И жизнь, и слёзы, и любовь. Жизнеописание Анны Керн…

Между тем она свела интригу с братом моим Александром. Вскоре они за что-то поссорились. В 1829 г., когда А.П. Керн была уже в ссоре с братом Александром, она вдруг переменилась ко мне. Это, конечно, нравилось мне, тогда 16-ти летнему юноше, но ее ласки имели целию через меня примириться с братом, что, однако же не удалось.

А. Ив. Дельвиг (брат друга Пушкина).

…за А.П. в другой комнате обыкновенно волочился А. Ив. Д.

А.И. Вульф. 16 февраля 1829 г.

С. (жена барона А.А. Дельвига Софья) и А.П. (Керн) были очень рады меня увидеть; Первая кокетничала со мною по-старому, слушая мои нежности и упрекая в холодности; другую же, как прежде, вечером я провожал до её комнаты, где прощальными сладострастными поцелуями ей удавалось иногда возбудить мою холодную и вялую чувственность. Должно сознаться, что я с нею очень дурно себя вел…

А.Н. Вульф. 16 января 1829 г.

Вчера получил я письмо от А.П.; кроме обыкновенной своей любезности – всегда новой – и нежной любви ко мне, покуда всегда постоянной, она ничего мне нового и занимательного не сообщает.

А.Н. Вульф. 7 мая 1830 г.

А. Пет. сказала мне, что вчера поутру у нее- было сильное беспокойство: ей казалося чувствовать последствия нашей дружбы. Мне это было неприятно и вместе радостно: неприятно ради её, потому что тем бы она опять приведена была в затруднительное положение, а мне радостно, как удостоверение в моих способностях физических. Но кажется, она обманулась.

А.Н. Вульф. Дневник.

…Никого я не любил, и вероятно, не буду так любить, как её…

А. Н. Вульф. 18 августа 1831 г.

Близость её с Вульфом относится к 1828—1832 гг.

Л.Б. Модзалевский, с. 91

…верный приют любовное чувство Вульфа находило всегда у Анны Петровны. Анна Петровна, конечно, знала о любовных историях Вульфа, и это знание не мешало их взаимным наслаждениям; в свою очередь, близкие отношения к Вульфу нисколько не мешали и Анне Петровне в её увлечениях… Нет сомнения, что и Пушкин был осведомлен в любовных успехах Вульфа… И Пушкин продолжал относиться к А.П. Керн с великим уважением и любовью.

П.Е. Щёголев «Дуэль и смерть Пушкина: Исследование и материалы» (Москва; Ленинград, Гос. изд-во, 1928). С. 126

Своеобразное в отношениях к А.П. Керн и Пушкина, и Вульфа, несомненно, – отголосок эпохи, вернее, – жизни определённого круга, круга общественного, к которому принадлежали и Вульф, и Пушкин.

П.Е. Щеголев. С. 129

Я часто посещал барона Дельвига; кроме его милой и весьма любезной жены, жила там так же любезная и миловидная барыня Керн. В июне барон с женою, г-жою Керн и Орестом Сомовым (литератором, весьма умным человеком и любезным), отправились в четырехместной линейке на Иматру; мы с Корсаком поехали вслед за ними…

Глинка М.И. Записки Михаила Ивановича Глинки. 1804-1854. // «Русская старина». Ежемесячное историческое издание. 1870 г. Том I. Санкт-Петербург, 1870, стр. 334

Между многими катаниями за город мне памятна одна зимняя поездка в Красный Кабачок, куда Дельвиг возил нас на вафли. Мы там нашли совершенно пустую залу и одну бедную девушку, арфянку, которая черезвычайно обрадовалась нашему приезду и пела нам с особенным усердием… Под звуки её арфы мы протанцевали мазурку и, освещенные луной, возвратились домой. В катании участвовали, кроме Дельвига, жены его и меня, Сомов, всегда интересный собеседник и усердный сотрудник Дельвига по изданию «Северных цветов», и двоюродный брат мой А.Н. Вульф.

А.П. Керн. Воспоминания…

Красный Кабачок искони славился своими вафлями; в Немецкую Масленицу прежде весь Петрб., т.е. немцы и молодежь, катился сюда, чтобы их есть, но нынче это вывелось из обыкновения, катанье опустело, и хотя вафли все ещё те же, но ветреная мода не находит их уже столь вкусными, как прежде. Нельзя нам тоже было не помянуть старину и не сделать честь достопримечательности места. Поужинав вафлями, мы отправились в обратный путь. – Соф. (жена барона Дельвига) и мое тайное желание исполнилось: я сел с нею, третий же был Сомов,– нельзя лучшего, безвреднейшего товарища было пожелать. Он начал рассказами про дачи, мимо которых мы мчались (слишком быстро), занимать нас, весьма кстати, потому что мне было совсем не до разговору. Ветер и клоками падающий снег заставлял каждого более закутывать нос, чем смотреть около себя. Я воспользовался этим: как будто от непогоды покрыл я и соседку моей широкой медвежьей шубою, так что она очутилась в моих объятиях, – но это не удовлетворило меня, – должно было извлечь всю возможную пользу от счастливого случая… Ах, если бы знал почтенный Орест Михайлович, что подле него делалось, как слушали его описания садов, которые мелькали мимо нас.

А.Н. Вульф. Дневник.16 января 1830 г.

Софья становилась с каждым днём нежнее, пламеннее, и ревность мужа, казалось, усиливала ее чувства. Совершенно от меня зависело увенчать его чело, но его самого я слишком любил, чтобы так поступить с ним.

А.Н. Вульф. Дневник 1828—1831 гг. Пушкин и его современники. Вып. XXI—XXII

Помнится, что вскоре после поездки и по возвращении из Иматры мы угостили Дельвига, Керн, Сомова – Колмаковым И. Е. и Отнским, и удачно.

М.И. Глинка. Записки.

…сделались нашими собеседниками и Иван Екимович (Колмаков), а к нему присоединился приятель его Алексей Григорьевич Огинский, переводчик Голдсмита, Гиллиса и других английских историков, муж учёный и трудолюбивый. Наружный вид его составлял разительную противоположность с Ив. Ек. Алексей Григорьевич был роста высокого, черезвычайно лыс, лицо его несколько походило на обезьяну, говорил же важно, протяжно, в нос, густым басом, при чём воздвигал торжественно правую руку для большего убеждения слушателей.

Наши дружеские литературные беседы, при содействии пунша, оканчивались почти всегда философскими прениями. По третьему и четвёртому пуншу И. Ек. приходил в восторг и нередко восклицал: Диспутовать буду! Буду диспутовать, довольно!

М.И. Глинка. Записки.

С дачи А.П. Керн переехала на квартиру, ею нанятую далеко от Дельвигов, и они более не виделись.

А.И. Дельвиг (брат). Дневник.

Должно признаться, что женщины умеют придавать особенную прелесть их любезностям – напр., А.П., описывая новую свою квартиру, говорит, что она так просторна, что если я приеду в Петерб., то нам обоим будет просторно, и просит, чтобы я непременно обещался у ней остановиться, хотя бы для того только, чтобы в будущем она имела бы одну приятную надежду.

А.Н. Вульф. 27 января 1830 г.

…я нашел… письмо от А.П., на которое ей сегодня и отвечал. К общему удивлению, пишет она, что черезвычайно теперь щастлива, т.е. что страстно любит одного молодого человека и им так же любима. Вот завидные чувства, которые никогда не стареют; после столь многих опытностей я не предполагал, что ещё возможно ей себя обманывать. Посмотрим, долго ли эта страсть продолжится и чем она кончится…

А.Н. Вульф. 29 июля 1830 г.

Между тем вот тебе известие: за твой перевод дают 300 рублей. Согласна ли ты на это?

Софья М. Дельвиг – А. П. Керн. 1829—30 гг.

Я продолжал у неё бывать, но очень редко; впрочем, произведенный в 1830 году в прапорщики, был у неё у первой в офицерском мундире.

А.И. Дельвиг (брат). Дневник.

Что-то А.П. давно не пишет, – не от того ли, что её любовные восторги может уже прошли…

А.Н. Вульф. 27 августа 1830 г.

Что-то давно я не получаю писем, особенно от А.П.

А.Н. Вульф. 29 августа 1830 г.

А.П. все еще в любовном бреду, и до того, что хотела бы обвенчаться с своим любовником. Дивлюся ей!

А.Н. Вульф. 1 сентября 1830 г.

Благодарю тебя, мой ангел, за резеду— ты мне этим доставила большое удовольствие.

Софья М. Дельвиг – А. П. Керн. 1829—30 гг.

С Мат(ерью) и Сестр. я говорю почти только о моей нужде в деньгах, а с А.П. ,об ее страсти, черезвычайно замечательной не столько потому, что она уже в летах не пламенных восторгов, сколько по многолетней её опытности и числу предметов её любви. Про сердце женщин после этого можно сказать, что оно свойства непромокаемого… – опытность скользит по ним. Пятнадцать лет почти беспрерывных несчастий, уничижения, потеря всего, чем в обществе ценят женщину, не могли разочаровать это -сердце, или воображение, – по сю пору оно как бы первый раз вспыхнуло. Какая разница между мной и ею! Едва узнавший, однажды познавший существо любви – в 24 года, я кажется, так остыл, что не имею более духу уверять, что я люблю!!!