Бестолковая любовь и другие прошлогодние события. Дневник Лизы Н.

А потом мы с Катькой собрались в Америку слетать на несколько недель. У нее виза была (она туда по работе пару раз ездила). И у меня тоже. Раньше туристическую визу в Америку можно было получить через турагентство, причем сразу на десять лет. И даже не надо было ни в какое посольство ехать. Сдаешь свой загранпаспорт турагенту, а через какое-то время получаешь обратно с вклеенной туда американской визой.

Так вот, собрались мы в аэропорт. Юра, конечно, вызвался нас отвезти. А Катьку мама провожает. И когда я его представила, мама Катерины так странно на него посмотрела… но ничего не сказала. А я думаю, ну да, не особенно красивый кавалер у меня. Носатый, слегка пузатый и одет не очень стильно. Зато он веселый и хозяйственный. В конце концов, не ей же с ним жить, пусть себе думает что угодно.

А когда мы из Америки вернулись, он нас не смог встретить, а потом и на звонки мои стал через раз отвечать. Я тогда разозлилась, говорю, мол, не хочешь объяснить, что происходит? Пока меня не было, ты встретил другую? Нет? Так в чем причина? Так и не добилась от него ответа. Но отношения сошли на нет. Как-то раз он приехал, чтобы вернуть мне мою гитару и забрать ключ от своей квартиры. Я спросила: “Как ты?” Он сказал “Нормально”. Сунул мне в руки гитару и больше я его никогда не видела и не слышала.

Через пару месяцев сидели с Катериной в кафешке, уж не помню, по какому поводу. Выпили по паре коктейлей и она вдруг вспомнила Юрочку:

– Хорошо, что ты с ним рассталась, не надо с этими женатиками вообще связываться.

– Кать, ты про что сейчас?

– А ты что, не знала, что он женат?

– А ты-то откуда это знаешь???

– А моя мама вместе с его женой работает. Помнишь, он тогда нас в аэропорт провожал? Ну, мне мама потом и рассказала, когда мы вернулись.

– А почему вы мне ничего не сказали???

– Ну не знаю. Мало ли, что там у вас, зачем нам в это влезать. Вы же взрослые люди. Сами знаете, что делаете.

Больно. Больно в груди. Не могу вспоминать. И забыть не могу. Вдыхать тяжело. Выдыхать еще тяжелее. Почему Павел сказал, что разведен? И почему так холодно в этой квартире? А за окном падает снег. Как мелкие-мелкие кусочки лебединого пуха. Что за причуды природы? И едва уловимый звон маленьких сагатов где-то на самой границе подсознания…

В марте – снег. Странный сон всем нам снится:

Предзакатное небо в окладе окна.

Все пройдет, боль утрат притупится.

А сейчас снежной простынью скрыта весна.

За весной будет лето. А может, не будет.

Все мы люди. И слаб человек.

Пусть никто не поймет. И никто не осудит.

Между Небом и Вечностью – времени снег.

30 марта. Четверг. Мой российский паспорт будет готов через три месяца. За мамину квартиру я заплатила все долги: коммунальные платежи, вывоз мусора и прочее техобслуживание. Теперь никто не сможет меня укорить, что задарма их жилплощадью пользовалась. Доллары, что привезла с собой, закончились. Какой смысл продолжать сидеть в одиночестве в квартире, которая мне не принадлежит и принадлежать не будет? Позвонила Катькиной турагентше. Заказала билет на ближайший возможный рейс. Надо уезжать отсюда, пока не затянуло меня это болото.

31 марта. Пятница. Сегодня Лешке 40 дней. Для поминок его друзья забронировали какое-то кафе, где они все собирались в студенческие годы. Павел сказал, что встретит меня у метро и мы пойдем туда вместе. Мне уже все равно. Завтра ночью я улетаю обратно. В воскресенье буду дома.

2 апреля. Воскресенье. Я благополучно добралась до дома. Очень устала. Хотя, в этот раз перелет занял меньше 9 часов. Полет из Пулково в Истамбул, три часа ожидания стыковочного рейса, потом еще два часа в самолете, потом такси и вот я дома.

Кот Люсьен трется об ноги, мяучет, явно жалуется на то, что я его так надолго оставила на попечении соседей. А разве ж чужие люди знают, как Люсика правильно погладить? А пообщаться с котиком они вообще считают ниже своего достоинства. Накормили, убрали и ушли. А поговорить?

Пушистый зверек продолжал ластиться и петь свои песни. Я взяла его на руки, а сама все вспоминала предыдущие два дня.

Выяснить отношения с Павлом толком не получилось. На поминки мы пришли вдвоем, а потом появилась его жена Люба – высокая, крупнотелая брюнетка. Ей бы научиться нормально одеваться – очень яркая была бы дама. Но если у человека совершенно нет вкуса… В этот раз на ней была необъятных размеров дубленка, а под дубленкой – короткий черный балахон. Казалось, что она внезапно выросла из детского платья. Или забыла надеть юбку под эту бархатную размахайку.

Люба села не рядом с Пашкой, а сделала вид, что свободное место есть только на противоположном от нас конце стола. Я взглянула на Павла. Его лицо недоуменно передернулось, когда он увидел свою жену:

– Что она тут делает? – прошипел он в мою сторону. – Я не говорил ей про поминки. Как она узнала, где собираемся?

– Паша, – вздохнула я. – У нас общий чат в Telegram, посвященный памяти Лешки, там все подробно было написано.

Павел стал хмурым и раскрывал рот только для того, чтобы засунуть туда очередной кусок еды.

Друзья Лешки, сидевшие вокруг стола (в основном, все они были семейными парами, живущими вместе еще со студенческих лет) расспрашивали меня о жизни и о работе. Им было интересно, как я столько лет живу в другой стране. И как это я справляюсь там в одиночку? Похоже, они все меня очень сильно жалели. Интересно, почему? Потому что брат умер? Или потому что я развелась и живу одна?

Через пару часов все стали прощаться, переживали, что последнее время редко собираются, а если и встречаются, то вот по таким печальным поводам. Долго выясняли, кто куда едет и договаривались, кто кого подвезет. Павел объявил, что мы с ним поедем домой на такси, что он ждет меня на улице и пошел к выходу. И вдруг его Люба подошла ко мне, обняла и сказала:

– Лиза, ты очень хорошо выглядишь.

А я подумала: “Ну еще бы! Я ж с твоим мужем живу уже сколько времени? Любая женщина хорошеет в нежных объятьях восхищенного поклонника”. А вслух промямлила что-то невнятное, выдавила из себя слова прощания и быстренько побежала вслед за Павлом…

Тот уже поймал такси и помог мне забраться внутрь. Назвал таксисту адрес и потом всю дорогу молчал, уставившись в окно автомобиля.

Было уже за полночь, когда мы сидели с ним на кухне, держась за руки. Мирно тикали часы, за окном плакал дождик. И я решилась:

– Паш, ты же не разведен, зачем ты мне солгал?

– Лиза, неужели для тебя так важен штампик в паспорте?

– Дело не в штампике, Паша, а в том, что ты не свободен.

– Да ты пойми, что мы давно уже не вместе, я хотел развестись еще десять лет назад. Твой брат меня тогда отговорил. Сказал, пока дети маленькие – не смей. Лешка ведь у нас на свадьбе свидетелем был, это же он нас и познакомил.

Вот ведь братец у меня – сам всю жизнь в холостяках прогулял, зато других семейной жизни учил.

Павел опустился передо мной на колени и пытался заглянуть в глаза:

– Ты пойми, что кроме тебя для меня не существует никаких других женщин! Ты вернула меня к жизни! Если б не ты, я не знаю, что бы со мной было! После того, что случилось с твоим братом, я, может, только потому и жив, что ты теперь со мной! Тебя мне бог послал! Ты мой ангел! Ты для меня единственная женщина на свете! Я для тебя сделаю все что угодно! Если тебе так важен штамп в паспорте – разведусь! Только будь со мной! Пожалуйста, посмотри на меня. Ну улыбнись мне. Ну пожалуйста! Твоя улыбка для меня – самая лучшая в мире награда!

И я, конечно, растаяла.

В аэропорту, когда мы стояли в очереди на чек ин, Павел был весел:

– Давай представим, что мы сейчас с тобой вдвоем летим в Турцию. Классно было б, правда? Знаешь, я раньше, когда видел на улице парочку, всегда им завидовал. А теперь у меня есть ты. И я счастлив, что мы вместе.

– Паш, мы с тобой не вместе, мы вообще в разных странах живем!

– Я уверен, что мы еще будем вместе. Ты – моя половинка, я ждал тебя всю жизнь и не намерен потерять.

Врун, снова подумала я. Врун и краснобай. Но так приятно было слушать все, что он говорит… и так хотелось ему поверить…

Я получила свой посадочный талон и мы направились в сторону раздвижных дверей, за которыми ждали таможенники, паспортный контроль и дьюти фри. Павел скупо поцеловал меня на прощанье, я протянула даме в униформе свой паспорт и та величественно пропустила меня внутрь. Двери за мной медленно сомкнулись, словно отсекая все, что случилось за прошедший месяц.