Екатерина I: от прачки до самодержицы

Мальчик застал меня врасплох.

– Ты имеешь в виду меня? Думаешь, я отняла у тебя отца?

Сейчас я расскажу ему, что его отец не тратит на меня много времени, что я не причина его проблем с государем.

– Не вас. Я говорю об Анисье Кирилловне, Варваре Михайловне и Анне Даниловне.

– Что ты такое говоришь? Они все…, – не успела я договорить, как мальчик прервал меня.

– Все они его любовницы.

Я не могла очнуться от его слов. Юноша задел меня за живое. Казалось, он ничего не видит, наивный мальчик. На самом же деле он все замечает, и его это сильно ранит. Теперь ясно, почему эти женщины живут здесь. Пётр Алексеевич всех своих женщин привозит в имение своей сестры. Как я раньше об этом не догадалась. Боже, какой стыд и разочарование. Мне уже начало было представляться, что я нравлюсь ему. Теперь все ясно, я лишь одна из наложниц. Это все объясняет. У него словно коллекция, он собирает нас всех в одном месте как экспонаты.

– Прости меня, мальчик, – прошептала я и обняла его крепко-крепко.

– За что, Марта Самуиловна?

– За то, что я считала тебя капризным ребенком, пытающимся привлечь к себе слишком много внимания. Знаешь, я ведь тоже его любовница.

– Вы отличаетесь от остальных. Их он целует, зовет к себе или сам идет к ним, а с вами не так. Я ни разу не видел вас вместе.

– Но я родила от него ребенка.

– Когда Вы сюда только приехали, я думал Вы такая же, как они. Но теперь мое отношение поменялось. Вы такая же забытая и не нужная ему, как и я. Те дамы двуличны, они общаются со мной только, чтобы нравится моему отцу.

Я находилась в негодовании, из глаз рекой полились слезы, и мне вдруг стало жаль этого мальчика больше, чем себя. Я эгоистка. Хотела привязать к себе государя, в то время как даже его родной сын не может этого сделать.

    Сентябрь 1704 года

Государь приехал раньше, чем мы все ожидали. Он был очень рад встрече с маленьким сыном.

– Я волновался. С тобой все хорошо? – начал он.

– Более чем.

– Ему уже два месяца, пора бы имя дать.

– Какое имя Вы хотите дать сыну?

– Выбери ты. Я на любое соглашусь.

– Хмм, тогда назовем сына в честь великого отца. Петром.

Государь засмеялся.

– Раз на то твоя воля, значит, так тому и быть. Завтра утром придет священник.

Он взял на руки ребенка. Грубый царь разом переменился. Я увидела в нем нечто детское, ласковое и спокойное. Он держал малыша, словно бесценный хрусталь, боясь уронить его. С непередаваемой любовью он смотрел на ребенка. Они улыбались друг другу. В этот самый момент я почувствовала себя абсолютно счастливой. И пусть государь не любит меня, и я никогда не стану для него кем-то важным, мне достаточно того, что он будет обожать нашего ребенка.

Вечером нам с Петром Алексеевичем довелось остаться одним в гостиной.

– Тебе здесь нравится, Марта? – спросил он.

– Очень. Мы проводим много времени с Натальей Алексеевной за разговорами.

– Я рад, что ты смогла прижиться здесь. Марта, должен тебя кое о чем просить.

– Все, что угодно.

– Ты теперь являешься матерью ребенка царской династии, тебе следовало бы принять православие.

К этому разговору я была готова. Варвара Михайловна предупреждала меня о том, что мне предстоит сменить вероисповедание. Я не собиралась этому противиться. В конце концов, теперь я живу в России, а здесь очень трудно оставаться лютеранкой.

– Я готова креститься в любой момент, – уверенно заявила я.

– Прекрасно. Тогда завтра же мы тебя и крестим вместе с сыном. Ты не против, если тебя будут звать Екатериной Алексеевной Михайловой? Я хочу назвать тебя в честь своей сестры, Екатерины Алексеевны, она же будет твоей крестной вместе с Алексеем.