Из мрака с любовью

– Ты разве не знаешь, чем? – сердито спросила женщина. – Последний раз ты сам помогал ему наказывать меня, я помню, как ты держал меня за ноги.

Хосров бросился к матери и, опустившись на колени, обнял ее ноги.

– Прости, он меня заставил это сделать, говорил, что мужчинам женщины не должны перечить, и, если однажды мужчина уступит женщине, то на него самого надо надеть женское платье. Грозился и на меня надеть, если я не буду удерживать твои ноги.

Хосров заплакал и принялся через одежду целовать материнские ноги.

– Не плачь, родной мой мальчик, я тебя понимаю, – нежно поглаживая голову сына, мать пыталась успокоить его. – Он – твой отец, и его слово не только для тебя, но и для меня закон, у нас такое общество – женщина хуже бездомной собаки… Будь такое общество проклято! Была бы у меня родня в Баку, забрала бы тебя и ушла.

В эмоциональном порыве Хосров подхватил руки матери и стал жадно их целовать. Женщина со страхом наблюдала за его нежностями.

– Мама, я очень люблю твои руки! – Хосров не унимался, не переставая, целовал руки и вдруг, рассмотрев их внимательнее, воскликнул: – Это не синяки, это же…

Парень не успел высказать мысль – в дукан, волоча увесистый мешок, вошел молодой работник магазина, Аббас. Заметив приватную сцену матери с сыном, мужчина быстро опустил глаза, тем самым показывая, что он никого не замечает.

– Здравствуйте, Парвана ханум (уважительное обращение к женщине. – Прим. авт.), рад вас видеть. Не знал, что вы здесь.

Аббас, стесняясь, улыбнулся.

Парвана не ответила, лишь еле заметно кивнула головой.

– Не подскажите, наш хозяин в магазине? – не отрывая глаз от Парваны, спросил работник.

– Да! Мой отец тут, с нами! – опередив мать, громко произнес Хосров, желая перевести взгляд Аббаса с матери на себя. – А тебе, если что надо от моего отца, можешь спросить у меня, – добавив жесткости в голос, Хосров даже не попытался скрыть своего возмущения, будучи недовольным тем, как Аббас смотрит на его мать.

– Просто хотел понять, куда тащить мешок – в амбар или его оставить в магазине, – виновато оправдывался работник.

Отряхнув руки от пыльного мешка, Аббас вышел из магазина на улицу.

– Зачем ты с ним так… – расстроенно спросила сына Парвана.

– Почему он на тебя так смотрит… – Хосров обиженно покосился на мать. – Отцу это не понравится.

– А как он смотрит? И что ты видишь в его взгляде? – Парвана заметила в лице сына ревность.

– Плохо… Грязно… Отец за такое тебя может наказать, а его – убить, – зло буркнул в ответ Хосров.

– Убить?! – с иронией переспросила Парвана. – Ну конечно, может… Знает ведь, что за меня некому заступится…

– А я разве тебе не защитник? – насупившись, спросил сын мать.

Парвана улыбнулась, но тут же погасила на лице улыбку; пропало и желание говорить на эту тему.

Почувствовав, что мать не забыла старую обиду – ведь он когда-то помогал отцу наказать ее, – Хосров резко отстранился от нее и буркнул себе под нос:

– Не хочешь помощи, тогда сама за себя заступайся!

– Хочешь заступиться? Тогда смотри! – Парвана резко выбросила перед собой руки, обнажив запястья. – Полюбуйся, что твой отец каждый раз со мной вытворяет! – от воспоминаний женщину передернуло.

Увидев материнские руки, Хосров впал в оцепенение, ему от волнения не хватало воздуха.

– Это укусы? – выдавил из себя парень, нахмурив брови. – Зачем он это делает? Он же может просто ударить, а не кусать, у тебя же такие красивые руки…

Волнения сына были необъяснимыми и странными, его заботили только руки матери, но никак не ее поруганная душа и оскорбленное достоинство.

– Ты не можешь меня защитить, ведь ты, как и я, зависишь от него. Меня он попрекает хлебом с первого дня моего замужества, тебя – с раннего детства, с того дня, как ты осознал, что такое обида.

– Он же верующий, как он смеет! Я напугаю его именем Бога, – с этими словами Хосров взял в руки богословскую книгу и выставил перед собой, словно пытался кого-то остановить.

Парвана усмехнулась:

– Сколько раз я от имени Бога обращалась к нему… Даже имя Господа его не остановило!

– Слово не остановит, остановлю руками, – Хосров вытянул руки и сжал перед матерью свои кулаки.

    ***

– Кого хочет остановить мой сын? – голос отца умерил боевой пыл Хосрова, он тут же спрятал руки за спину и покорно опустил голову. От образа смелого парня не осталось и следа.

За прилавком появился хозяин дукана и отец семейства Агарагим.

Мужчина был невысокого роста, с покатыми плечами и длинными руками, несоразмерными его телосложению.

– Так, кому нужна помощь и кого надобно остановить?! – Агарагим повторил свой вопрос, но уже более требовательно. – Парвана! Может быть, тебе нужна помощь? – муж вплотную приблизился к жене. – Разве тебя здесь кто-то обижает, или ты голодаешь, или ходишь голая? – при слове «голая» Агарагим приподнял заросшие брови, на его лице появилась многозначительная улыбка, и, начиная раздражаться, он прошипел: – Хотел бы знать, чем ты дуришь голову моему сыну? Замышляешь подлость за моей спиной? Давно тебя не наказывали? Так я быстро тебе это устрою, не правда ли, сынок? – Агарагим посмотрел на сына и ехидно ему подмигнул.

Это было настолько унизительно, что Парвана интуитивно отшатнулась от человека, который намеревался расправиться с ней руками их общего ребенка. И не пожелала заглянуть в глаза сына, дабы не прочитать в них страх и трусость. А ведь он, ее частица, должен был бы по определению быть единственной опорой матери и ее последней надеждой на защиту от посягательств мужа.

    ***

– Здравствуйте, хозяин! Куда нести одежду? – на пороге магазина, навьюченный двумя большим тюками, стоял Аббас.

Недовольный тем, что Аббас непроизвольно прервал семейный разговор, Агарагим жестом позвал работника к себе:

– Неси сюда, посмотрим, что за очередной хлам ты принес.

Аббас судорожно, оглядываясь на хозяина, принялся развязывать тюки.

– Это что за гадость ты принес? Одежда хотя бы стираная?! – вороша своей тростью старые, вероятно, ношеные вещи, – надменно спросил хозяин. – Сколько раз можно тебе повторять: не бери слишком старые вещи. Посмотри, на некоторых есть рваные места, кто их купит?

– Хозяин, их можно починить, – виновато отреагировал Аббас. – Я слышал, что Парвана ханум неплохо шьет.

Агарагим после предложения работника вытянулся стрункой, и следующее его движение показало, насколько это предложение было дельным. Со всего размаху хозяин обрушил трость о спину несчастного работника.

– Ах, сын собаки, ты что себе позволяешь говорить о моей жене?! Предлагаешь в чужом грязном белье копошиться, а потом со мной за одним столом сидеть и в одной постели спать? Ты такое своей матери предложи!

Бранясь, Агарагим накручивал себя, самообладание было на исходе. Мужчина был близок в желании ударить Аббаса второй раз, но взнесенная рука застыла у него над головой.

– Откуда тебе известно, как моя жена шьет? – трость в руках разгневанного хозяина не переставала сжиматься с предельной силой.