Ненавистный рыцарь на белом коне

– У меня нет женского сиденья. Поедите, раздвинув ноги как мужчина?

Я его проигнорировала. Объяснять что-то Брэноту, всё равно, что учить шимпанзе грамматике: тварь сообразительная только с виду.

Он не без труда (полагаю из-за железного одеяния) вскарабкался на лошадь и протянул мне руку. Выхода у меня не было. Сбежать не получилось, да и бежать я собственно не знала куда. Ухватилась за его ладонь, вставила одну ногу в стремя, а вторую перекинула через загривок лошади. Брэнот ухватился за уздечку и лошадь тронулась.

Глава 3. Средневековый кошмар

За всю поездку Брэнот не проронил ни слова. Я под стать ему была молчаливо угрюма. Чувствовала себя пленницей, коей и являлась.

Мы ехали мимо пастбищ, полей, усеянных рожью, ветряных мельниц и амбаров, проехали по деревянному мосту через речку, в которой несколько женщин полоскали бельё и въехали в какое-то поселение. Среди бессистемно разбросанных домишек-близнецов я различила к?знецу, часовню и трактир. По обочинам были врыты в землю факелы, которые, видимо, освещали дорогу в тёмное время суток. Посередине, обнесённая рвом с торчащими внизу копьями, возвышалась каменная пятиэтажная постройка – рыцарский замок. Завидев нас, люди бросали свои дела и бежали к дороге, чтобы поглазеть на меня и поклониться своему суверену, ну или феодалу, или крестьяновладельцу, кем там они ему приходились.

Когда мы приблизились к замку, Брэнот вытащил из седельной сумки рог и загудел в него так громко, что я всерьёз забеспокоилась об ушных перепонках. Через пару минут нам спустили мост и мы на него въехали, оказавшись за воротами. Там тоже было поселение. Те же однотипные деревянные постройки, только расставленные гораздо плотнее, несколько колодцев, тоже нечто вроде кузницы, часовни и трактира. Люди также подбегали к нам, выкрикивая приветствие Брэноту, тот им снисходительно отвечал и махал рукой. Наконец, мы подъехали к широким двухстворчатым воротам перед которыми стояли два стражника, вооружённые средневековыми мечами и охотничьими ножами, свисающими с внутренней стороны бедра.

– Ваше сиятельство, достопочтенный лорд изТьери, несказанно рады вашему возвращению! За время отсутствие вашего сиятельства никаких происшествий не случилось! – Громогласно доложил тот из них, что был постарше и имел длинные рыжие усы.

Оба стражника даже не пытаясь скрыть своего пристального интереса к отдельным частям тела моей скромной особы.

Брэнот спешился и протянул мне руку, коей я не воспользовалась. Спрыгнув с лошади, на несколько секунд ощутила боль в ступнях и коленях (всё-таки было высоковато), а ещё я долго ощущала под собой седло. Когда-то я мечтала днями скакать на лошадях, думала это так здорово. Как же я заблуждалась. К нам подбежал чумазый паренёк от которого несло конским навозом и увёл лошадь, как я полагаю, в конюшню. Рыцарь назвал паренька Филисом.

Подобно тому, как чумазый Филис ухватил коня под уздцы, Брэнот сжал мою левую руку чуть повыше локтя и повёл в замок. Здоровенное строение с каменной кладкой и деревянными балками. Башни, стрельбища, небольшие редкие полукруги оконцев. При прочих условиях массивное, величественное и готически мрачное строение вызвало бы у меня живейший интерес, но только не при нынешних обстоятельствах.

– Я живу один в воздержании и не держу много слуг, – бросил он. Фраза, очевидно, предназначалась мне.

Как только мы зашли за ворота, перед нами в линеечку выстроилось восемь человек (понятное дело, много не держит, всего-то навсего октет для обслуживания одного единственного козла!).

Шаг вперёд сделал самый старый и наиболее опрятно одетый.

– Лорд Макотский, сын почтенного графа Винсента изТьери, рыцарь Ордена Чести, ваши слуги бесконечно рады возвращению своего господина в добром здравии! – Объявил он.

– Благодарю, Дарек, – кивнул Брэнот.

Этот Дарек и ещё одна пожилая женщина смотрели на своего вернувшегося господина, остальные – не сводили любопытных глаз с меня.

– Это – дама Фотиния, – сказал Брэнот (при этом мне почему-то захотелось, чтобы к даме Фотинии он прибавил какой-нибудь титул или хотя бы род занятий, например: «величайшая учёная», но нет просто «дама Фотиния», как просто «Филис» и просто «Дарек»). – Она будет жить в правом крыле. Дама Веселина проводите даму Фотинию и, прошу вас, проследите за тем, чтобы она надела женское платье.

Та изобразила книксен и сделала пару шагов в глубь замка. Я, очевидно, должна была последовать за ней.

– Могу я забрать свою сумку? – Спросила я и мой голос прозвучал столь же непочтительно, как и форма обращения.

Пренебрежение к лорду изТьери вызвало неодобрительные взгляды прислуги. Сам же достопочтимый сосредоточено молчал.

– Могу я забрать свою сумку, лорд Макотский? – Повторила я, чтобы вывести Брэнота из ступора.

– Я сам вам принесу её, дама Фотиния, – ответил он наконец.

О, сам принесёт! Признаться, я опасалась более категоричного решения.

Что ж, я двинулась вслед за Веселиной. Кто только её так назвал! Хмурая худощавая женщина с тусклыми глазами больше походила на прокуратора или инспектора налоговой службы, чем на Веселину.

– Давно вы работаете на лорда Макотского? – Решилась я её разговорить.

– С рождения, – был ответ.

Голос Веселины отлично подходил к её внешнему образу, но никак не к имени.

– И часто он путешествует? – Продолжила тянуть нить общения.

– Я не обсуждаю дела господина с незнакомцами.

Я беззвучно её передразнила. Она шла впереди, а потому ничего не увидела. Мы поднялись вверх по винтовой лестнице, прошли немного подлинному коридору, освещаемому светом горящих факелов и вошли в комнату, размером эдак 15 квадратных метров, но с высоким (в раза два выше, чем в моей квартире) потолком. Внутри стояла кровать, напротив деревянная бадья, скамейка и два сундука. Пол был каменный. Комнату освещал солнечный свет, падающий через длинное арочное окно без стёкол. На стене было только два украшения – гобелен, изображающий сидящего на коне рыцаря и деревянный крест, расположенный над кроватью.

– Я принесу вам подобающую одежду, дама Фотиния, – пообещала Веселина перед тем, как уйти.

Не в силах более сдерживаться я рухнула кровать, уткнулась в меховое покрывало и разрыдалась. Слёзы ручьями вытекали из моих глаз, а я не могла, да и не хотела сдерживаться. Слышала, как за моей спиной кто-то шелестел одеждой (очевидно, Веселина), слышала неясные отзвуки чьих-то чужих голосов, но всё это было мне безразлично. Я не теряла надежду таким же чудесным образом, как и попала сюда, очутиться у себя дома или, по крайней мере в гостевом доме, комнату в котором снимали мы с Танькой. Или где-нибудь ещё, но в моём мире и моём времени.

С остатками кортизола ушли и последние силы. Не помню как провалилась в сон без сновидений, но проснувшись ощутила дикий холод. Было темно, однако я сразу поняла, что лежу на кровати этого треклятого замка. Тело моё укрывала какая-то тряпка. Я скинула её и приподняла голову. Вдруг рядом со мной раздался женский голос:

– Это я накрыла вас, чтобы вы не мёрзли.

Я села на кровать и уставилась на стоящую рядом девочку, лет четырнадцати. На скамье позади неё было скомканное тряпичное одеяло, должно быть, эта скамья служила ей лежанкой.

– Меня величают Малуша, – представилась девочка. – Граф Макотский определил меня вашей служкой, дама Фотиния.

У Малуши было острое как у лисички личико с вздёрнутым кверху носиком. Её любопытные глазки выражали живой интерес к моей персоне. Что ж, лучше, чем Веселина. По мне, любая была лучше, чем Веселина.

В моём горле пересохло, ужасно хотелось пить.

– Мне бы освежить горло, – попросила я.

Малуша протянула мне, стоявшую на одном из сундуков чашку с водой. Я сделала несколько жадных глотков. Никогда я ещё не пила простую воду с такой охотой.

– А кто такая Веселина? – Спросила я.

К моей удаче, Малуша оказалась весьма словоохотливой.

– Это наша старшая служанка. Её называют Веселина Прыткая, потому что она успевает делать дела да гонять всех служек и служанок.

– Весёлая игривая Веселина, – сострила я по своему обыкновению.

Неожиданно для меня Малуша хихикнула. Ну хоть один нормальный человек в этом ненормальном мире!

– А кто ещё находится в замке? – Спросила я в надежде на обстоятельное изложение, кое и получила.

– Старшего конюха зовут Часлап Плешивый, его жена на сносях. Первого ребёнка прибрал Господь, как только тот явился на свет. Часлап сильно переживает, как бы и со вторым чего худого не вышло. Я видала, как он часто бегал в Часовню, оставляя заместо себя на конюшне Филиса Однорукого. Конюхи, хоть и едят во дворе, но спят в замке.

– А почему Филис – однорукий. Я же видела какого-то Филиса, который увёл лошадь вашего господина или то был другой Филис?

– Нет, сам Филис обычный, неоднорукий, это отец его отца, который ходил в лесорубах с раннего детства случайно отсёк себе руку. Вот и пристало – однорукий да однорукий.