Екатерина I: от прачки до самодержицы

– Несколько лет назад сводная сестра государя, Софья Алексевна, подняла против него мятеж. С этим он справился. Но.. потом узнал, что его жена была в сговоре с Софьей и не смог ее простить. Евдокию Федоровну сослали в монастырь.

– Как это ужасно, Александр Данилович. Государь столь жесток, что осмелился сослать мать своего ребенка? – возмутилась я.

– Наоборот, Пётр Алексеевич великодушен. За измену царю полагается наказание в виде казни, а ей он даровал жизнь. К тому же в монастырь он её отправил один из лучших, там её жизнь не на много изменилась. Бывшая царица ни в чем себе не отказывает. Так что, как я уже говорил, не стоит плохо думать о нашем государе.

– Пока что у меня нет оснований думать о нем хорошо. Ваш царь мне противен, – выплеснула я озлобленным голосом.

– Уверен, ты поменяешь о нем своё мнение. Скорее всего, он отправит и тебя к своей сестре в Преображенское.

– В Преображенское? Почему я должна переехать?

– Петру Алексеевичу будет спокойнее, если ты будешь находиться под присмотром Натальи Алексеевны. В её доме много народу. Там за тобой присмотрят.

– То есть я буду жить с совершенно незнакомыми людьми?

Мне стало больно от слов Меншикова.

– Ты привыкнешь к ним. Они тебе понравятся. К тебе приставят служанок. Ты будешь не одна, – уточнил он. – И всем будет спокойно.

– Ты смеёшься надо мной, Меншиков? – он снова заставил меня заплакать. – Ты хочешь сказать, что я вновь окажусь брошенной и никому не нужной?

– Нет, нет, Марта, ты не будешь брошена. Ты всего лишь переедешь в другой дом, где о тебе позаботятся, – убеждал меня Александр Данилович.

– Ах, как я могла так обмануться?

Я не могла успокоиться, меня бросало в дрожь от одной только мысли, что со мной все это происходит.

– Я выполнила твою просьбу и провела ночь с государем, а ты теперь отказываешься от меня, хочешь оставить одну. Я никого здесь не знаю, кроме тебя, как я смогу жить с кем-то в чужом доме, да ещё и с ребенком на руках. Ты обманул меня!

– Марта, ты преувеличиваешь, – Меншиков вдруг стал каким-то отстраненным, его глаза наполнились суровостью. – С тобой все будет хорошо. Ты привыкнешь.

Я упала к его ногам и стала умолять не сообщать государю о том, что в скором времени я должна родить от него ребенка.

– Прошу тебя… Прими это дите как свое… Пожалуйста, Александр Данилович… Я не хочу переезжать, я только начала привыкать в этому дому…

Мужчина не дал мне договорить, он вскочил со своего места и отошел в сторону. Уткнувшись в окно, он монотонно начал: «Я не могу скрывать от государя его ребенка. Я обязан предупредить его. Если он узнает, то мне не снести головы. Сегодня же я изложу все в письме. Дальше он скажет мне, как поступить. А пока мы перенесем твои вещи из моей спальни обратно в твою. Ты не можешь теперь ночевать у меня. И ещё, Марта, все, что было между нами должно оставаться в строжайшем секрете. Я не хочу, чтобы люди стали болтать о том, что женщина царя была со мной». Завершив свою устрашающую речь, он подошел ко мне, поднял с пола и посадил на кресло. Я не могла вымолвить ни слова после того, что услышала от Меншикова, который вмиг стал для меня таким чужим. В голове не укладывались слова, произнесенные от мужчины, некогда ставшего родным и близким, но в одну минуту превратившимся точно в незнакомца.

Через несколько недель мы получили от государя ответ на письмо Меншикова. Пётр Алексеевич писал, что весьма рад сложившимся обстоятельствам и по приезду он, как и рассказывал Меншиков, отправит меня к сестре, а до тех пор я буду жить здесь, с Александром Даниловичем.

– Расскажи мне о его сестре, – спросила я, когда окончательно смирилась с неизбежностью переезда.

Что случилось – то случилось. Теперь хотя бы нужно лучше узнать человека, который меня приютит.

– Она замечательная женщина, очень добрая, милая, заботливая. Вы подружитесь. Она похожа на своего брата как две капли воды.

– В таком случае, мы не подружимся, – поникла я.

– Поживем – увидим, – отрезал Меншиков.

Мое самочувствие время от времени становилось неблагоприятным, часто к горлу подступала тошнота, иногда кружилась голова, так что я большую часть времени проводила в постели с дежурящим возле меня лекарем. Александр Данилович заходил проведать меня крайне редко, служанки говорили, что он периодически не ночует в доме.

Государь почтил нас своим приездом через восемь недель. После того, как они с Меншиковым отобедали, он зашел ко мне.

– Марта, вот и ты, – начал он, как только увидел меня. – Как здоровье? Саша хорошо о тебе заботится?

– Более чем, – ответила я. – Благодарю.

– Завтра я отвезу тебя в Преображенское село. Там ты будешь жить под присмотром моей дорогой сестры.

– Александр Данилович оповестил меня об этом.

Царь не изволил долго со мной общаться. После того, как мы перекинулись парочкой общих фраз, он покинул мою комнату.

Вечером служанка сказала мне, что государь велел позвать меня отужинать с ними. Несмотря на не очень хорошее настроение, я все же приняла приглашение и спустилась к столу.

Меншиков помог мне усесться. Мужчины вели разговоры в основном о войне и государственной политике. Время от времени они обращались и ко мне для того, чтобы я не чувствовала себя одиноко. Хотя, думаю, Петра Алексеевича в последнюю очередь беспокоило мое удобство.

Рано утром мы отправились в путь, а приехали только к вечеру, потому что мой живот болел от резких движений, и нам пришлось ехать крайне медленно.

Преображенское село оказалось довольно приятным местом: здесь очень спокойно, прекрасная природа, рядом течет река. Село не большое. Всего около двадцати пяти десятин[24 - Единица земельной площади (ок. 1,9 гектара).]. Когда мы с государем приехали в Преображенское село, передо мной предстала весьма приятная пухленькая женщина. Мои опасения относительно неё оказались беспочвенными, она была не так уж и похожа на своего грубого брата, напротив, в её характере было столько мягкости и ласковости, что я оказалась окружена заботой и вниманием. Женщина приняла нас очень приветливо. Похоже, что у царя с сестрой очень теплые отношения, потому что, увидев Наталью Алексеевну, он подбежал к ней, нежно обнял и стал покрывать её румяные щеки поцелуями. Меня эта сцена удивила, я и подумать не могла, что этот дикарь может быть таким радушным. Царевна смеялась и гладила брата по макушке. Меншиков говорил, что ей тридцать лет, однако на вид она выглядит значительно моложе. У неё широкий лоб, густые темные брови, черные глаза, а лицо очень бледное, что создает некоторую дисгармонию черт лица. В целом женщина очень неплоха собой.

– Вот, привез к тебе будущую мать моего ребенка, – объявил государь Наталье Алексеевне, подводя меня к ней.

– Наконец-то, я давно жду тебя, Марта. Пожалуйста, будь здесь как дома. Надеюсь, мы сумеем подружиться, – женщина была очень любезна и после этих слов пригласила нас пройти в дом.

У входа в дом нас встречали пять молодых женщин и прелестный кареглазый мальчишка, сын государя. Царица стала знакомить меня с ними по очереди.

– Анисья Кирилловна Толстая, – сказала она, указывая на одну из встречающих дам.

– Очень приятно, – ответила я, пожимая руку Анисье Кирилловне.

– А этих особ ты, Марта, вероятно, знаешь, – усмехнулась Наталья Алексеевна. – Мария и Анна Меншиковы – сестры вашего друга, Александра Меншикова.

Меня смутила колкость царевны. Выходит, все здесь в курсе того, что я жила у Меншикова.

Девицы поочередно пожали мне руку.

– А эти юные девушки – Дарья и Варвара Арсеньевы. Все мы живем в этом доме давно вместе и дружно, и надеемся, что и ты станешь частью нашей кампании. Твои покои находятся на втором этаже, рядом со спальней Дарьи Михайловны.

Женщины мне очень понравились. Правда для меня было большой загадкой, зачем они живут вместе и что их связывает. Впрочем, у меня ещё будет время все разузнать и привыкнуть к здешним порядкам.

Моя комната оказалась благородно обустроенной. Высокие потолки, величественные окна, выходящие прямо на фонтан в центре сада, дорогое убранство и целый шкаф восхитительной одежды и различных форм корсетов. Я быстро привыкла к хорошей жизни. Теперь я даже не представляю, какой была бы моя жизнь, если бы мне пришлось вернуться в Мариенбург, в дом пастора или ещё хуже – в дом Иоганна. Я не смогла бы уже освоиться там после всего того, что стало мне доступным в России, среди знатных людей.

После того, как все мы друг с другом перезнакомились и пообедали, государь предложил мне прогуляться с ним в парке.

– Сегодня прекрасная погода, да? – начал он.

– Согласна, погода что надо.