Опция «Выход» не предусмотрена

– Служба безопасности не верила в твою затею и доказывала, что дистанционно вскрыть вагон и добраться до саркофагов невозможно. Но ты со своим хакером сделал это.

– Толку от того…

– Для тебя – никакого, а им ты помог обнаружить несколько серьезных уязвимостей в компьютерной защите и ликвидировать их.

Это было даже не насмешкой судьбы, а каким-то плевком. В стремлении навредить КУБу мне удалось сделать его еще крепче.

Я постучал по борту фургона.

– А что с этим саркофагом? Тоже моя бывшая?

– Отчасти. Идея твоя, но от нее все пришли в восторг. Ничто так не ударит по репутации Москвы, как похищение саркофага с содержимым и документацией. Твоя бывшая мне сделала бронебойный пропуск и кое-что подчистила в заявке, которую ты со своим хакером внесли в базу КУБа, исправила пару роковых ошибок. Но на этом помощь закончилась. Здесь вражеская территория, где твоя бывшая не имеет власти.

– Поэтому ты запаниковала, когда мы подъехали к Трехсосенке?

Аля вжала голову в плечи, сразу став похожей на маленькую запуганную девочку.

– Честно, я старалась держаться, подбадривала себя, но… Понимаешь, я ведь не знала, где работаю. Да и никто не знает, кроме тех палачей в хирургических комбинезонах. Я была уверена, что работаю в пресс-службе медицинской конторы. Зарплата отличная, начальник чудо, дисциплина номинальная, свобода творчества и сплошной креатив в полный рост! Чего еще надо? Когда мне сказали, что какой-то гад хочет все это сломать, я с воодушевлением вызвалась помочь. Встреча с тобой немного подорвала мою уверенность и я стала считать, что ты просто заблуждаешься или вынужденно выполняешь чью-то волю. А потом я увидела нутро брюховецкой фабрики…

У нее на глаза навернулись слезы, Алена отвернулась и, безуспешно пытаясь побороть рыдания, несколько секунд тряслась в беззвучных конвульсиях. Мне пришлось обнять ее. Она не лгала и слезы были искренними, у меня до сих пор стояло перед глазами ее окаменевшее бледное лицо, когда мы впервые увидели раздутые человеческие тела в цеху завода.

– Уже в Ростове я решила выйти из этого дела и даже тебя попыталась уговорить отступиться, но… Мне сказали, что единственный выход для меня лежит через такую кювету с черной жижей. Они мне рассказали, что происходит с человеком там, твоя бывшая рассказала. Она же и предупредила, что с нами будет в Трехсосенке, если все вскроется. Поэтому у меня чуть истерика не началась, когда мы подъехали к тому заводу. Я же просто медийщик, до этого самым большим испытанием для меня были собеседования о трудоустройстве.

– И что дальше?

Алена в панике отшатнулась.

– Я больше не могу! Как хочешь, но…

– Ты больше ничего делать не будешь. Успокойся. – Я снова ее обнял. – У тебя есть варианты спрятаться где-то, отсидеться хотя бы несколько месяцев?

Она отрицательно покачала головой.

– Ни дальних родственников в глухой деревне на Алтае, ни друзей в Казахстане или Белоруссии?

– Нет.

– Что ж… Кстати, Питер твой родной город?

– Ну да, – тихо сказала она, не понимая, куда я клоню.

– А конкретнее? Откуда ты?

– Родилась на Гражданке, но я этого не помню, родители переехали на Ржевку через год после моего появления. Там и выросла, в школу пошла… Все, что рассказывала о своей жизни было правдой, только не в Брюховецкой, а в Питере.

– На Гражданке? – с улыбкой переспросил я, почувствовав теплоту в душе от забытых с детства названий родного города.

– Это район такой, на Гражданском проспекте.

– Я знаю. Сам оттуда.

Глаза Алены вспыхнули восторгом.

– Правда, не был на родине уйму лет, – я тяжело вздохнул, снова почувствовав боль в щемящем сердце. Невольное желание подловить Алю на лжи обернулось против меня же, больно кольнув иголкой совести. – Если вариантов нет, тогда остается только моя квартира в Ростове. Ты про нее кому-нибудь рассказывала?

– Никому. Инструкции я получала лично, когда выходила в магазин. Меня машина ждала в каком-нибудь людном месте. Возвращалась, как ты учил. Слежки не было.

Наивная.

У меня, конечно же, были варианты надежно ее спрятать, но тогда пришлось бы привлекать и засвечивать много постороннего народа. А мне не хотелось рисковать этими ценными людьми ради Алены, чья преданность была под большим вопросом и только что рассказанная история также могла оказаться частью плана, даже если она в нем была всего лишь безвольной пешкой. Моя ростовская квартира была единственным для нее вариантом отлежаться в тени. Отныне, как бы парадоксально это не выглядело, все зависело от самой Алены – если соврала мне, то сама же и будет виновата в своей неминуемой гибели.

– Это твой выход из мышеловки, – я сунул ей за пазуху пухлый мятый конверт. – Здесь немного денег, ключи арендованной машины и краткая инструкция. Я предполагал подобный исход и попытался все максимально просчитать. Если будешь осторожна, то есть шанс выскочить. Все в твоих руках.

Она всхлипнула и еще сильнее прижалась ко мне.

– Главное до Ростова добраться без проблем.

– Ростов?! Но там же…

– Да, Ростов, – перебил я. – Поближе к их логову, надеюсь, там они в последнюю очередь будут тебя искать. Да и других вариантов просто нет. Отсидишься в моей квартире.

Я чуть отстранил ее, чтобы видеть лицо.

– В нижнем ящике комода, который у кровати в спальне, двойное дно. Там нотариально заверенная дарственная на квартиру, твои документы на новое имя и банковская карточка с пин-кодом. Новый паспорт на крайний случай, старайся им не светить, серьезную проверку он не пройдет, но устроиться на работу или купить билет на поезд получится. Квартиру я тебе подарил сразу же, как только мы сбежали из Брюховецкой, в качестве компенсации за утраченную.

– Но та квартира не моя.

– Это уже не важно. Да и где-то же есть жилье, куда ты уже не сможешь вернуться. А мне эта хата вряд ли понадобится.

– Не говори так!

– Всего лишь смотрю правде в глаза. Должно случиться чудо, чтобы мне удалось выбраться из этого болота. Запоминай! – Я слегка тряхнул Алю за плечи, фокусируя ее внимание и оставляя зарубку в памяти. – Смени прическу и цвет волос. Кардинально похудей или поправься, смени стиль одежды. Постарайся сделать все, чтобы даже близкие тебя не узнали при встрече. Про свою машину забудь, даже не приближайся к стоянке, где она припаркована. Из квартиры выбирайся в случае крайней необходимости и только в часы пик, всегда старайся слиться с толпой. Забудь про друзей, родственников, вообще забудь про всех, как огня бойся соблазна с кем-нибудь связаться, даже если от тоски выть захочется.

– Поняла, – устало кивнула она.

Был еще один вопрос, который мне не хотелось поднимать, но его игнорирование грозило еще большими проблемами.

– Как ты связывалась с кураторами? – прямо спросил я и, как и ожидалось, вопрос словно пощечина оттолкнул Алю, она даже сделала пару шагов назад.

– По телефону, – тихо сказала она. – Они мне дали мобильник. Когда я его включала, там всегда было сообщение с инструкцией. Не знаю, как это работает, но стоило нажать кнопку включения…

– Где аппарат?

Тяжело вздохнув, Алена полезла в «скорую», долго копалась в сумках и наконец вернулась ко мне с миниатюрным черным телефоном.

Я забрал мобильник, мельком глянув, и сунул его в карман штанов.

– Есть еще что-нибудь, чего я не знаю, но должен?