Черный Корсар. Королева карибов. Иоланда, дочь Черного Корсара (сборник)

Корсар был молчалив, но весь его вид выдавал беспокойство. Время от времени он делал знак спутникам остановиться и прислушивался, не донесется ли откуда далекий звук взрыва. Затем он еще больше ускорял и без того быстрый шаг, почти переходивший в бег.

Иногда у него вырывался нетерпеливый жест, особенно когда он неожиданно наталкивался на поваленного молнией или упавшего от старости лесного великана или попадал ногой в лесную топь. Эти препятствия заставляли флибустьеров пускаться в обход и терять драгоценное время.

К счастью, африканец прекрасно ориентировался в лесу и выводил их кратчайшими тропками, позволявшими идти быстрее и наверстывать упущенное.

В два часа ночи Кармо, шедший впереди африканца, услыхал далекий шум прибоя, свидетельствовавший о близости моря. Его острый слух уловил рокот волн, разбивавшихся о берег.

– Если все будет в порядке, – сказал он подоспевшему Черному Корсару, – то через час мы будем на борту корабля, сеньор.

Тот кивнул, но ничего не ответил. Кармо не ошибся. Рокот волн становился все более различимым, время от времени сквозь него пробивались громкие крики диких гусей, которые плескались на берегу залива.

Корсар сделал знак еще больше ускорить шаг, и вскоре маленький отряд вышел на низкий берег, заросший манграми. Прихотливо изогнутой дугой залив раскинулся с севера на юг, теряясь где-то у горизонта.

В воздухе стоял густой туман, поднимавшийся из огромных заводей, усеивавших залив. Стояла непроглядная тьма, но море можно было различить благодаря множеству фосфоресцирующих бликов, пересекавшихся в разных направлениях.

Гребни волн, казалось, искрились, а бахрома пены, выброшенной прибоем на берег, испускала таинственный свет.

Отдельные участки моря, черные как чернила, начинали вдруг ярко светиться, словно освещенные изнутри мощной электрической лампой.

– Фосфоресценция! – воскликнул Ван Штиллер.

– Черт бы ее побрал! – пробурчал Кармо. – Можно подумать, что рыбы объединились с испанцами, дабы помешать нам выйти в открытое море.

– Нет, – ответил многозначительно Ван Штиллер, кивая на ношу в руках африканца. – Море сегодня иллюминировано, чтобы принять в свое лоно Красного Корсара.

– Наверное, так, – заметил Кармо.

Черный Корсар внимательно вглядывался в море. Прежде чем дать сигнал к отправлению, он хотел убедиться, не рыщет ли в заливе эскадра адмирала Толедо.

Повернувшись на север, он увидел на фоне светящегося моря большое темное пятно, ясно выделявшееся на горизонте.

– «Молниеносный» там, – сказал он. – Ищите шлюпку – и в путь.

Кармо и Ван Штиллер поспешно устремились к северу, внимательно осматривая мангры, чьи корни и пожелтевшие листья омывались фосфоресцировавшими волнами.

Пройдя по берегу около километра, они отыскали шлюпку, благодаря отливу оказавшуюся на берегу, и, быстро вскочив в нее, пригнали к тому месту, где их ждали капитан с африканцем.

Уложив между банками тело, завернутое в черный плащ, и закрыв ему лицо капюшоном, они принялись грести изо всех сил. Африканец с мушкетом, отобранным у пленного испанца, устроился на носу, Корсар же сел на корму напротив тела брата.

Он снова погрузился в мрачную тоску. Обхватив голову руками и упершись локтями в колени, он ни на минуту не спускал взгляда с погибшего брата, очертания тела которого проглядывали сквозь траурное покрывало.

Погрузившись в свои мысли, он, казалось, позабыл обо всем на свете: о товарищах, о корабле, огромным китом маячившем на фоне светившегося моря, об эскадре адмирала Толедо.

Он ни разу не шелохнулся, и можно было подумать, что он не дышит.

Тем временем шлюпка быстро скользила по волнам, все более удаляясь от берега. Море полыхало вокруг огнем, а весла поднимали фонтаны переливчатых брызг, зачастую казавшихся настоящими искрами.

На волнах резвились многочисленные моллюски, которые словно принимали участие в этой оргии света. То и дело попадались огромные медузы. Шарообразные пелагические организмы солнечным зайчиком скакали в воде, подхлестываемые порывами ночного бриза. Грациозные мелитеи с их странными придатками в виде мальтийского креста светились, словно раскаленная лава. Акалеры сверкали так, словно были усеяны настоящими бриллиантами. Очаровательные велеллы испускали из-под своеобразного паруса пучки нежно-голубоватого света, а косяки морских огурцов с круглым телом, усеянным острыми шипами, мерцали таинственным зеленоватым светом.

Разнообразные рыбы то появлялись, то исчезали, оставляя за собой светящийся след; причудливые по форме полипы раскачивались в разные стороны, переливаясь всеми цветами радуги, а у самой поверхности плавали огромные ламанти?ны, тогда еще весьма многочисленные, поднимая длинными хвостами и перистыми плавниками переливчатые волны.

Подгоняемая крепкими руками обоих флибустьеров, шлюпка быстро разрезала светящиеся волны, вздымая мириады сверкающих брызг. Ее черная масса отчетливо вырисовывалась на фоне пламеневшего моря, и она явила бы собой отличную мишень для пушек испанской эскадры, окажись адмирал Толедо в этих водах.

Не переставая энергично грести, оба флибустьера время от времени беспокойно поглядывали вокруг, словно боясь внезапно наткнуться на вражеские корабли.

Торопились они еще и потому, что места себе не находили от неприятных предчувствий. Таинственный свет моря, тело повешенного на борту шлюпки, присутствие печального корсара, облаченного в траурное одеяние, наводили на них суеверный ужас, и они только о том и помышляли, чтобы поскорее оказаться на борту «Молниеносного» со своими товарищами.

До корабля, устремившегося им навстречу, оставалось не больше мили, как вдруг до их слуха донесся странный крик, похожий на тяжкий стон, перешедший в рыдание.

Оба флибустьера разом перестали грести и начали испуганно озираться вокруг.

– Ты слышал?.. – спросил Ван Штиллер, чувствуя, что холодный пот выступил у него на лбу.

– Да, – ответил неуверенно Кармо.

– Быть может, это какая-нибудь рыба?..

– Никогда не слыхал, чтобы рыбы так кричали.

– А кто же это, по-твоему?

– Не знаю, но мне от этого не по себе.

– Неужто это брат покойного?..

– Молчи, друг.

Оба взглянули на Черного Корсара, но тот, казалось, ничего не слышал, по-прежнему сидя неподвижно, обхватив голову руками и не спуская глаз с погибшего брата.

– Поехали дальше, Бог не выдаст, – прошептал Кармо, делая знак Ван Штиллеру взяться за весла. Затем, наклонившись к африканцу, он спросил его: – Ты слышал, как кто-то крикнул, кум?

– Да, – ответил африканец.

– Как по-твоему, кто это был?

– Может быть, ламантин.

– Гм!.. – пробормотал Кармо. – Может, и ламантин, но…

Вдруг он испуганно бросил весла и побледнел.

Как раз в это время за кормой шлюпки, в ореоле сияющей пены, появился какой-то темный бесформенный предмет и тут же ушел под воду.

– Видал? – спросил он Ван Штиллера прерывающимся голосом.

– Да, – ответил тот, не попадая зуб на зуб.

– Чья-то голова, правда?