Отрарский купец

Ибрагим запел старую карлукскую песню. Голос у него был высоким, мелодия звучала в ночи протяжно и печально. Его песня была о степном ковыле и вольном ветре, лихих и непослушных рысаках, о терпком кумысе, испеченном на костре горячем хлебе, гибком стане и остром слове степных красавиц, о свистящих стрелах храбрых воинов-тюрков…

Эта мелодия родилась сотни лет назад, во время перекочевок, среди дымящихся костров и под закопченным куполом войлочных юрт. Слова этой песни были понятны каждому тюрку: караванщикам, погонщикам, слугам, воинам. Они слушали молча, смотрели на тлеющие угли и каждый в этот момент думал о чем-то своем.

11 глава

ПУТЕШЕСТВИЕ ЗА ЗНАНИЯМИ

«Кичащийся знаниями от знаний далек,

Признался в незнанье – достигнешь высот»

Юсуф Баласагуни

– Хеч! Хеч! – Абдулл криками сдерживал лошадь, которая, почуяв воду, ускорила шаг.

Согдийский караван приближался к степному оазису. Они прошли большую часть пути, впереди через 5 фарсахов их уже ждал древний Гургандж. Стоянка была недолгой, путники, утолив жажду, сразу отправились в последний переход.

Их караван вышел из Тараза ранней осенью, прошел десятки городов Мавераннахра, в которых во время стоянок торговцы покупали, продавали и обменивали товары и предметы роскоши для султанских дворов. Среди них были опытные хорезмийские, согдийские, булгарские, еврейские и хазарские купцы. Они находили между собой общий язык, делились информацией, суживали друг другу деньги и соревновались, кто из них совершит более выгодную сделку.

Во время общих застолий они говорили только о товарах, прибыли и выгоде. Абдулл скучал среди них. Во время одной из остановок в Дженте он вдруг подумал: «Не остаться ли мне здесь?»

Город напомнил ему о мимолетном увлечении во время неудачного выступления в доме местного правителя, настраивая душу на возвышенный лад: «О, эти глаза – черные, словно смола! И обжигающий взгляд! – Его вдруг охватила страсть к обладательнице завораживающих глаз и сердце беспокойно забилось в груди. – Может, попытать счастье еще раз? Возможно, мои стихи достигнут ее сердца. Ведь говорят же, что птица садится на иву с густыми ветвями, подобно тому, как похвальное слово настигает красавицу».

О, если бы мне опять удалось

Увидеть тебя ценой любой,

На все времена, до Судного дня,

Я был бы доволен судьбой!

Он начал свое сочинение, но был прерван: курбан-баши дал приказ собираться в дорогу. Громко прозвучала труба, оповещая всех об этом.

Абдулл подошел к большому бронзовому зеркалу в караван-сарае, взглянул на свое отражение и увидел заросшего, износившегося в дороге, худого и поникшего бродягу, с потухшим взглядом.

«Разве может этот человек надеяться на благоприятный исход своего желания? Вокруг правителя ходят десятки богатых, талантливых льстецов и подхалимов, жаждущих породниться с каханом Джента», – пришел он к такому выводу после увиденного.

Абдулл догнал караван, ушедший далеко вперед. Присоединившись, он стал убеждать себя в том, что у него есть более неотложные и важные дела, чем сердечные переживания. И вот некоторое время спустя его взору открылось великолепное зрелище: на гладкой поверхности степи блестела полоса широкой реки, на дальнем берегу которой виднелись побелевшие от жаркого солнца крепостные стены Гурганджа. Вблизи удалось разглядеть, что их покрывали раны от осадных орудий.

По прибытию, Абдулл сразу же направился в медресе при мечети. Ему не терпелось узнать, живут ли еще в Гургандже последователи тех мыслителей, поэтов, ученых, чьи книги и труды он читал. Когда-то они сильно взволновали ищущего знаний Абдулла.

Прошли сотни лет со времен знаменитой «Академии Мамуна» – дома ученых, поэтов, философов Мавераннахра и Хорасана. Это было удивительное место, созданное под покровительством хорезмшаха Абу Аббаса Мамуна, образованного правителя и приверженца культуры. Здесь создавались и изучались труды самых великих и знаменитых ученых своего времени – Абу Райхана Бируни, Ибн Сины, Абу Масихи, Ибн Ирака, Ибн аль-Хаммари, Абу Али аль-Хорезми и других достойных мусульманских и тюркских мужей.

В годы своей учебы Абдулл зачитывался их рукописями, особенно ему нравились полемические тексты, где ученые спорили друг с другом, приводя аргументы и доводы. Как же ему хотелось оказаться среди них и впитать в себя их свободолюбивый дух!

Стоял полдень. Двери медресе оказались запертыми. Абдулл, кутаясь от холода в изношенную шерстяную накидку, побрел по мощенным улочкам Гурганджа в сторону рыночной площади. Он шел вдоль низких саманных домов, крытых глиной, смешанной с соломой. Однако, чем ближе он подходил к шахристану, тем чаще встречались богатые каменные дома, облицованные керамической плиткой, с резными колонами у входа и кованными железными воротами. За невысокими дувалами виднелись сады с обильным урожаем. По улицам в арыках журчала вода.

Пройдя через арку, украшенную лепными сценами из жизни хорезмийцев, Абдулл очутился перед большим шумным рынком. Его остановило открывшееся перед ним зрелище: рыночная площадь бурлила, словно взволнованное море, от множества людей из разных стран, а разноязыкий говор гудел, как встревоженный улей.

– Это продолжается уже столетия, – старческий голос вывел Абдулла из оцепенения. – Здесь толкаются ученые и глупцы, бедные и богатые, мудрые и невежественные, скромные и пройдохи, благородные и низкие, дурные и добрые.

Абдулл обратил внимание на стоявшего рядом с ним старика. Тот откашлялся и посмотрел на него в ответ.

– Вы, я вижу, впервые на нашем рынке?

– Да, уважаемый, я прибыл сегодня с караваном из Тараза. – Абдулл с интересом оглядывал старика, так точно охарактеризовавшего людскую толпу.

Маленького роста, опрятно одетый в белый теплый халат, выглядел он аскетично. Добродушное, приветливое, круглое лицо, обрамленное такой же круглой седой бородой и живыми карими глазами.

– Вы хорошо разбираетесь в людях, уважаемый, – сказал Абдулл.

– Мое имя Араш. Меня еще называют «Знаток наследия», я в преклонном возрасте и уже пора бы различать людей, – старик тихо засмеялся, показывая редкие зубы. Его щеки чуть покраснели, а седые густые брови живо реагировали, приподнимаясь или опускаясь, при разговоре. Он был явно хорошо расположен к незнакомцу и никуда не спешил. – Если Вам некуда податься, могу подсказать, где здесь дешевая еда и ночлег

Абдулл осматривался по сторонам, размышляя о дальнейших планах.

– Я Абдулл, сын Байрама, из Испиджаба. Благодарю, Вы очень добры ко мне!

– Великий Ахура-Мазда учил нас помогать страждущим и друг другу, – старик перебирал пояс, сплетенный из большого количества нитей белой овечьей шерсти.

«Огнепоклонник», – мелькнуло в голове Абдулла.

Старик знаком дал понять следовать за ним. Абдулл двинулся за семенившим впереди провожатым.

– Расскажите мне о вашем городе, уважаемый.

– Я поведаю Вам историю благословенного Гурганджа, но сначала устрою вас, – Араш ловко лавировал среди бурлящей толпы.

Они прошли вдоль лавок со снедью и повернули в узкий проулок, такой тесный, что в нем едва ли могли разойтись два встречных человека. Старик остановился перед заросшей виноградом стеной и толкнул едва заметную плетеную дверь.

Они оказались во дворе посреди небольшого сада. Сквозь кроны абрикосов, яблонь и гранатов едва пробивался дневной свет. Между деревьями стояли плетенные из виноградных лоз низкие столы и стулья. Стволы были обернуты разноцветными веревками, высотой в три магометанских локтя. Это придавало саду вид удивительного помещения с изогнутыми цветными колонами. Пробивающиеся сквозь увядающие листья лучи солнца поигрывали на узорах ковров, расстеленных в саду. С веток повсюду свисали спелые фрукты.

– Добро пожаловать на наш скромный постоялый двор! – приветствовал их на ходу подбежавший к ним пышнотелый хозяин.

Немногочисленные постояльцы с любопытством оглядывали гостей. Араш с явным удовольствием взглянул на Абдулла. Тот не скрывал своего удивления.

– У меня совсем немного монет, – вполголоса ответил он.

– Вы найдете здесь самый радушный прием за любые деньги! – Хозяин двора еще шире улыбнулся, приглашая гостей.

– Шерзод, благодарим тебя, покажи гостю его комнату, – Араш чувствовал себя здесь уверенно.

Они прошли в саманное помещение, и хозяин открыл одну из дверей. Абдулл вошел во внутрь. Огляделся. Ему понравилась скромная уютная комната с низким глиняным лежаком, покрытым войлоком. Маленькое окно выходило во двор. Абдулл присел на лежак и почувствовал тепло.

– У нас все комнаты обогреваются с помощью канов. Вы будете в тепле. Цена настолько мизерная, что это будет совсем необременительно для кошелька. Кушать Вы можете здесь или на рынке. Это тоже дешево, – хозяин двора выжидающе смотрел то на Араша, то на Абдулла.

– Мне это подходит, рынок рядом, медресе тоже, – Абдулл полез в карман.

– Нет, нет, не утруждайтесь! Заплатите потом! – Шерзод замахал руками.