Обретение счастья, или Гравитация автотрассы. Современный военный детектив

– Это Свирский вас беспокоит, – сказал Костя, находясь все еще в издательстве и заканчивая верстать свою научную брошюру для работников политической элиты перед приближающимися выборами в Госдуму. – Буду надеяться, что вы напишите и пришлете нам какую-нибудь новую оригинальную книгу, когда получите гонорар от продаж, – он предложил продолжить сотрудничество в сфере книгопечатания.

– Обязательно учту ваши пожелания, – формально ответила Наташа, но постаралась запомнить его веское предложение не терять из виду самые важные события своей жизни, в итоге написать мемуары с элементами комедии, трагедии, драмы, чтобы вооружиться терпением для воспитания будущего поколения акселератов[9 - Акселерат – ребенок, подросток, отличающийся ускоренным физическим и физиологическим развитием.]-школьников, широкоинформированных и одевающихся гораздо лучше своих уважаемых учителей.

Наташа, поглощенная неожиданным сообщением от Кости, подошла к зеркалу и, разглядывая усталое отражение лица, обратилась наконец к Юрию, который уже сидел на диване и читал в первой попавшейся под руку рекламной газете объявления о местных ритуальных услугах, театральных представлениях, концертах.

– Сегодня надо забрать маму из больницы. Там уже я все заказала и гроб, и венки, и бальзаматора. На машине все привезут сюда. Мы завтра после похорон, если ты не возражаешь, поедем в типографию и возьмем сигнальный экземпляр книги.

– Правильно. Хорошо, что ты позвонила туда и сказала об ошибке. Хочу надавать этому негодяю, твоему соседу Южному, по физиономии. Бывают ошибки и в медицинской практике, но настолько отвратительно видеть потом кающегося грешника, что нет слов, – посочувствовал друг и, отложив газету, включил плазменный телевизор, где на экране появилась реклама лекарств, косметики, а потом новости.

– Прошу тебя, выключи эту белиберду. Так надоела вся возня вокруг военных вопросов. Каждый по-своему хочет заработать на этом… И журналисты, и операторы, и учителя, – проговорила она весомо. – Вот что я буду говорить на уроках по биологии детям? – спросила она, делая ударение на вопросительном слове «что» и без паузы продолжила, – бог создал людей, а война уничтожила, так? – снова спросила Наташа и стала закрывать зеркало в прихожей и ванной черными и белыми драпировками.

Комната превратилась в подготовительную фазу капитального ремонта.

– Обрати внимание на стиль… Какие изумительные у них пятнистые черно-зеленые спортивные костюмы и черные повязки на голове. Даже глаз не видно, – заметил Юрий, переключая пульт на сообщение, где говорилось о крупном захвате заложников в одном из университетов стран Ближнего Востока.

– Отец рассказывал мне, что ударной силой Аль-Каиды являлись ветераны войны в Афганистане из США и наемные убийцы, – она запнулась, поправляя съехавший шов на черных колготках. – Такими рассказами о путешествии за границу развлекал бывший афганец – Виктор Рубашкин своего соседа, навязывая ему различные фото с автоматами Калашникова наперевес на всех блокпостах, где проходил досмотр багажа, – произнесла она официально. – Они любили там устраивать концерты. Отец даже целый диск записал этих песен для меня, чтобы узнала, какие у него были талантливые друзья. Некоторые из них погибли…

– Наверно и ордена у отца имеются?

– Есть что-то наподобие… – голос у Наташи осекся.

– Вот и сходи со списком орденов и медалей в военкомат, они там быстро отыщут всех его друзей, к кому отец мог поехать… – Юрий начал раскручивать свою версию пропажи отца хорошей знакомой. – Думаю, что у них есть эти записи где-то.

– Сосед тоже служил года два в другом месте, они кажется знали друг друга с юности. Но это только мои догадки… Книга была написана мной лично под диктовку папы и по его дневниковым записям, когда конечно мамы дома не было. Она не любила, чтобы он наговаривал мне на диктофон, а потом после работы я просто садилась и печатала на компьютере один текст со своими поправками и литературными вкраплениями. Очень жесткий у него стиль, понял? – спросила Наташа и полезла в сервант.

– Как не понять… Но есть ли у тебя вещественные доказательства его службы, – заинтересовался гость прозорливо. – Посмотри в документах удостоверение инвалида твоего отца…

Но она надеялась найти какие-то старые тетради с планами карт местности, сделанные капитаном Рубашкиным во время разведвылетов, разнарядку продуктов питания, боеприпасов и обмундирования.

– Все списки военнослужащих своего взвода, переданные ему после окончания военного училища у него имелись, но он потерял в горах это неоспоримое доказательство его участия в военных переворотах с первых дней захвата дворца Амина, – она запнулась, глядя на реакцию гостя. – Занималась изучением дневниковых записей его друзей по вертолетному отряду, с кем они вместе служили и перевозили убитых, раненых с одного госпиталя в другой.

– Понял, ты что-то знаешь об армейской службе, – заключил Юрий.

– А потом некоторых гражданских лиц ему доводилось перемещать из кишлаков в центральную больницу Кабула для переливания крови и проведения, как это у вас врачей называется, – Наташа внезапно запнулась и кашлянула, – обследования?

– Да, ты правильно говоришь, – одобрил Юрий рассказ подруги, проникаясь все большим уважением к ее деятельности восстановления справедливости для бывших военнослужащих, прошедших Афганистан.

– Некоторые в плену были незаконно лишены своих гражданских прав в получении пенсии или оформлении инвалидности. Тем более отец сам не раз принимал участие в проведении сложных военных операций на территории сопредельных государств. Там условия позволяли спать под открытым небом в ночное время в любой сезон года.

– Все ясно, что ты и писатель по совместительству. Когда только люди находят свободные часы для мемуаров? – он саркастически улыбнулся, так как тоже мечтал заняться написанием крупного произведения о разведчиках или парашютистах.

– Вот видишь мозоли на пальцах. Все от книг и тетрадей учеников и студентов. Гнать их надо из школы, чем строже, тем лучше, – иронично проговорила она, мечтая быстрее закончить все накопившиеся дела с изданием второй книги воспоминаний, которую ее отец оставил в тетрадных записях и вырезках из газет того времени.

Она церемонно сняла туфли с затекших ног, села на диван в некотором отдалении от Юрия. Положила голову на ладонь, упершись локтем о тумбочку, как иногда сидела ее мама и смотрела телевизор.

– Занятно, – сказал Юрий и увидел слой пыли на мебели. —Война без союзников или врачи без границ. Такие заголовки вряд ли появятся в прессе.

Состроив умозрительную улыбку, Наташа встала с дивана и ушла на кухню разогревать ужин. Но, открыв холодильник, увидела недопитую бутылку водки. Достала сало, овощи. Порезала хлеб, открыла консервы из шпрот, любимые всеми из-за прекрасного вкуса копченой рыбы. Поставила хрустальные рюмки, разлила по целой стопке, положила мельхиоровые вилки. Сервировала стол на двух персон, не забыв накрыть дешевую, тефлоновую, кружевную скатерть и две льняные салфетки. Ей почему-то стало казаться, что отец тоже умер вместе с мамой, хотя полицейские отрицали этот очевидный факт.

– Идем, поедим гречку с гуляшом и щи, – предложила она и стала размешивать кашу, только что поставленную разогреваться на плиту. – Водку будешь?

– Прими к сведению, я дома обедал после дежурства. У меня строгая диета никакой жирной пищи и переедания. Водку выпью на поминках, когда буду без машины.

Она услышала, как он встал со стула и тяжелой поступью двинулся на кухню.

– Договорились, – она согласилась и с грустным видом «опрокинула» одну стопку в щи, а в другую налила на донышке – ровно пять грамм аптекарского веса.

– Вкусно пахнет, наваристые…

– А то! – она расслабилась и задумалась. – Мясо еще отец покупал на рынке, когда мама здоровая была. Вообще-то я говядину не ем, но сейчас тебе положу чуть больше.

– А что ты ешь? – спросил гость, посмотрев исподлобья на хозяйку, когда стоял у притолоки и глядел, как она размешивает в кастрюле душистое варево. – Зачем же две рюмки?

– Спиться хочу. Ни как ты, все о трезвости глаголишь, – ее расположение духа перенесло в стены школы, и она вспомнила, как сотрудница поминала родственницу после трехдневного отпуска по причине похорон, что все учителя угощались принесенными ей из дома бутербродами с колбасой, помидорами, огурцами и конфетами.

– Ну, а серьезно? – Юрий продолжал смотреть в дверях, как она разливала в стаканы минералку. – Нравится работать с детьми?

– Конечно, нравится. Обедаем все на работе в школьной столовой. Там хорошо кормят вместе с детьми. Коржики, пончики, галеты, пирожки… Сам знаешь. Что не учился никогда? Даже молоко иногда приходится пить, от детей остается и нам перепадает на бедность.

– Ну, это ты брось. У тебя хороший достаток и вкус. Про себя не забудь, – сказал поучительно помощник хозяйки. – Налей чуток, по самый краешек, – равнодушно произнес он. – Сама не боишься набрать калории?

– Нет, не боюсь. Это остатки пайка, который папа получал каждый год к праздникам.

– Конечно, за здоровье выпить можно, но воздержусь… – проговорил Юрий.

Он проникал в самую затаенную частичку души Наташи и понимал ее стремление угостить человека, заинтересованного в помощи полиции для составления протокола о местонахождении Рубашкина Виктора и возвращения его домой. Как тот когда-то спасал военнопленных, перевозил на вертолете в Душанбе, Фергану, другие приграничные территории.

– Согласна, – согласилась нервно Наташа.

– О таких людях, как твой папа, легенды ходят. Тогда много было призывов вступать в армию, но что-то мало было желающих гибнуть под выстрелами автоматов в чужой стране.

– Может быть мало, я тогда маленькая была, ничего не помню. От мамы узнала, что там были хорошие традиции выдавать к девятому маю каждого года пятьдесят грамм фронтовых с гречневой кашей и тушенкой, – пояснила она гордо, вспоминая деда – участника Отечественной войны.

Она принимала во внимание интеллигентный внешний вид гостя. Наличие у него зарубежной иномарки FordMondeo по цене до $1,5 миллиона. Отличные спортивные качества Юрия, приобретенные в спортклубах, подтвержденные за время прохождения внештатной командировки в Африку. Для вакцинации местного населения от малярии, гриппа и других разновидностей заразных, инфекционных заболеваний, когда требуется принимать срочные меры по борьбе с пандемиями, он приобрел навыки выживаемости.

– Налей мне воды, а кушать без тебя не буду. Сама садись и поешь, – потребовал он, достал из буфета стаканы и поставил рядом с тарелками, полными наваристых щей с кусочками мяса посередине и чуть-чуть сметаны, выложенной из банки, принесенной из местного привоза молпродуктов с этикетками о прохождении санэпиднадзора, то есть отсутствием бруцеллеза у животных.

– Вот и стараюсь попасть бутылкой в стакан. Под руку не толкай, – нервозно произнесла Наташа.

Ее нижняя челюсть затряслась, и она все-таки разлила воду из сосуда на стол, вяло соображая, что происходит.

Юрий по-хозяйски зашел на середину кухни, взял с плиты полотенце, вытер воду, самостоятельно переставил налитые две тарелки щей с ароматным привкусом мяса и кореньев. Вздохнул вторично, но уже более настороженно и как-то с трепетом. Вспомнил свои внештатные поездки за границу в жаркие страны с дипмиссией по освобождению нигерийских заложников и работу в Эфиопии в лагере беженцев, фотоохоту на львов. Нескончаемую вереницу раненых, контуженных после массированного бомбового обстрела приграничной с Ираком территории.

Туда его посылали для наведения порядка среди потерявших свои дома местных жителей и для санитарной обработки палаток беженцев из-за внезапных вспышек эпидемий панкреатита, гепатита А-Е, паратифа, холеры, гриппа Эбола, СПИДа, кори, сифилиса и дифтерии.

Юрий присел на край стула и с аппетитом принялся поглощать все, чем угостила его Наташа, не забывая проглатывать огромные куски поклеванного хлеба. Корочка отрезанного ломтя хрустела у него на зубах, но он старательно пережевывал и брал следующий кусок, не глядя по сторонам, как все голодные, пришедшие с работы, мужчины.

Наташа специально положила себе в тарелку чуть меньше, чтобы не выглядеть обжорой и, не обращая внимания на звук работающего в зале плазменного телевизора, мудро проговорила, замещая отсутствие местной радиоточки: