собой насмешливый голос и ощутил толчок. Его дёрнули за воротник, и он почувствовал унизительный пинок под жопу. Вздрогнув от удара и резко вытерев глаза, Алекс понял, что длинный тянет его за плечо в мобиль, а он, на самом деле, как телёнок идёт на поводу. Пинок под задницу ещё горел, удар «димедролом» жёг кожу, кровь струилась по горлу. И тут злость на самого себя взорвала эмоциональную систему Александра. У него и так было повышенное содержание гормонов, а сейчас вообще бомбануло! Надпочечники выстрелили в кровь тройным зарядом адреналина и норадреналина, те резко подняли уровень глюкозы в крови, зарядив Александра огромным количеством чистой, нерастраченной энергии, закипевшей во всех его мышцах. Адреналин вызвал страх, норадреналин – ярость, за доли секунды организм пришёл в состояние «бей или беги». Поток эмоций разбил плотину рассудка, ярость пересилила страх, норадреналин оказался сильнее, и Александр сделал свой выбор.

Он схватил длинного за ухо, сжал со всей силы, поворачивая его лицо к себе, и в это же время, с бешеным криком «с-с-сука», впечатал ему лбом прямо в переносицу. Длинный как шёл, так и упал, отпустив воротник и схватившись за нос. Алекс тут же подхватил у него выпавший «димедрол», развернулся и подлетел к Тяпе. Тот сначала было выхватил из кармана нож и начал размахивать им, но пара резких ударов этим опасным телескопическим предметом и бешеное лицо быстро понизили его боевой дух. В глазах Тяпы начало проступать сомнение, нож в руке смотрелся неуверенно. В выборе «бей или беги» он явно выбирал второе. И тут, внезапно, у Тяпы изменилось выражение лица, его удивлённый взгляд уставился куда-то за спину Алексу. Тот инстинктивно попытался отследить направление его взгляда, и повернул было голову, как сзади раздался мерзкий треск. Алекса что-то больно ударило в шею, он дёрнулся вперёд и упал на подкошенных ногах, как сноп. Ещё пару секунд его сотрясали конвульсии. Все тело словно парализовало, и он отключился.

*

Очнулся Алекс практически сразу же, почувствовав, как завязывают руки каким-то широким тросом. Мысль сработала мгновенно, он немного напрягся, окостыжив локти, и тем самым выгадал себе несколько миллиметров.

Связав, его небрежно кинули на заднее сиденье и захлопнули дверь. Все это время Алекс притворялся, будто он в полуобморочном состоянии; хотя, может, это было не притворство, а простое желание спастись от ещё одной такой встряски. С ним сделали что-то ужасное – кожа на затылке, куда пришёлся удар, пылала огнём.

Слева от него, на заднее сиденье плюхнулся спортсмен Тяпа. Дерзко ухмыльнувшись, он пнул ногу Алекса, мол, чего разлёгся. Прямо перед похищенным завалился на пассажирское сиденье длинный. За руль сел здоровяк водитель, и, обернувшись назад, сочувственно спросил у Александра: «Ты как, живой, земеля?». Пленник молча посмотрел на него туманным взором. Не дождавшись ответа, и переведя взгляд на длинного, водитель достал из кармана электрошокер с двумя выступающими рожками и усмехнулся: «Два дня заряжал в этот раз. Мощно рубануло. В следующий раз три дня буду заряжать».

– Поехади, Андоха, – прогнусавил длинный. Одной рукой он держался за ухо, а второй вытирал что-то у себя с лица.

«А-а-а, так ты шокером рубанул, падла, – подумал Александр, сглотнув кровь из сильно разбитой губы. – А этот длинный пидор, значит, тоже нехило у меня отхватил, не сопли же он там, а, поди, кровушку с лица стирает». Алекс злорадно ухмыльнулся. Он чувствовал боль, но не ощущал страха. В нем разливался прилив гордости за себя, и он нёсся на его волнах. Как будто услышав его мысли, длинный обернулся назад. Его лицо действительно было в крови, нос вроде сломан, возле уха все испачкано в крови. «Может, я и ухо ему оторвал», – засмеялся сам себе Александр, хотя взгляд длинного не давал повода для веселья. Тот прогундосил:

– Я дебя, бдядь, деберь пдосдо дак не одбущу, даже если Аддал одбусдид! Я дебя на гузги борву, зуга! Я дебя…

Но его слова мгновенно стали звучать как будто где-то далеко. Мозг Александра уловил «Аддал», распознал, что это «Аттал», и мир резко изменился. Ярость исчезла, страх захлестнул его целиком, и Александр запаниковал. Он вдруг очень отчётливо и ясно ощутил, что обратно домой может не вернуться, ни сегодня, ни вообще. Внутри что-то опустилось. Наверное, похожее чувство испытывают те, кого ведут на казнь: как будто жить осталось всего минуту, и никакого спасения нет. Это не ужас, не отчаяние, не жалость к себе, это все вместе взятое и возведённое в степень.

Кто такой Аттал? О! Аттал был легендой полиса. Это значит, что о нём все слышали, но мало кто видел. Некоторые скептики даже сомневались, что он существует на самом деле, но всё равно боялись. Поговаривали, что Аттал замешан в историях с исчезновениями и жестокими убийствами. Страшней всего были слухи о том, что он закапывал людей живьём, чем наводил ужас не только на обывателей, но даже на геронта и астиномоса полиции. Говорили, что он может делать в Ахее всё, что ему захочется, но никто не мог сказать, правда это или нет. И по какому такому праву, если да?

Истории об Аттале стали появляться ещё во времена его ранней юности, когда они с отцом только-только переехали в строящуюся Ахею. Помнится, однажды пропали три хулигана из соседней Арсинойской филы. Это были на всю голову отмороженные ребята, которые за пару лет до этого, ещё будучи малолетками, изнасиловали школьницу за стройкой, тогда им это сошло с рук. Дальше – больше, и через некоторое время они стали настоящей грозой всего кампуса. А потом в один прекрасный день – исчезли, и больше их не видели никогда. Полиция проводила расследование, расспрашивали всех в округе, даже его, тогда ещё почти ребёнка. Но никто ничего не мог сказать. Как сквозь землю провалились и всё. Вот тогда впервые поползли слухи, что есть какой-то Аттал, то ли мафиози, то ли Робин Гуд, то ли маньяк, который закапывает людей в землю живыми.

В другой раз из окна выкинули очень богатого мужика, который купил несколько квартир и стал держать притон на южной окраине их кампуса. Репутация у него была так себе, как и его проститутки – наркоманки с лихорадочным взглядом, работающие на износ, чтобы заработать на дозу дживки, так называли какой-то наркотик в дни его юности. Потом тяжёлая наркота пропала из полиса, так Алекс её и не попробовал. В общем, тело этого мужика со следами пробоев нашли на карнизе подъезда, и тоже никаких следов. Опять пошли слухи, что это дело рук Аттала.

Как-то до полусмерти отмутузили алкоголика, который избивал свою мать так, что она бегала и орала ночами под окнами. Вроде люди тоже за Аттала говорили, но тут многие сомневались. Короче говоря, Аттал был таким человеком, даже перед именем которого Алек испытывал безотчётный страх ещё с детских пор. Помнится, вечерами, сидя у костра в лесу за третьим поясом, они с пацанами рассказывали друг другу жуткие истории о «чёрных могильных руках», о погребённых заживо людях и о том, как один из них пытался выбраться из могилы. Будто бы он вырыл было себе ход наверх, но задохнулся почти у самой поверхности, когда пальцы его уже торчали из земли. Его начали откапывать, и он даже перед смертью что-то сказал, и, будто бы, это то, что ему сказала сама смерть, и тот, кто это услышит, тоже умрёт…

– …ды понял меня, зука? Ды подял деберь, что я с добой сделаю? – прорвался сквозь его мысли наглый голос длинного.