Из мрака с любовью

Хосров опустил голову и широко улыбнулся. По телу пробежала мелкая дрожь – страх растерянности отступал, и он еще раз поднял голову, чтоб убедиться, что нашел то самое место и не ошибся.

Вдруг его ослепили яркие лучи солнца. Парень прикрыл глаза и, когда открыл их заново, увидел на озаренном солнцем балконе молодую девушку, скрывшую свой лик тончайшим, почти прозрачным платком. Солнце продолжало бить в глаза, но Хосров не замечал этого, он продолжал неотрывно в восхищении смотреть на незнакомку.

    ***

…Хумай вернулась обратно в гостиную и закрыла балконную дверь.

– Можно, я пойду? Стоит чудная погода! – радостно спросила родителей девушка.

– Конечно, иди. Я приставлю к тебе охрану, – обеспокоился Атабеков-старший.

– Отец, можно без этого… Я ведь только в книжный магазин – и обратно.

– Пусть идет одна, нам работники понадобятся дома, – вмешалась Солмаз, бросив на мужа полный нежности взгляд. – Нужно провести дома некоторые приготовления. Я все же полагаю, что нас сегодня посетят гости.

    ***

Хосров ходил вдоль улицы и то и дело поднимал глаза вверх, к балкону, в надежде на повторное явление там ангела в женском обличии – причину его новых грез. Парень был крайне доволен собой, ибо ему удалось найти, дождаться и увидеть ту, о которой думал все эти дни. Пребывая в состоянии сильной эйфории, ему было все равно, сколько времени придется провести рядом с ее домом, чтобы еще хотя бы раз увидеть девушку.

Яркое солнце напомнило о себе. Хосров, почувствовав некоторый дискомфорт, решил поискать прохладное место. Перейдя улицу, он устремился в тень виноградника.

***

Хумай, распрощавшись у входной двери с прислугой, вышла на улицу. Хорошая погода вызвала на ее лице милую улыбку. Легкая шляпка, декорированная мелкими цветками сирени, была в тон ее изящному приталенному плащу сиреневого же цвета. Руки, покрытые тончайшими перчатками, тоже были сиреневыми. Легкие сапожки из тонкой кожи облегали ее стройные ноги и делали походку особенно грациозной.

***

Хосров не успел перейти улицу, застряв на ее середине. Сердце учащенно забилось. Не отводя глаз от девушки с балкона, парень вдруг понял, что безнадежно влюбился в нее.

Истошный окрик фаэтонщика вернул Хосрова в реальность. Завороженный незнакомкой, молодой человек даже не заметил, что стал причиной дорожного затора.

    ***

Окрик обозленного фаэтонщика стал объектом всеобщего внимания прохожих и торгового люда. И Хумай не стала исключением, так же обратив взор на стоящего посереди улицы нескладного молодого человека.

Быстро сдернув перчатки, Хумай ринулась на проезжую часть и, ухватив Хосрова за руку, вывела из опасной зоны.

Хосров был в полной растерянности, не верил, что такое возможно, и, пока она тащила его к тротуару, неотрывно рассматривал черты лица своей спасительницы. От прикосновения ее руки по телу пробежала легкая дрожь. И последнее, что он успел рассмотреть, – была именно рука этой юной особы.

– С вами все в порядке? – услышал он как бы издалека нежный женский голосок.

Хосров, который был в полуобморочном состоянии, и видел, и слышал все будто в тумане, не смог вымолвить ни слова. Он хлопал глазами, испытывая чувство стыда и неловкости. А желая привести в порядок свою одежду, в первую очередь ухватился за свой кожаный ремень.

Заметив старания Хосрова, девушка поправила ворот его рубашки, от чего он вздрогнул.

– Поблагодари барышню, невежда! – кто-то из прохожих сделал Хосрову замечание.

Юноша безмолвствовал и продолжал нервно мять руками свой новый ремешок.

– Не стоит, пустяки… Я рада, что он в порядке, – вежливо заметила Хумай и, улыбаясь, отошла от Хосрова.

Молодой человек смотрел вслед удаляющейся Хумай и понимал, что никогда не видел прежде таких прекрасных женщин, не знал, какими красивыми могут быть женские лица и изящными их тела.

    ***

Хосров бесцельно шел по улице, злясь на себя, затем резко ускорил шаг. Его раздражало то обстоятельство, что он проявил нерешительность и не заговорил с красивой девушкой, а теперь, должно быть, она его не запомнила и скоро забудет.

Последняя мысль заставила его остановиться…

Часть 5

Ханская комната в ханском дворце

Положив ногу на ногу, в богатом персидском халате, с кальяном в руках, Мамедхан восседал на венецианском диване-троне, стоящем на большом персидском ковре, в просторной комнате, обставленной венецианской же мебелью с яркой обивкой. Глаза отпрыска ханского рода задумчиво скользили по стенам, на которых висели картины неизвестных европейских художников.

Запылившие вследствие небрежного ухода средневековые кольчуги, щиты и сабли говорили о принадлежности рода Мамедхана к военачальникам ханского войска.

Дым от кальяна частично заполнил комнату, поднимаясь вверх, к потолку, и почти скрывал голову хана. Упитанного мужчину с детским лицом и длинными черными усами называли по-разному: друзья – Мамедханом, прислуга и те, кто хотели угодить, – просто ханом.

Тяжело вздохнув, Мамедхан, закашляв, потянулся за недопитой чашкой кофе и, найдя его холодным, стал шарить рукой по столику перед диваном в поисках колокольчика, пожелав вызвать прислугу. Не найдя оного, хан истошно закричал.

    ***

Никто не отозвался.

– Подлые людишки! – выругался мужчина. – Совсем не уважают, сволочи! Вот не заплачу?, будете знать, как бездельничать!

В дверь постучались.

– Входите! Где вас носит? – Мамедхан решительно приподнялся, намереваясь отчитать прислугу.

– А, это ты… Входи, присаживайся.

Увидев на пороге приказчика – пожилого мужчину, хан плюхнулся обратно на мягкий диван.

– Ты мне ответь, где прохлаждаются эти проходимцы работники? Зову уже как час, а в ответ – тишина…

Приказчик в нерешительности помялся и, собравшись с духом, ответил:

– Хан! Я им вот уже месяц как не плачу?. Вчера ушел последний – садовник…

– Ты шутишь? Тогда кто утром мне кофе подал? – изумленно спросил хан.

Приказчик ухмыльнулся и тихо ответил:

– Это был я…

Мамедхан нервно потер обе щеки и, задумавшись, спросил: