Приключения магов

– Точно. Я тоже такое слышал.

И не заботясь об участи жертвы, парни быстрее ветра исчезли с поляны.

Больше Маргарита ничего не могла сделать. Взять нож или развязать верёвки не получилось. Не смогла она и поговорить с девушкой. Только тот, кто принадлежит к Ордену, был в её власти. Сделав над собой усилие, Маргарита сосредоточилась на облике Силены. Как всегда присутствие богини подействовало на неё успокаивающе. И дерево, и девушка исчезли в зыбком мареве. Вместо них появилось изображение амфитеатра в храме на острове Хоре. Лицо юной богини постепенно приобретало чёткость, пока, наконец, она не появилась вся целиком.

– Что случилось? – ласково спросила Силена после того как подруги нежно обнялись.

– Есть один человек, – сразу приступила к делу Маргарита, – которому крайне необходимо закрыть доступ в этот мир. Можно ли это сделать?

– Я, кажется, знаю, о ком ты говоришь. Ещё тогда, когда он украл моё ожерелье, он пытался захватить власть хотя бы над частью этого мира. Я могу поискать его. Возможно, нам не о чем беспокоиться.

– Если это тот мир, откуда ты вытащила нас? Но мы-то смогли выбраться, значит и у него может получиться. Особенно, если кто-нибудь поможет ему, а ведь это тоже не исключено.

– В том мире он опасен только до тех пор, пока не потеряет индивидуальность. Хуже, если он попал в какой-нибудь иной мир. Сделаем так. Пусть Иосиф доставит тело на остров, в мой храм. Это помешает Викториану вернуться сюда по крайней мере ближайшие несколько лет. За это время мы сумеем придумать выход.

– Хорошо. Он отправится прямо сейчас.

– Чем ещё я могу помочь тебе?

– Мне – ничем. Но мой сын взвалил на себя непосильную ношу. Помоги ему, если сможешь.

– Хорошо. Я буду оберегать его.

Подруги снова обнялись на прощание.

Григорий легонько потряс жену за плечо.

– Пора. Скоро рассвет.

Она сразу открыла глаза, словно и не спала. Григорий помог ей подняться и привести себя в порядок. После этого они вместе вышли к друзьям. Настроение у них было не радостное. Было ясно, что бой, выдержанный ими накануне не завершал войну. Война с него началась.

– Настало время прощаться, друзья, – тихо проговорила Маргарита.

– Прощаться? – спросил Иосиф. – Я думал, мы вместе до конца.

– Нет. Ты вернёшься домой. Доставишь тело Викториана в храм Силены. Пока это единственный способ нейтрализовать его. Петро проводит тебя. Мало ли что может случиться в пути. Потом, если захочет, сможет отыскать отряд Бажена и присоединиться к нему. А ты, Григорий, найдёшь себе дом, куда каждый из нас мог бы приходить, не вызывая пересудов окружающих.

Григорий удивлённо смотрел на жену. Он не думал, что она примет такое решение.

– Я останусь с тобой, – возразил он. – Как могу я оставить тебя одну в такой момент?

– Нет, Григорий, – Маргарита настойчиво коснулась его руки. – У нас есть сын и есть дочь. Нельзя, чтобы они лишились разом и отца и матери.

Григорий несколько мгновений смотрел на жену. Он не хотел расставаться с ней тем более в такое смутное время, но, кажется, она всё-таки права.

– Хорошо, – не стал спорить он. – Я сделаю,

как ты говоришь.

– Ну а ты, Владелин… Ты поможешь мне наложить заклятие.

– А потом?

– Потом делай, что хочешь. Ты и так помог нам. Мы не можем требовать от тебя большего.

– В таком случае я останусь пока здесь, с тобой. Помощь тебе понадобится.

– Спасибо.

Воцарилось молчание.

– Ну что ж. Если это всё, то прощаемся. Вы должны покинуть Обитель немедленно. До того, как заклятие будет наложено.

Они обнялись все разом. Затем Григорий, Иосиф и Петро поспешили прочь, а Владелин и Маргарита вышли на балкон. Владелин мысленно провожал друзей до того места в лесу, где была спрятана повозка. Убедившись, что они благополучно миновали стену, он простёр руки и медленно произнёс что-то на непонятном для Маргариты языке.

Наложение чар часто проходит незамеченным. Обычные люди склонны объяснять происходящее какими-то другими, более рациональными причинами. О магии вспоминают тогда, когда требуется дать объяснение, но сделать этого никто не может. На этот раз всё было иначе. Свидетелей тому было всего трое, но от этого зрелище не стало менее невероятным. Григорий и сам использовал такие заклинания, но ещё никогда ему не приходилось наблюдать их действие со стороны. Стены Обители, за секунду до того возвышавшиеся перед ними, вдруг исчезли. Во все стороны, куда ни посмотри, тянулся лес. Только кусты и деревья. И никаких следов присутствия человека. Иосиф попробовал даже пройти по тому месту, где только что находились вполне материальные, тяжёлые и шершавые камни стены. Ему не встретилось никакого препятствия. Если бы не лошадь, прихваченная из конюшен Ордена, можно было бы подумать, что всё это просто привиделось.

Повозка нашлась на том же месте, где и была спрятана. Если бы только они могли воспользоваться амулетом и перенестись по воздуху, как делали это раньше! Но сила амулета иссякла, а создать новый, не имея нужных ингредиентов, невозможно. Да и времени на это не хватало. Придётся передвигаться по земле. Предвидя это Григорий и прихватил одну из нескольких лошадей с конюшни. Он мог бы взять всех, но подумал, что это доставит больше хлопот, чем принесёт пользы. Теперь они медленно продвигались вперёд, лавируя между деревьями и выбирая пространство поровнее.

Викториан лежал в повозке крепко притянутый к ней ремнями. Чары, предохраняющие тело от разложения, придавали ему вид спящего. С одной стороны путешествовать так было намного удобнее. Но с другой – немного нервировало.

Дни тянулись вереницей – один похож на другой – в тишине и спокойствии. Казалось бы, чего уж лучше. Судьба предоставляет передышку, этому надо радоваться. Но радоваться не получалось. Тишина и спокойствие были вовсе не те, что позволяют расслабиться и на время забыть о неприятностях. Ощущение близкой опасности, гнетущая монотонность делали путешествие на редкость тягостным. По правде сказать, небольшая стычка сейчас обрадовала бы путешественников. Она доказала бы, что все эти дурные предчувствия не напрасны. Но им никто не попался. Они специально выбирали дорогу подальше от городов и деревень. Пока тянулся лес, это было легко. Города в лесу встречаются редко, деревни и того реже.

Ближе к горам лес становится не таким густым. Это обжитая территория. Иосиф и Петро с тяжёлым чувством ожидали того момента, когда поселения нельзя будет незаметно обойти стороной. Они знали, что там их не ждёт ничего хорошего.

Они были правы, но и не правы в то же время. Правы они были в том, что в поселениях их не ждёт ничего хорошего. Но они ошибались, думая, что это плохое будет связано с ними. То, что они увидели, пробудило в их сердцах сострадание и боль.

Жизнь северян никогда не была лёгкой и беззаботной. Вырастить и сохранить урожай в этом суровом климате могли только опытные, старательные труженики. Дети обучались этому с малых лет, чтобы став взрослыми они не умереть с голоду. Домашние животные, которых здесь очень любили и берегли, также требовали немало заботы и внимания. Но даже в самые трудные, неурожайные годы северяне не падали духом, а гордо поднимались навстречу беде. Теперь же путников встретили вымершие улицы, запертые или пустые дома, явно покинутые тайком и в спешке. Нет, война началась не тогда, когда Маргарита выступила против Викториана, и не тогда, когда Бажен вернулся со своим отрядом. Она началась тогда, когда кто-то впервые воспротивился Ордену и заступился за близкого человека или, может быть, отомстил за него. Сейчас перевес был на стороне Ордена, но противники его не сдавались. Подтверждение тому они увидели на окраине одного посёлка, там, где дома уже кончились, а целина ещё не началась. Человека убили давно, так что нельзя было сказать, как это было сделано. Но тело его так никто и не похоронил. Те, кто состоял в Ордене, не заботились ни о ком, кроме себя. Забота о ком бы то ни было считалась у адептов проявлением слабости. Выживает сильнейший, – таков девиз, продиктованный им Викторианом, – и если человек погибает, значит он слаб или не умён, а таких жалеть нечего. Те же, кто в Ордене не состоял, считали, что погибший получил по заслугам и тело его хоронить не следует в назидание и предостережение другим. В том, что погибший принадлежал к Ордену, убеждал портрет Викториана на его груди, выполненный довольно небрежно и пронзённый деревянным колом – оружием, издавна использовавшимся для борьбы с нечистой силой.

– Смотри-ка, – задумчиво произнёс Иосиф, – а мы-то думали, что Ордену никто уж больше не сопротивляется.

Петро посмотрел на него с мрачным торжеством.

– Я знал, что этого не может быть. Просто мы всегда путешествуем слишком высоко, чтобы разглядеть, что происходит на земле.

Иосиф помнил, как Петро рассказывал однажды о том, что адепты Ордена убили его девушку, и понимал его чувства. Сам он не был сторонником такой расправы, даже из мести. Но вряд ли сейчас был иной способ обуздать уверившихся в своей безнаказанности адептов. Сейчас его больше волновало другое.

– Однако ж, они знают Викториана в лицо. Нам стоит держаться подальше от людей, пока кто-нибудь не увидел его, иначе у нас могут быть

неприятности, – сказал он.

– А разве нельзя просто замаскировать его? – спросил Петро. – Григорий, кажется, называл это «заклинанием личины».

– Не выйдет. На нём уже есть одно заклинание. Если бы нам пришлось оставить его на месте, я, пожалуй, рискнул бы наложить на него несколько заклинаний. Но в пути это может быть чревато.

Григорий тронул вожжи. Лошадь послушно пошла дальше, таща за собой повозку.

Петро и Иосиф устроились рядом. Правили они по очереди, но даже во время отдыха, несмотря на усталость, предпочитали сидеть на передке. Соседство Викториана их тяготило. Каждый из них ловил себя на том, что отнюдь не считает его поверженным врагом. Он и сейчас оставался для них источником опасности. И то, что он мёртв, ничего не меняло.