Хозяин Острова

– Остор, я… я не могу принять это, – возразила Мэйтэ, когда рассмотрела подарок. Она округлила глаза от удивления и даже предприняла попытку вернуть массивное кольцо.

– Можешь, – он уверенно сжал её ладонь в кулачок. – Мать сказала мне отдать его той женщине, чью улыбку я захочу видеть каждый раз как просыпаюсь и засыпаю. И кроме тебя такой так и не появилось в моей жизни… Вот только вместо счастья я каждый день приносил тебе боль.

– Остор…

– Друзья?

Он вытянул мизинец. Мэйтэ горько усмехнулась, узнав их детскую примирялку. Она повторила его жест, и их пальцы сцепились в замочек на несколько секунд.

– Друзья.

Раздался слабый, постепенно усиливающийся свист, сообщающий, что вода закипела. Однако никакой горячий напиток не мог согреть лучше, чем тепло на сердце и спокойствие в душе. И оттого вместо того, чтобы снять чайник с огня, люди в комнате тихо, чтобы никого не разбудить, рассмеялись. Каменное небо, скрывающее от них долгие годы свет, наконец-то треснуло и обратилось в пыль.

День седьмой. Вне времени и пространства

Комната осталась почти прежней. Та же широкая кровать с балдахином. Та же мебель, включая столик с морскими камушками. Только напротив окна, у которого она стояла, располагался арочный проём, закрытый белыми нитяными шторами, сплошь увешанными хрустальными бусинами. Перед ним, почти на самом пороге, застыла хрупкая красноволосая девушка. Ещё подросток. Об юном возрасте говорили нежная кожа и хрупкое телосложение, а не рост. Девушка была высокой, она почти доставала до плеча Хозяина Острова. Однако острый подбородок незнакомки отчего-то виновато смотрел вниз. Это положение лица удлиняло её тонкий курносый носик и делало россыпь ярких оранжевых веснушек заметнее.

– Ты должна бороться с тем, что внутри тебя, – с укором сказал Хозяин Острова ломающимся юношеским голосом.

При этой девушке он мог позволить себе выражать эмоции, мог позволить себе ощущать жизнь полнее. Они вдвоём боролись против целого мира. Она стремилась избежать своей участи и пыталась сохранить остатки собственного «Я». Он, напротив, притворялся, что полностью утратил свою личность… Но здесь, в его покоях, у них имелась возможность быть самими собой.

Пусть немного, нечасто и ненадолго.

– Я так и сделаю, – покорно ответила девушка.

– Нет! Ты не должна со всем соглашаться просто так. Ищи противоречие! Возрази что?нибудь! – начал умолять он.

– Это сложно, – созналась она и подняла грустное личико. Светло-ореховые глаза (не чёрные как должны были бы уже быть!) давали понять, что она старается. В её возрасте прислужники были окончательно подчинены смирению. – Моё сознание засыпает. Когда я ложусь спать, то не знаю, проснусь ли с пониманием, что я – это я. Более того, проявить характер смею только с тобой.

– Но ничто не мешает тебе мысленно отвечать жрецам что-то другое, – подсказал ей выход из положения юноша. – Ты невероятно сильная. Ты обязательно справишься!

– На мне знаки прислужников. Никто ещё не смог избежать служения.

– Значит, мы их сотрём, – непоколебимое детское упрямство прозвучало в мягком голосе Пророка. Он решительно подошёл к столику и выдвинул крошечный ящичек, который Инга ранее не замечала. Из него он достал стеклянный бутылёк с мутной жидкостью. – Не смотри с таким интересом на меня. Спрашивай обо всех непонятных для тебя действиях, ты же знаешь, пока мы одни – это можно.

– Что ты задумал? – спросила она и неторопливо подошла ближе. В голосе прозвучала нотка любопытства.

– Я хочу избавить тебя от того, что так мешает тебе осознавать себя. Садись!

Девушка покорно села на диванчик. Пророк между тем достал тонкую кисточку, но она ему не понравилась. По этой причине он сорвал штору и щедро намочил её жидкостью из бутылочки.

– Так будет удобнее, – пояснил он и принялся наносить средство на волосы девушки.

Они были традиционной для прислужницы длины. По лопатки. И необычайно красные. Даже кровь не была столь яркой, но состав, обесцвечивающий чернила, мгновенно лишал пряди насыщенного оттенка, придавал им невероятную белизну. По завершении юноша даже довольно подумал, что теперь они похожи как брат и сестра. Сам он давно был обладателем именно такого цвета волос.

– Вот. Теперь у тебя не осталось ни малейшего повода для сомнений. Вполне можешь быть сама собой.

Увидеть себя полностью девушка никак не могла. В комнате не было ни одного зеркала, но она подтянула ближе к себе один из локонов.

– Если бы не глаза, то я была бы похожа на Пророка.

Голос слабо выражал эмоции. Скорее просто констатировал факт. Из-за этого в глубине души юноши возникли сожаление и глубокое разочарование. Он вмиг понял, что эта девушка похожа на него как никто другой даже без белоснежных волос.

Такая же. Не мёртвая, но и не живая.

Он старался походить на обычного человека, но с возрастом чувства и желания начинали ускользать. Любой взрослый ощущает их не так остро, как ребёнок. Но для Пророка, и ранее обладавшего лишь отголосками эмоций, это являлось слишком существенной потерей.

– Волосы стоит вымыть, средство может быть губительно для них, – рассудил он, попутно стараясь выдумать достойную причину для жрецов. Они обязательно осведомились бы о причине его поступка. Произошедшее не могло не вызвать вопросы, уж очень заметным стало преображение. Оставалось лишь верить в то, что его задумка оправдана, что новый облик поможет девушке. Остальное… остальное мало имело для него значения.

Пророк вернулся к окну. Ему нравилось смотреть отсюда на мир. С этого места всё виделось ему иным. Лёгким. Воздушным. Возможным.

Он тяжело, скорее даже обречённо вздохнул. Всё чаще юноше казалось, что жрецы начали подозревать его, оттого в последнее время у них возникает столько вопросов…

Хорошо ещё, что Саэтар остался безупречен в своей вере в него. Хотя бы он не догадывается ни о чём.

– Теперь ты как лисичка, – улыбнулся Пророк своим мыслям, в которых соединил воедино белоснежные волосы, насыщенные ореховые глаза, яркие веснушки и оранжево?красное одеяние. – Я так и буду звать тебя теперь. Лисичка.

– Я совсем на неё не похожа! – с возмущением заявила Инга, когда осознала, кого ей довелось напомнить Хозяину Острова. – Ни внешне, ни тем более внутренне.

– Потому что мне хотелось видеть её похожей на тебя, – в мелодичном голосе мужчины снова послышались печальные нотки.

– Так кто же ты такой?

В конце концов, сколько можно тянуть? Так она никогда не узнает всё самое важное!

– Времени для ответа слишком мало. Ты уже начинаешь исчезать.

– В смысле? – не поняла Инга, но, проследив за взглядом Хозяина Острова, обратила внимание на собственные руки.

Они стали полупрозрачными, словно у привидения. В ужасе она постаралась ухватиться за подоконник, как будто он мог придать её телу соответствующую плотность, но ладони прошли насквозь. Девушка не удержала равновесие и выпала из окна. Несущаяся навстречу земля заставила её закричать. Она закрыла от ужаса веки, но те, став прозрачными, не могли избавить её от кошмара…

День восьмой. На рассвете

Инга поняла, что проснулась не сразу после того, как выпала из окна белоснежной башни, потому что расплывчатый сюжет чего-то приятного до сих пор вызывал у неё улыбку. Никакого кошмара, как обещал Арьнен, ей не привиделось.

Вот бы докопаться до тайн этого старого администратора!

… Если они, конечно, существовали не только в её воображении.

Инга рассмеялась, после чего сладко потянулась и посмотрела на часы. Для пробуждения было рано, но она прекрасно выспалась. Жаль, Арьнен хранил свой рецепт в тайне, она бы с удовольствием запаслась его смесью трав. Раз уж этот напиток приносил такой великолепный заряд бодрости и энергии, её привычная жизнь, полная ранних побудок на работу, стала бы в разы проще.

Воспоминания о работе позволили ей придумать, чем заняться до прихода Риевира. Пожалуй, настало время смириться с судьбой и всё же написать руководству хоть что-то. И, стоит сказать, письмо у неё получилось достойное. Другое дело, что это было такое письмо, что…

Полный провал передового исследования, разрешение на которое с таким трудом было выбито из Владык Острова, а всё из-за какого-то бредового исчезновения рабочей группы! Нонсенс. А ведь результатов ждал весь научный мир.

– Всё-таки, мне сулит увольнение с мировым позором, – предрекла самый ожидаемый итог Инга и всё же отправила напечатанное адресату.

Как ни странно, но от мысли об увольнении в душе девушки поселилось некое тепло. Это было очень удивительно для человека, искренне любящего свою профессию и целиком отдававшегося ей.