Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса

– Где махараджа?

– На похоронах.

– Значит, ты одна?

– Да. Зачем ты меня звал?

– Кто с тобой пришел?

– Собака.

– Я ее не вижу.

– Наверное, убежала. Так что тебе нужно?

– Я хочу пить. Ты поднимешься наверх, найдешь там корзину с припасами. В ней три бутылки пива. Принесешь мне одну. После чего вернешься в постель и спокойно заснешь.

– Откуда ты все это знаешь?

– Вижу.

– Сквозь стены?

– И сквозь стены тоже, маленькая рани.

– Мне идти?

– Да. Я так хочу, – повелительно ответил пленник.

Сурама понурилась, затем как будто собралась с силами, повернулась спиной к парии и направилась к двери, аккуратно огибая птиц, пытавшихся ее клюнуть.

Каммамури, слышавший все до последнего слова, приказал своим товарищам ждать, а сам взбежал по лестнице, разбил все три бутылки и быстро сгреб осколки в корзину. Пиво, пузырясь, растекалось по полу. Затем он взял кусок мяса и бросил верному мастифу, лежащему у двери.

– Посмотрим, что теперь. Негодяю придется разбудить рани, иначе он сдохнет либо от жажды, либо от голода, либо от бессонницы.

Он выглянул наружу и посмотрел вниз. Раджпут и крысолов стояли, вжавшись в стену. Из открывшейся двери вышла Сурама. Все так же глядя в пустоту, она поднялась наверх и направилась к корзине, повинуясь приказу магнетизера. Однако маратха его перехитрил. Вернувшись к товарищам, он сказал:

– Ждем. Только тихо, ни звука.

Глава 8

Голод, жажда и побои

Ноша была тяжела, но в Сураме словно проснулась мощь, сравнимая с силой раджпута. Подняв корзину, она спустилась в подвал и двигалась так же легко и уверенно, как прежде, хотя вряд ли что-то видела, потому что по-прежнему не замечала ни Каммамури, ни крысолова, да и вообще никого, кроме магнетизера.

В третий раз она безразлично прошла мимо марабу, злобно метавшихся на своих цепях. Птицы проглотили немало крыс, и теперь их мучила жажда. Рани остановилась перед тюфяком со словами:

– Я вернулась.

– Ты опоздала, – мрачно произнес пария. – Я видел все, хоть и лежал здесь.

– Пей. Тут несколько бутылок.

– Они пусты. А те, которые были полны, разбиты. Я ясно вижу пиво, капающее из корзины, но не могу до него дотянуться.

– Ты очень хочешь пить?

– Так сильно, что кажется, вот-вот умру от мучений, которым подверг меня этот шакал-маратха.

– Почему тебе тогда не попить пива с пола?

– Разве ты не видишь, маленькая рани, что я связан?

– Чего ты еще от меня хочешь? Я устала, с ног валюсь, а в голове туман.

– Все пройдет, только слушай мой голос.

– Я устала! – простонала Сурама. – Последние силы покидают меня.

– Сейчас я верну их тебе. Открой глаза пошире и посмотри мне в лицо.

– Нет-нет, я боюсь! – отчаянно закричала рани. – Ты причиняешь мне зло.

– Не бойся. Я просто хочу, чтобы ты была послушной. Открой глаза.

Вместо этого Сурама спрятала лицо в ладонях. В колеблющемся свете ламп засверкали ее драгоценные кольца. Она тяжело дышала и истекала потом, будто стояла не в сыром подвале, а под полуденным индийским солнцем. Казалось, рани вот-вот упадет, но магнетический взгляд пленника понемногу даровал ей новые силы.

Так прошло несколько минут. Сурама дрожала, по ее лбу градом катились капли пота. Влажные пятна проступили сквозь голубой шелк на спине. Наконец она отняла ладони от лица.

– Опусти руки, – спокойным голосом сказал пария. – Я сильнее тебя.

Фосфоресцирующее пламя из его глаз выплеснулось на беззащитную принцессу.

– Подойди ближе, – велел негодяй.

– Ты не причинишь мне зла?

– Нет, рани, такая красавица не должна страдать. Но ты обязана подчиняться.

Гортань у парии до того пересохла, что его охрипший голос больше походил на звериный рык.

– Приказывай, – произнесла Сурама.

– Разорви цепи.

– Мне не хватит сил.

– Слушай меня. Ты сильна, как молодая львица. Приказываю тебе. Ты чувствуешь в себе силы?