Ужас замкнутого пространства. Криминально-политический детектив 2000 года

помимо обычного английского замка.

Этот ключ плотно, крепко и надежно закрывал коридорную дверь на

ночь от остального мира. Причем тот, кто приходил последним в

квартиру после двенадцати, обязан был «ночным ключом» дверь

запереть и ключ повесить рядом на специальный гвоздик. Утром же,

запоры открывал тот, кто первым покидал квартиру.

Ритуал соблюдался незыблемо, почему все и спали по ночам без

опасений за собственную безопасность: взломать дверь можно было

только направив на нее танк.

– Ночной ключ! – тоненько закричала Лиза, показывая пальчиком

на пустующий гвоздь.

Да забота об охране жилища сыграла на этот раз с обитателями

Большой квартиры плохую шутку. Ключ на гвоздике отсутствовал. Это

случилось в первый раз за много-много лет и было так же странно,

необычно, как лежащий лицом вверх в коридоре Жирцов.

Причем, у всех возникло ощущение, что два этих события между

собой связаны. Поднялся невообразимый гомон. Каждый пытался

перекричать соседа, рассказывая что-то свое, что-то доказывая.

У людей явно начали сдавать нервы. И немудрено, оказаться с

трупом крупнейшего политика страны в коридоре, без телефонной

связи, с наглухо закрытой дверью в квартиру, взломать которую

никому из присутствующих здесь было откровенно не под силу.

…Переждав, пока гомон слегка успокоится, Ирина Соломатова с

силой стукнула кулаком о висевшее на стене большое цинковое

корыто.

Этот своеобразный местный набат использовался как аналог вечевого

Новгородского колокола, когда требовалось собрать всех жильцов на

кухне для решения какого-либо животрепещущего вопроса.

Обитатели Большой квартиры, за исключением гостившей Полины Штерн

(которой этот грубый звук ничего не говорил и она, зажав зубами

кулак, продолжала таращиться на мертвеца) гуськом двинулись на

общую кухню.

Здесь все слегка расслабились, благо на полу не лежало никаких

трупов. Сан Саныч Фабрикант нервно задымил дорогой сигаретой,

щедро раздавая из пачки протянувшим к нему просительные руки

Хмелевскому и Калининой.

Ирина Соломатова даже поставила чайник, а на удивленный взгляд

бледной Маргариты Ворониной заметила:

– Что ж теперь, из-за этого Жирцова и чаю с утра не попить!?

– Я восхищен вашим самообладанием, Ирина, – воскликнул Воронин.

– Но все же, давайте в темпе решать, что нам делать.

– Во-первых, – твердо заявила Соломатова, – необходимо

выяснить, куда девался ключ. Без него мы будем сидеть в квартире,

как в склепе… одном склепе с покойником.

Всех зябко передернуло.

– Кто вчера последний пришел домой?

Это, грозно оглядывая собравшихся, тоном следователя вопросил

Сан Саныч (видимо, на правах самого богатенького жильца).

– Я в восемь вечера, – подняла ручку миниатюрная Лиза Калинина.

– С подругой, клиенткой!