Оценить:
 Рейтинг: 0

Аугенблик

<< 1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 53 >>
На страницу:
20 из 53
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Забыл, – признался я.

«Да она же издевается надо мной, – догадался я. – Играет, как кошка с мышкой!»

Волей судьбы наш разговор прервал звук подъехавшей машины – Лешкиной «Волги». Я очнулся от какого-то сомнамбулического оцепенения. Меня удивило, что Леночка никак не изменилась в лице, также услышав приезд Лешкиной машины.

– Ну что же, – проговорил я голосом вечно обиженного на жизнь ослика Иа-Иа, – коли чаю не дают, пойду на заклание.

– Бедненький, – улыбалась Леночка, – сочувствую тебе. Сейчас она тебе задаст!

– Леночка, – сказал я возвышенным траурным голосом, – никого так не просил… а тебя попрошу! Выполнишь?

Леночка сделала прекрасно испуганные глазки.

– Что надо сделать? – спросила она совершенно серьезно.

– Принеси мне букетик, – продолжал я голосом ослика Иа-Иа, – маленький, дешевый… на мою скромную могилку.

– Дурак! – вспыхнула Леночка.

– Чего это я дурак? – спросил я, понимая, что все идет по программе.

– Ну… дурачок! – сдалась Леночка.

– Ну вот! – возрадовался я. – Это же совсем другое дело! А чай за тобой!

Леночка помолчала. Помолчала ровно столько, сколько нужно.

– Ну, может быть, – подытожила она весь наш разговор.

* * *

Леночка зарядила меня такой энергией, что я, уже с простым интересом к новому, без стука (специально) вошел к мадемуазель Лили в кабинет.

Мадемуазель Лили стояла ко мне… спиной. Стояла у зеркала и, как будто бы выдавливала прыщик. Точно сказать не могу, отвлекла грандиозная… талия.

– А стучаться Вас не научили, молодой человек? – проговорила Лили неожиданно приятным голосом.

– А Вас, мадемуазель, – парировал я довольно грубо – война, так война, – не научили здороваться? Здравствуйте, Лилиана Владимировна, – неожиданно, совершенно без запинки произнес я, понизив голос до эротического уровня.

Мадемуазель Лили улыбнулась так, как улыбнулась бы учительница ученику, признавшемуся ей в любви.

– Здравствуйте… Евгений, кажется?

– Ну, нетрудно было и догадаться, – бумерангом вернул ей ту же улыбку я. – На счет стука. Лилиана Владимировна, – снова удивил я самого себя, – у нас коллектив небольшой. Все, как родные, все «свои». Мы как-то запросто приходим друг к другу. Без стука.

– Я это учту, – уже по-доброму улыбнулась мадемуазель Лили.

По маленьким мимическим движениям я определил, что ей очень понравилось, как четко я произносил сочетание звуков, обозначающим ее имя и ее отчество. Вероятно, мало кто баловал ее таким безупречным произношением. Не зря я тренировался!

Она попросила меня расписаться в ведомостях, сказала, что выделены деньги на спецодежду, что вовсе необязательно ее носить, просто так положено и все такое.

Когда я вышел от нее, у меня сложилось впечатление, что теперь наша жизнь пойдет несколько по-другому. Только вот мне было непонятно, будет ли это ее личная инициатива, или новое веяние придет сверху, но что точно через нее – я не сомневался.

Леночка выглядывала из-за приоткрытой двери.

– Ну как знакомство? – поинтересовалась она, уже предвкушая мой рассказ, начинающийся словами: «Ты представляешь! Ты знаешь! это ужасно!»

– Восхитительная женщина! – воскликнул я. – Мало таких!

Леночка сделала злые глаза. По настоящему злые!

– Ну и пусть она тебя чаем поит, – процедила сквозь зубки Леночка и захлопнула дверь.

Я постоял в недоумении около двери в лабораторию, поскреб в нее по-кошачьи, прислушался. Тишина абсолютная. Махнув рукой, я побрел в мониторку.

«Хороший день сегодня, – почему-то подумал я, – хоть и пасмурный».

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Утром (какого-то) дежурства я проснулся от осторожного, но настырного постукивания в дверь мониторки. У меня очень чуткий сон! Таракан пробежит – я уже за столом и всматриваюсь во что-то в мониторах. Но, надо признаться, этакая чуткость сна моего не во всю ночь распространена равномерно и проявляется в полную меру лишь минут за пять до, обозначенного мною же самим, подъемом. В остальное время ночи (иногда и дня) мой сон богатырского качества. Тут же до подъема оставался целый час.

Я открыл глаза. Точно! Кто-то постукивал в дверь – не приснилось! Шторы задернуты, мониторы выключены моим секретным выключателем. Вставать не хотелось.

Я рассматривал дырку в носке и размышлял: «Почему всегда левый? Надо обувь проверить – не иначе гвоздик торчит».

Стук на полминуты прекратился, потом возобновился вновь.

«Кого же это черт принес?»– продолжал я решать в уме не решаемую задачу.

– Кого же черт принес в сию глухую ночь? – театрально грозно произнес я. – Сейчас шмальну сквозь дверь из пистолета!

Стук мгновенно прекратился, и с полминуты царила тишина. И вдруг прозвучал до боли знакомый голосок Тонечки Воробьевой:

– Ох, не шмаляй! Израильская дочь к тебе пришла… посередине лета!

Я вскочил, как ошпаренный, распахнул дверь. Тонечка Воробьева стояла на пороге, и скромно улыбаясь, смотрела на меня. Вся такая хорошенькая, вся такая светленькая! Я буквально сгреб ее в охапку и втащил в мониторку.

– Ну, подожди, – наигранно возмущалась Тонечка Воробьева, – задавишь же совсем!

Я смотрел в карие Тонечкины глаза и с удовольствием проваливался в их бездонную глубину. От полумрака зрачки ее были расширены, удвоенная и уменьшенная щелка в шторах полосками света играла в них живым отражением.

Мы целовались так, что дышать было трудно. Более я ничего себе не позволял – разжигал желание.

Первой не выдержала Тонечка, сделав несколько непристойных движений, вопросительно взглянув мне в глаза.

– Что ты делаешь, прелесть моя? – наигранно возмущался я. – Где же твоя воспитанность, воспетая в веках? – меня явно тянуло на возвышенные речи.

– Трахаться хочу! – коротко и просто бросила Тонечка уже с довольно заметной хрипотцой.
<< 1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 53 >>
На страницу:
20 из 53