Ирий. Хроника Лады

Лада так боялась спугнуть лесного красавца, что закрыла рот руками, стараясь дышать тише. Кеша вжался в ствол, настороженно разглядывая сохатого. Когда-то давно он видел лосей в зоопарке, но их лесной собрат выглядел больше, увереннее и свободнее.

Зверь тряхнул головой и медленно пошёл в глубь леса. Некоторое время ещё слышался хруст сухостоя под его грузным телом.

Когда всё стихло, отряд вышел из укрытия. Восторг от увиденного переполнял каждого, но слов, чтобы выразить его, не находилось. Лада похлопала по спине Женю, зашедшегося кашлем от переизбытка эмоций. Трофим наконец оттаял, наслаждаясь их реакцией. Но дал им лишь десять минут, чтобы прийти в себя. Дальше шли быстрее: то ли уже втянулись, то ли чувствовали близость заимки.

Если бы Дружок не тявкнул тихонько от радости, Лада прошла бы мимо. Избушка, почти незаметная среди деревьев, внезапно появилась перед ними, как будто некий художник, взяв кисть, набросал её парой небрежных мазков. Ни забора, ни другой ограды. Неказистый сруб, маленькие окошки, низкая дверь.

Трофим первым зашёл в дом, закрытый снаружи на обычный запор. Чужие здесь не ходят, а вот звери могут залезть из любопытства. Внутри, конечно, тесновато, зато зимой проще протопить. Печка – буржуйка, стол, скамья, да полати – вот и всё хозяйство. В углу сложены дрова, на столе керосиновая лампа, бутыль с керосином на полке да пара ящиков с консервами. Лада вспомнила бабушкины рассказы про охотников, которые, уходя с заимки, всегда оставляли что-то для следующих приходящих, будь то продуктовый запас, спички или охапка сухих дров.

Трофим, быстро сбросив заплечный мешок, полез на крышу осматривать ущерб. Оттуда он свистнул Кешу, и работа закипела. Лесник с Иннокентием – на крыше, а Женя снизу подавал то инструмент, то доску.

Лада, предоставленная самой себе, ходила вокруг, с наслаждением впитывая лесную благодать. «Жаль, что люди лишены возможности видеть эту красоту», – думала она. Кто-то боится идти в лес, кого-то не пускают дела, некоторые считают себя туристами, но ходят только изведанными людными маршрутами. В такую глухомань забираются лишь лесники да охотники.

Вторых Лада недолюбливала. Не понимала, что за хобби такое – убийство зверей. Вот раньше племена охотой добывали пропитание, но лишнего не брали, уважали зверя, даже просили у него прощения и благодарили за то, что дал им пищу. А сейчас охотники убивают ради развлечения и наживы.

Если бы можно было привозить в такую глушь детей, учить их здесь. Пусть недолго, пусть месяц, но, оторвавшись от гаджетов, их головы посветлеют, появятся мысли, с ними станет интересно дискутировать.

Лада не заметила, как сошла с дорожки и углубилась в лес. Разговаривая сама с собой, брела по жухлой траве, подпинывая упавшие шишки, раздвигала руками пихтовые ветки. Так увлеклась, что чуть не свалилась с обрыва, внезапно образовавшегося прямо перед ней. Осторожно заглянув за край, внизу увидела речку, весело журчащую по серым гладким камням. Скорее, даже ручей, бежавший по лесному оврагу.

Поискав глазами спуск, Лада медленно пробиралась по краю обрыва. Страха высоты у неё не наблюдалось с детства, а вот с осторожностью природа явно пожадничала. Через пару метров стало понятно, что спуска по близости нет, поэтому лучше вернуться. Вот ту-то и начались проблемы.

Тропинка, с которой Лада вышла на край оврага, растворилась в траве. Пытаясь припомнить приметы, пристально рассматривая дорожку вдоль обрыва, она искала хоть что-то, что могло указать на направление. В какой-то момент ей показалось – нашла. Лада свернула в лес и пошла, как ей думалось, в обратную сторону.

Часть 16

Замечали ли вы такую странность? Когда ты идёшь по знакомому лесу или путешествуешь в компании, он кажется дружелюбным, красивым, таинственным, одухотворяющим. Но как только остаешься один на один на незнакомой поляне, чувствуешь, что потерялся, лес меняет улыбку на оскал, воодушевление – на настороженность. Милые шорохи становятся пугающим треском, шум деревьев зловещим. Мир сужается до узкой тропинки, по которой ты идешь, надеясь в правильности выбранного направления среди множества таких же.

Однажды, где-то в возрасте шести лет, Лада потерялась, когда они с бабушкой ходили по грибы. Всего пара шагов в сторону… Это всегда происходит именно так. Момент, когда человек осознает, что потерялся, неуловим. Только сейчас ты был не один, разговаривал с кем-то, как вдруг что-то происходит, как будто за твоей спиной незаметно сменили декорации. Оборачиваешься – сзади никого, тишина. Словно по щелчку накатывает волна паники, с большой скоростью, как цунами: когда внутри всё дрожит, когда нет ни одной мысли в голове, замирают все звуки, кроме бьющегося в висках страха.

В тот раз Лада поддалась, до сих пор при воспоминании о том дне во рту появляется противный привкус крови. Она так сильно испугалась, что прикусила губу. Бабушка, оказавшаяся совсем недалеко, успокаивала её всю обратную дорогу. А дома на следующий день посадила Ладу перед собой и долго, обстоятельно объясняла, что та сделала не так.

Паника – твой первый враг, – говорила она, – как изголодавшийся зверь, начинает грызть изнутри, лишая способности здраво мыслить. Поэтому сначала, старайся успокоиться. Сядь и расслабься: начинай медленно и глубоко дышать. Сосредоточься на вдохе и выдохе. Когда почувствуешь, что в голове прояснилось, сердце бьётся тише – осмотрись. Покричи, не бойся: люди могут быть недалеко; не сходи с тропы, как правило, протоптанные дорожки ведут к жилью… Все советы потом пригодились внучке не раз, сделав то, что не смогла бы сделать армия психологов – Лада не перестала любить лес, не боялась его.

Пройдя по тропе пару метров, она поняла – не та дорожка. Приливная волна паники подкатывала с тошнотворной скоростью. Лада села на поросший мхом пень и, закрыв глаза, начала глубоко дышать. Вдох – лесной воздух заходил внутрь со свистом, наполняя лёгкие прохладой. Выдох – горячее дыхание выплёскивалось вместе со страхом. Вдох – сосредоточиться, выдох – успокоиться. Вдох – настроиться на позитив, выдох – всё будет хорошо.

Придя в себя, подавив отчаяние, Лада огляделась. Тропинка протоптана явно не звериными лапами и копытами. До водопоя тут далековато, а лесные жители – не люди, не ходят проторёнными дорогами. Значит, она может вывести к жилью. Хорошо. Но ребята её потеряют – это плохо. Нужно оставить какие-то ориентиры для себя и тех, кто будет искать. Вернувшись к оврагу, она нашла приметное дерево у тропы. Разорвав носовой платок на четыре части, одну из них привязала на ветку. Достав из кармана бесполезный телефон, попыталась найти сигнал, но тщетно. Тогда она написала СМС Кеше, чтобы сообщение ушло сразу, как появится возможность.

Ещё раз окинув взглядом местность, Лада уверенно зашагала по широкой утоптанной лесной дорожке.

Часть 17

Неизвестно сколько прошло времени, но солнце, мелькавшее среди верхушек, уже перевалило за полуденный рубеж. Лес жил своей жизнью, не обращая никакого внимания на путницу. Птицы, перелетая с ветки на ветку, передавали свои новости по эстафете. Дятел – трудяга беспрерывно стучал по стволу старой сосны. Белка, мелькнув пушистым хвостом, прятала на зиму орехи и семена то тут, то там.

На тропинку неожиданно выскочил заяц. Он был серый, немного облезлый, словно потрёпанный. Увидев Ладу, ушастый почему-то не испугался, наоборот, поспешил ей навстречу, запрыгнул в подставленные руки и доверчиво замер. Может домашний? – промелькнула мысль. Значит, жильё недалеко.

Впереди, сквозь еловые ветки, забрезжил свет, и тропа уперлась в огромную лужайку, залитую солнцем. На противоположной стороне, у кромки леса, притулилась кособокая избушка, рядом выстроились в ряд десяток ульев. Пасека казалась безлюдной, но из трубы вился едва заметный дымок.

От радости колени задрожали так сильно, что Ладе пришлось обхватить стоящую рядом осину. Прижавшись к ней щекой, она закрыла глаза, чтобы успокоиться перед тем, как пересечь поляну и выйти к людям.

– На Вашем месте я бы этого не делала, – чья-то рука легла на плечо.

И без того ослабшие колени подкосились, и Лада стекла по стволу на жухлую траву. Руки разжались, заяц скатился на землю, ловко кувыркнувшись в воздухе.

– Не пугайтесь, – тихо прошептали за спиной, – не хотела Вас пугать, простите.

Судорожно выдохнув, Лада обернулась. На тропинке, виновато переминаясь с ноги на ногу, стояло юное существо лет пятнадцати. По внешнему виду невозможно было определить девочка или мальчик. На ногах мягкие мокасины, явно ручной работы, защитного цвета штаны и куртка, а на голове кепка, закрывающая пол лица.

– Простите, – ещё раз пискнул ребенок.

– Ты кто? – резко бросила Лада, но, спохватившись, взяла себя в руки. – Меня зовут Лада. А тебя?

– Мирослава. Но родители кличут Мирой, а, если сердятся, то Славкой, – незнакомка улыбнулась, и стало видно, какая она красивая.

Ярко зелёные глаза блестели как весенняя листва, веснушки весело топорщились на курносом носике, белоснежная улыбка и ямочка на подбородке вызывали неподдельное любование. Может это лесная нимфа над ней потешается, промелькнуло у Лады в голове.

– Нельзя идти на пасеку, – нахмурилась Мира, подняв на руки зайца и потрепав его за ушами. – Там какие-то незнакомые люди поселились, недобрые, тёмные. Вот из Ушастика моего хотели суп сварить, я слышала. Пришлось тайком его выпустить.

– Стоп, – замотала головой Лада, – давай сначала. Ты кто и откуда?

– Да, я за вами, почитай, от самой деревни иду. Батя запретил, просила его, просила. Не честно же, – тут Мира даже кулачки сжала, – люди новые приехали, он знакомиться пошёл, а мне нельзя. Почему?

– Трофим – твой отец? – догадалась Лада.

Девочка кивнула.

– Где же вы живёте? Судя по всему, не в деревне.

– Нет, мы в лесу живём. У нас дом большой, хозяйство, пасека. Мама коз недавно завела, а то раньше только корова была.

– Большая семья?

– Семь человек – мама, батя, три старших брата да Стёпка – младший.

– Интересно, – задумчиво пробормотала Лада, – как же вы здесь живёте?

– Нормально. Работаем, вечером играем, родители нас всему учат.

– Значит, ты можешь меня на заимку отвести? Я смотрю, лес знаешь, как свои пять пальцев. Кстати, а зачем ты за мной пошла? Могла бы на заимке остаться.

– Познакомиться хотела, да стеснялась, а потом поняла – потерялись. Когда увидела, что на пасеку идёте, решила остановить Вас. К Лешему сейчас опасно идти.

– Леший? У вас здесь что, лешие водятся? – опешила Лада.

– На самом деле, пасечника зовут Алексей, Лёша, – тихо засмеялась Мира, прикрывая рот ладошкой. – Лёша – Леший. Поняла?

– Ладно, побежали-ка обратно, хохотушка, вдруг Лёше нужна помощь. Надо рассказать нашим.

Девушка тут же стала серьёзной, вмиг повзрослев. Теперь уже на тропинке стояла не весёлая беззаботная девчонка, а собранная молодая женщина. Лада удивилась метаморфозе, надо же, как Женя. Сунув Ушастика в заплечный мешок, Мира шепнула: «Не отставайте», и пружинистой походкой легко и быстро пошла по лесу, свернув с протоптанной тропы.