Господин, которого убили дважды

– Мне кажется, лучшим решением будет пригласить портного сюда: теперь траурные платья, к несчастью, потребуются и Марье Александровне с Юлией Михайловной. Уверен, что мастер согласится привезти с собой ваш наряд.

– И правда, я об этом не подумала… В таком случае я пойду к Анне Васильевне, чтобы спросить её разрешения, – с этими словами Софья уже было развернулась, но Андрей Петрович остановил её.

– Прошу вас, постойте, Софья Константиновна, постойте! Я хотел задать вам несколько вопросов. Можем ли мы для этого пройти в вашу комнату?

– В мою комнату? – вдова словно смутилась. – Да, конечно.

Спустя минуту она уже открывала дверь.

– Проходите, – стараясь скрыть раздражение, излишне вежливо сказала Софья. – Прошу, присаживайтесь.

Она встала у трюмо, словно желая что-то загородить спиной. Сафонов, казалось, смотрел сквозь неё.

– Софья Константиновна, вы ведь слышали выстрел, не так ли? – наконец отвлекшись от своего увлекательного занятия, спросил Андрей Петрович. Он сцепил руки в замок и посмотрел на женщину в упор.

– Нет, я… была гроза, он, должно быть, смешался с раскатами грома, – Софья говорила неуверенно, и даже дилетанту стало бы понятно, что она лжёт.

– Вы были в соседней комнате. Поверьте, находясь так близко, невозможно спутать выстрел с чем-либо другим. Я повторю свой вопрос, Софья Константиновна: вы слышали выстрел?

– Нет.

– В таком случае, вы были не у себя, не так ли?

– Я… я… да, я выходила, выходила! И что теперь?

– Теперь? Теперь всё куда проще объяснить. Куда вы выходили?

– Я не могу вам этого сказать.

– Что же, в таком случае я имею полное право вас арестовать по обвинению в убийстве двоих человек, – пристав был спокоен и непроницаем, Софью же била крупная дрожь.

– Нет, стойте! Я выходила… –  ей явно трудно было произнести следующие слова, –  за ножницами.

– Зачем вам в такой час потребовались ножницы?

– Дмитрий всегда прятал от меня всё острое и очень тщательно за этим следил. Когда мы приехали, и мой покойный супруг был ещё трезв, он приказал горничной не давать мне без его разрешения ничего, чем я могла бы навредить себе. После он выпил, мы повздорили… Вы все равно не поймёте меня или, возможно, сочтете сумасшедшей, но физическая боль очень хорошо помогает справляться с душевной, – она истерически рассмеялась. – Боже мой, ведь если бы я была тогда там, я бы могла помочь Дмитрию, я бы его спасла!..

– Вы правда сделали бы это, или просто так положено говорить? – с лёгкой усмешкой поинтересовался Сафонов. Софья молчала. – Простите. Вы видели кого-нибудь, когда выходили из комнаты? –  казалось, что тон Андрея Петровича несколько смягчился.

– Нет!.. – Софья испуганно посмотрела на пристава. Его лицо не выражало ничего, кроме насмешливого спокойствия и недоверия. – Хорошо, да. Я видела покойного Павла Александровича, он стоял у окна и курил. Мне показалось, что он меня не заметил.

– Занятно, Софья Константиновна, очень занятно. Если я всё верно понял, то у вас были и повод, и возможность убить и вашего супруга, и Павла Александровича. К слову, вы знаете, что пятнадцать минут назад я нашёл в часовом шкафу у Алексея Николаевича пистолет, которым убили Дмитрия Сергеевича? Странное стечение обстоятельств, не находите ли?

– Его могли попросту подбросить, когда мы уходили на прогулку.

– Не стоит пытаться оправдаться или оправдать, Софья Константиновна. От ареста вас и Алексея Николаевича отделяет всего одна улика, которую я пока не могу найти. Будьте осторожны.

Когда они вышли из комнаты Софьи, Андрей Петрович шепнул своему помощнику:

– Надо проследить за Софьей Константиновной, Фёдор Иванович. Мне кажется, что мы не знаем о ней чего-то ещё.

– Будет сделано. Чем займёмся дальше, Андрей Петрович?

– Предлагаю побеседовать с семьёй покойного Павла Александровича. У меня есть одно предположение, и я почти уверен, что оно подтвердится.

Пока они шли к комнатам Реутовых, голова пристава кипела. Из размышлений его вырвал голос урядника:

– Андрей Петрович, когда мы арестуем убийцу?

– Когда найдём его, Фёдор Иванович. Что за вопрос?

– Простите, но мне кажется, что тут все очевидно. Алексей Николаевич и Софья Константиновна…

– Мой дорогой Фёдор Иванович, – перебил Сафонов своего помощника, –

если бы всё было так просто, как вы думаете, в моей работе не было бы нужды. Мне кажется, что я нашёл убийцу, однако пока не имею ни единого доказательства против этого человека.

– Кого же вы подозреваете?

– Пока я не готов сказать вам это. Однако, мы уже пришли, – сказал пристав и постучал в дверь. Услышав усталое «войдите», Андрей Петрович сказал своему помощнику:

– Фёдор Иванович, будьте добры, позвольте мне побеседовать с семьёй покойного наедине. Если вас не затруднит, приведите в порядок протоколы.

Филимонов кивнул, и пристав вошёл комнату.

В спальне было душно и темно. Марья смотрела на стену остекленевшем взглядом. Что творилось сейчас в её голове? Страшно представить. Юлия Михайловна, бледная и словно уменьшившаяся, ссохшаяся от горя, лежала на постели, прикрыв глаза.

– Простите, что потревожил ваш покой, – негромко сказал Сафонов.

– Покой? О, о нём я сейчас могу только мечтать. Зачем вы пришли? – устало спросила несчастная мать.

– Я хотел задать вам несколько вопросов. Это поможет найти убийцу как можно быстрее.

– Вам лишь бы вопросы задавать! Когда от слов вы наконец перейдёте к действиям, Андрей Петрович? А если так подумать, то какая разница? Паше это уже не поможет… – по её щекам покатились слёзы.

Тяжело вздохнув, пристав спокойно спросил:

– Вы заметили что-нибудь необычное в поведении вашего сына за некоторое время до его смерти?

– Нет, ничего.

– Маменька, а мне казалось, что… – вмешалась в разговор молчавшая до того Марья.

– Маша, сколько раз тебе говорить: не перебивай, когда взрослые разговаривают! Простите, Андрей Петрович.

– Позвольте, Юлия Михайловна, позвольте: ваша дочь уже взрослая девушка, и я очень хочу узнать, что ей казалось.

– Паша очень легко злится, вернее, злился… вот и в тот вечер он был очень рассержен, после того, как Софья Константиновна дала ему пощечину. Он в целом был очень эмоционален, но в тот вечер это показалось мне странным. Он словно не мог контролировать себя, – Марья прикусила губу, сдерживая слезы, но всхлип все равно вырвался из груди. – Не могу поверить, что он мёртв, просто не могу поверить! Скажите, вы уже нашли убийцу, Андрей Петрович?