Кавиан. Альфа

Кэ-Ус отстранилась и медленно заходила вокруг пустующего лиственного ложа, не переставая смотреть в глаза Дэй’Раха, словно пытаясь найти в его бледном взгляде эмоции.

– Что тебя так удивляет? – спросил троотос, спокойно наблюдая за смятениями главной кавианки. – Думаешь, одна из твоих дочерей не сможет пойти по стопам матери и получить признание как королева? Уже догадываешься, о чём я?

Разговор о дочери в ночь обряда матерей для Кэ-Ус стал откровением. Она поняла, чего он хочет, и пригрозила пальцем, отходя к ложу, где стояла Гелеис.

– Даже думать не смей! От твоей слюны у меня дочери не будет! Подумать только, на какое страдание я обреку её, если она родится от слюны порченного троотоса.

– Не зли меня, Кэ-Ус. Если ты не позволяешь мне вмешиваться в ваши дела, позволь хотя бы моему потомству это сделать. Двенадцать циклов я ношу символ табуированности, не позволяющий иметь потомство, а всё из-за ваших глупых правил! Из-за вашей глупой гармонии! Боитесь неправильных генов? Сейчас я предлагаю тебе разумное решение, Кэ-Ус: взрастить истинную королеву. Ту, которая, в отличие от тебя, поднимет нашу цивилизацию.

– Чушь!

– Боишься, что родство со мной испортит твоё чадо? Никогда не могла подумать, что придётся растить необычную кавианку, да?

– Я сказала – нет! – отступила королева. – Табу на таких, как ты, троотосов было наложено не просто так. Ты читаешь древнейший келлер в саду Троо и лучше меня знаешь, как долго наша цивилизация отсеивала неправильные гены и совершенствовала организм для будущих поколений. Мы храним идеальную природу кавианок, и поцелуй с тобой может всё это погубить.

– Вместе с отсевом вы убрали всё необходимое для борьбы с опасностью. Нужные качества были выдернуты на корню, вы словно забыли о локусах, которые уничтожают всё. И забавно слышать, как тебя беспокоят недостатки древних отсеянных поколений, когда перед нами угроза вымирания. Я готов вырвать один иплис, чтобы на его месте выросло два. А ты?

– Всё! Хватит! – крикнула Кэ-Ус. – Я не стану ничего менять. У меня будут дочери от нормальных, здоровых троотосов, но не от тебя! Какая бы опасность ни была, мы справлялись раньше, справимся и сейчас. Айхас Ари точно не была бы довольна, если бы мы испортили самое важное – нас самих. Я не готова жертвовать природой кавианок ради сомнительной возможности вернуть наше «былое величие», которого не смогли добиться мои предшественницы. Агма, уведите его вон!

Гелеис прокричала тревогу. Словно из ниоткуда повыскакивали воительницы, окружив старого троотоса, успевшего схватить королеву за руку.

– Глупая кавианка! – вскрикнул Дэй’Рах. – Я уже не знаю, как преодолеть ваше природное упрямство и донести, наконец, что перемены, хочешь ты или нет, наступят. Локусы нас уничтожат! Ради всеобщего блага я хочу внести свои коррективы. Если ты не желаешь поднять на бой своих сестёр, то это должна сделать хотя бы твоя дочь!

– Отпусти меня! Гелеис! Агма! Уберите его отсюда!

Таинственная атмосфера самого почитаемого обряда была полностью разрушена. Нарастающее вместе с суматохой напряжение не оставляло надежды на хорошее окончание обряда матерей. Агма окружили старого троотоса, призывая замолчать добровольно.

Но он всё ещё держал королеву за руку, пресекая любые её попытки вырваться.

– Клянусь, за всё это ты понесёшь самое страшное наказание! – с ненавистью кричала Кэ-Ус.

Мгновение отделяло Дэй’Раха от того, чтобы быть схваченным агма, но троотос, собрав старческие силы, расправил дряхлые крылья и встал спиной, оградив себя от наступающих защитниц. Хрупкая королева не могла сопротивляться даже старику, и была вынуждена повиноваться кавианцу, чья стальная хватка причиняла ей боль.

В иной ситуации, с любым другим троотосом агма бы схватили его и вышвырнули вон. Но репутация старейшины, его возраст и символы главенства семьи Троо создали психологический барьер. Он не позволял стражницам действовать решительней. Они боялись дотрагиваться до кавианца, чью семью всю жизнь возносили на мистический пьедестал, и признавали Дэй’Раха мудрейшим. Это было одной из причин, почему агма заколебались и не спешили применять насилие.

А в следующий момент стало слишком поздно. Пусть вся эта потасовка длилась несколько мгновений, троотос нашёл время выставить перед сёстрами руку и тихо шепнуть несколько слов, а после направить сильную ментальную атаку, ввергнув всех кавианок, матерей и стражниц в глубокий сон.

Только королева оставалась в сознании, не веря в увиденное и озирая спящих вокруг кавианок. Атака Дэй’Раха почти полностью лишила его сил, и последнее, что он сделал, грубо бросил на ложе королеву и сам возлёг над ней. Он склонился к её голове так, что его и её сяжки соприкоснулись.

– Мне плевать на наказания, – цедил сквозь боль кавианец, – каждый день моей жизни проходит в мучениях от старости. На свет должна родиться истинная королева! И именно сейчас это должно произойти. Хочешь ты этого или нет.

Дэй’Рах не хотел, чтобы всё закончилось именно так. К сожалению, упрямство Кэ-Ус вынудило его сотворить все это, чтобы добиться, наконец, желаемого. Кавианка перестала сопротивляться. Не было смысла кричать, все защитницы обряда спали крепким сном, лёжа на мягкой траве вокруг ложа. В этой напряжённой тишине остались только двое.

Лёгкая эйфория охватила королеву. Её сяжки напряглись и завибрировали, она расслаблено вздохнула. Возбуждённая от феромонов, которые ещё выделяло старческое тело, Кэ-Ус едва различала его расплывающиеся слова о будущем, плохом или хорошем. Слова о необходимости делать то, что не могут сделать остальные. К сожалению, самое святое знание о близости между кавианкой и троотосом потеряло какую-либо значимость. Дэй’Раху неведомо понятие любви, у него не было вожделения и тяги к кавианке, он лишь совершал – по его мнению – единственно правильный поступок. И, руководствуясь только им, не беря в расчёт слабые природные инстинкты, целовал королеву в губы, держа её голову так, чтобы та не вздумала прервать акт кавианского сношения.

Кэ-Ус не сопротивлялась. Всё происходящее до этого момента потеряло смысл, был только поцелуй, мерзкий, но властью которого она пленилась. Дэй’Рах передал слюну и уложил обмякшую кавианку набок. Она была почти без сознания, тихо постанывая от нарастающего удовольствия из-за проглоченной слюны. Троотос сполз с ложа, нашёл один из раскрытых коконов с жидкостью и принёс обратно.

– Придёт время, Кэ-Ус, ты всё поймёшь, – сказал троотос и приподнял кавианку, без эмоций наблюдая за её длительным оргазмом. – Я делаю это во благо. Чувствую, что должно быть именно так. Долгие циклы я познавал мудрость, изучал древнейшие келлеры и думал о будущем Кавиана. Думал о нашем создателе – Иренд Нуво, и о матери нашей – Айхас Ари. Я совершенствовался и ежедневно пытался постичь отдельный дивный мир в медитации, где мог слышать их приглушённые голоса из древности. Они предупреждают и наставляют. Призывают действовать. Призывают кавианку разрушить привычные устои и вновь заявить, что Кавиан – наш мир, и мы должны его вернуть. Но… какая кавианка это сделает? Пусть будет та, которая родится прямо сейчас.

Дэй’Рах шептал эти слова и ждал, когда оргазм королевы закончится, и зачатая слюна начнёт вырываться наружу. Рвотные позывы прекратили стоны Кэ-Ус, троотос склонил её над коконом.

После срыгивания зачатой слюны кавианка без сил рухнула на ложе, а Дэй’Рах закрыл кокон и бледными глазами посмотрел наверх, словно пытаясь слепотой смотреть сквозь стебли наклонённых иплисов.

– Пусть сам космос запомнит это мгновение – рождение на свет дочери королевы. Нашей будущей Спасительницы – Нэйатаас Тусагаара. Нэ’Тус.

Глава 1

Под ногами хрустят ветки. Отодвигая большие шершавые листья, я пробиралась через заросли. Хруст! Из-под куска древесной коры выползла большая сороконожка. Тут же шмыгнула под камень, трусиха.

Обожаю вот так медленно пробираться через дикие густые сады. Всякий раз прям дрожу от наслаждения. О, этот стрёкот маленьких насекомых. Пение птиц. Шелест листвы от слабого ветерка. Лучики солнца так красиво проникают через лепестки высоких иплисов и освещают завивающиеся клубочки сладкой пыльцы.

Снова хруст, но это не я. Хрустнуло у меня за крыльями, моя сестрёнка тоже с трудом ищет место куда наступить, чтобы не сломать хижину какого-нибудь беззаботного толстого таракана. Попробуй только, потом эти надоеды не отстанут. Оглянулась назад, посмотреть, где там сестра: идёт, испуганно прижимая к спине крылья и подобрав подол зелёного «живого» платья. Хех, вечно она со своим иинэ возится, боится повредить.

– Подожди меня, Нэ’Тус, – донесся сзади голос сестры.

Шустрее, Айлис. Что она возится?

Ну как всегда, ветки и стебли громадных цветов сплелись в непроходимые стены, но лазейки то здесь, то там я нахожу. Не зная дороги вообще бы тут заблудились, но я-то помню то сухое дерево, вокруг которого росли поникшие синие цветы. Да и корни, образующие арку, хорошо помню. Айлис что-то там умничала, мол, растений, похожих на наши ориентиры полно вокруг, но почему она вообще во мне сомневается? Я же помню, что мы правильно идём.

Правильно ведь? Не буду спрашивать у сестры. Ну её, опять пристыдит за мою самоуверенность.

Моя худенькая сестра ловко пробралась через сплетённые стебли больших цветов, скользнула вдоль широких шершавых листьев и, стараясь не наступать на ветки, подошла ко мне. В глазах обида.

– Куда ты так убежала? – спросила она.

– Не убежала я.

– Убежала!

– Да не-ет… ну извини, просто я как подумала, что вот прям сейчас окажусь в «нашем месте», ноги как-то сами понесли.

Нашла из-за чего обижаться. Айлис же меня понимает, сама бы отдала всё, только бы вернуться в эти края и вспомнить самые лучшие моменты нашей жизни. Сестра знала, что мы скоро придем, и вместе со мной решила немного побыть здесь, в зарослях, дабы насладиться важностью будущего момента.

– Как давно мы тут не были, – сказала сестра. Её голос дрожал.

Давно – не то слово. Я, как и сестра осмотрелась вокруг, вроде всё одинаковое – непроходимые заросли джунглей и бурная жизнь насекомых – но знакомые места так и выдавливают слезу.

– Давно. Всё так заросло тут. Наши ориентиры никуда не делись, но того оврага с цветками-лентами больше нет.

– Так он тоже зарос, Нэ’Тус. А наши ориентиры и впрямь на месте. Не заблудились мы.

Меня пробило на смех, я наклонилась к сестре:

– Ты сомневалась во мне?

Фуф, а хорошо, что не заблудились. И ладно бы сестра, и её глупые насмешки… мы если бы потерялись, пришлось бы взлетать над садом. А мне как-то боязно, ещё увидят нас, летающих, так всыплют… ух.

Я подняла голову к небу, высматривая его за громадными лепестками высоких цветов-иплисов. Хочется полетать на самом деле. Очень. Но я так часто подставляла нашу нелле Эффис и сегодня хотела быть примерной девочкой. Чтобы в самый важный день ей опять не стыдится своей ученицы… думала я, находясь в дикой части сада, куда тоже нельзя по сути.