Ужас замкнутого пространства. Криминально-политический детектив 2000 года

Из комнаты экстрасенши Лизы Калининой донесся душераздирающий

вопль. Секунду все молча переглядывались, потом Лиза еле слышно сказала:

– Это там, у меня… Полина Штерн, подруга…

Все, толкаясь, бросились посмотреть, что еще случилось этим фантасмагорическим утром в их Большой квартире и, влетев в

комнату Лизы, остолбенели.

Шла утренняя программа столичного телевидения, как обычно, в прямом эфире. И там, мило улыбаясь очаровательной дикторше о чем-то рассказывал и активно жестикулировал никто иной, как сам… Исак Владимирович Жирцов.

Ирина почувствовала какой-то странный приступ удушья, головокружения. Решив, что сейчас грохнется в обморок, она прислонилась к дверному косяку.

Супруги Воронины стояли с откровенно «отпавшими» челюстями. Фабрикант пытался поднести трясущийся огонек зажигалки к очередной сигарете, а хозяйка комнаты ладошкой зажимала готовый вырваться из груди крик.

Более-менее спокойно реагировали на кошмар происходящего двое:

Хмелевский Лев Николаевич и Игорь Соломатов. Первый решил окончательно, что пребывает в похмельном бреду и следует немедленно остограммиться, чтобы прогнать наваждение.

Игорь же, как-то неестественно вытянувшись, отчего его долговязая фигура смотрелась чуть ли не великански-устрашающе, с руками по швам спортивных штанов, с непонятной ухмылкой смотрел на вещающего с экрана розовощекого партийного вождя Жирцова.

Картина была достойна кисти великого живописца, вроде знаменитого перовского полотна «Не ждали»…

– Да что же это такое происходит! – вырвалось у Яны Ворониной,

когда радостно улыбающаяся дикторша поблагодарила Исака Владимировича за «участие в нашем прямом эфире»…

Ирина, взяв себя в руки, почему-то охрипшим голосом произнесла:

– Кто-то из них, по-моему, является двойником.

– Вот только кто? – тихо пропищала Лиза Калинина.

Сан Саныч обвел собравшихся каким-то странным взглядом и заявил:

– Ситуация полностью маразматическая. Если какие-то силы решили заменить Жирцова на двойника, то труп настоящего Жирцова лежит сейчас в нашем коридоре. Спокойно, без паники!

Последние слова относились к громко охнувшей и побелевшей актрисе Ворониной.

– …так вот, – продолжал Фабрикант, – из этого я склонен сделать следующий вывод: при любом раскладе нас, как нежелательных свидетелей уберут…

– Это как? – наивно спросила экстрасенс Лиза.

Сан Саныч грустно усмехнулся:

– В лучшем случае, надолго где-нибудь изолируют. В худшем —

уничтожат.

– К-как… уничтожат? – заикнулась Ирина.

– Способов полно. Проще всего: прямо здесь, на месте, якобы,

при попытке оказать сопротивление.

Тут, очнувшийся от некоего внутреннего транса Игорь Соломатов

вступил в разговор.

– Фабрикант прав. Я тоже чувствую, что нам всем крышка. Лучше

всего смотаться и побыстрее.

– Да что ж ты такое говоришь, сынок! – всплеснула руками

Ирина. – Нам, во-первых, и выйти-то нельзя отсюда. И, потом,

если мы все вместе скроемся, нас точно обвинят в этом убийстве,

разыщут и…

Опять повисла тягостная тишина. Все стали, как-то бочком,

выходить из комнаты Лизы Калининой и, стараясь не смотреть на

лежащее около туалета в коридоре тело, пробирались на кухню.

Последним там появился Сан Саныч, нервно закурил и сказал:

– У меня лежит «Поляроид» с заряженной пленкой. Надо

сфотографировать труп, чувствую, нам эти фотки могут пригодиться.

Он вышел к себе, а оставшиеся принялись обсуждать способы, как

известить милицию о случившемся. Предлагалось всякое, но

остановились на варианте наиболее реальном.

Следует сочинить письмо в отделение милиции с изложением всего

случившегося, приложить к нему поляроидную фотографию (несколько

штук этих жутких снимков Фабрикант положил на кухонном столе).

Способ доставки письма был избран до смешного детским, но иного

ничего никому в голову не пришло: решили спустить послание из окна на веревочке к подъезду и ждать ближайшего приличного на вид прохожего. Кинуть ему (ей) десяточку и, объяснив ситуацию, попросить доставить письмо в милицию.