Круг Офира

Вит хотел уже было объяснить малышне, что никто не захочет тут жить после того, как на этом месте убили столько людей, включая и семейство того самого Ноймана, однако его правдорубский порыв остановило вмешательство самой старшей девочки, которую по меркам этой локации, наверное, уже правильней было бы называть девушкой.

– Идите домой,– безапелляционно распорядилась старшая,– и не нужно об этом болтать.

Похоже, среди малышни эта барышня пользовалась непререкаемым авторитетом, никто даже не попытался возразить, не говоря уж о том, чтобы ослушаться. Девчонки подхватили свои юбочки и словно стайка весёлых стрижей полетели в сторону деревни. Но сама старшенькая и не подумала присоединиться к своему эскорту. Она без всякой боязни приблизилась к незнакомому мужику и уселась рядом с ним.

– Нойманов убили, да? – голос её прозвучал тихо и печально, в нём было лишь сочувствие и никакого страха или отвращения. – А детей?

– Всех,– мрачно подтвердил Вит. Он ответил на автомате и только потом сообразил, что уже может говорить. Правда, его голос звучал хрипло и тихо, но вполне разборчиво. Помогла-таки вонючая дедова настойка.

– Так вот почему тётка Белинда сказала, чтобы мы не ходили на хутор,– девушка вздохнула и уставилась на полыхающий дом. – Там, где появляются рейтеры Бешеного, живые редко остаются.

– Так чего ж ты не послушалась? – укорил мятежницу ландскнехт с таким назидательным видом, словно сам был послушным мальчиком.

– Уж больно хотелось посмотреть, что стало с тощим бароном,– на губах девушки вдруг появилась кровожадная ухмылка. – Я бы этого гада убила собственными руками, если б могла. Он сдох наконец?

– Тут вообще живых не осталось,– угрюмо подтвердил Вит. – Твоему барону отрезали голову и насадили её на пику. А за что ты его так не любишь?

– А за что его любить? – девушка презрительно фыркнула. – Злющий он был и людей убивал ни за что. У него, наверное, нутро было гнилое, вот он и вымещал свою злобу на тех, кто не мог ответить. Вечно наловит по округе каких-нибудь бедолаг и развешивает их на ветках дуба. Видать, ему легчало, когда он видел, как другие люди умирают в мученьях. Хорошо ещё, что на этот раз его егерям попались какие-то пришлые наёмники, и этот изверг не тронул никого в деревне.

– Значит, чужих тебе не жалко? – Виту отчего-то стало обидно за себя и своих погибших товарищей.

– Жалко, конечно,– вздохнула девушка,– но они ведь тоже людей убивали. Пусть уж лучше одни убийцы вешают других, чем деревенских,– она повернулась к собеседнику, как бы прося его поддержки, но тут заметила багровую полосу на его горле и испуганно шарахнулась в сторону. – Ты один из повешенных,– едва слышно прошептали побледневшие губы юной поборницы справедливости. Похоже, она приняла своего собеседника не то за неупокоенного призрака, не то за ожившего мертвеца. – Зачем ты вернулся с того света? Хочешь отмстить за свою смерть? Но это же тощий барон приказал тебя повесить, ты должен мстить ему и его людям.

– Так некому уже мстить,– мрачно пробасил Вит, подражая голосу из загробного мира,– всех моих обидчиков убили. Ну и что же мне теперь делать? – он подпустил в свой голос чуток трагизма. – Пока моя смерть не будет отмщена, не видать мне покоя.

– Не трогай нашу деревню, пожалуйста,– девушка была явно напугана, но не сбежала. Очевидно, судьба жителей деревни была для неё более высоким приоритетом по сравнению даже с её собственной жизнью. – Мы найдём для тебя жертву и поможем упокоиться. Ты только потерпи немного.

Эта самоотверженная малышка была так трогательна в своей попытке договориться со злобным призраком, что Вит не выдержал и расхохотался.

– Да шучу я,– поспешил он успокоить бесстрашную защитницу деревни,– никакой я не призрак. А след от верёвки на шее остался оттого, что меня действительно повесили на этом дубе,– он окинул взглядом могучую крону дерева и указал пальцем на одну из ветвей,– вон на той ветке. Но я был последним, кого твой барон приговорил, и меня ещё не успели казнить, когда тут появились всадники. Правда, что случилось потом, я не знаю, потому что уже болтался в петле, пока они тут наводили свои порядки. Наверное, кто-то в суматохе перерезал верёвку и случайно спас мне жизнь.

– Значит, теперь ты будешь жить очень долго,– девушка уверенно кинула в подтверждение своего опрометчивого заявления, чем развеселила аэрского игрока до глубины души. Вот уж чего-чего, а задерживаться в этой дикой локации дольше, чем нужно для инициации контракта, он точно не собирался. – Зря ты сжёг дом,– посетовала прагматичная барышня,– мог бы забрать его себе.

– Ну уж нет,– возмутился Вит,– это не место для жилья, а натуральное кладбище. Ты просто не видела, сколько тут людей погибло.

– Все умирают,– похоже, его юная знакомая была склонна пофилософствовать,– но жить-то тебе где-то надо.

– Только не здесь,– отрезал Вит. – Я на этот дуб даже смотреть без содрогания не могу. Сразу мерещатся болтающиеся на его ветках тела моих товарищей. А этот похоронный шум ветра в его кроне мне, наверное, вообще никогда не забыть. Я ведь под эту музыку очень долго отплясывал в петле.

– Твои товарищи уже в лучшем мире,– девушка миролюбиво улыбнулась,– а ты жив, и должен за это благодарить Создателя. – Вит хотел было высказать сомнение насчёт авторства сего чуда воскрешения, но вовремя прикусил язык. Для девичьих ушек это прозвучало бы как святотатство. – Знаешь, а мне этот дуб тоже не нравится,– задумчиво пробормотала юная проповедница. – Барон ведь сюда часто наведывался, уж больно ветки у дуба удобные, как перекладины виселицы. Кое-кто из деревенских даже разбогател за счёт продажи тел повешенных.

– Да знаю я уже об этом вашем подпольном промысле,– усмехнулся Вит. – Меня один дедок едва не разобрал на части, но на мою удачу, вовремя заметил, что я пока не мертвец.

– Дед Лама?р? – девушка вспыхнула как порох. – Вот ведь старый хрыч, а ещё добреньким прикидывается. Знаешь что,– её глаза азартно сверкнули,– давай сожжём этот дуб, чтобы тут больше никого не убивали.

– Да разве этим убийц остановишь? – горько усмехнулся Вит. – Нет, милая, дерево тут ни при чём. Все эти мерзости делают люди.

– И то верно,– девушка покладисто кивнула. – А куда ты теперь пойдёшь?

– Я пока об этом не думал,– честно признался Вит. – Только вчера мне вообще казалось, что и думать не придётся, потому что мой путь должен был окончиться на ветке этого дуба.

– Ты посиди тут,– девушка живо взяла инициативу в свои ручки,– а я сбегаю, спрошу у тётки Белинды. Может, она согласится пустить тебя на сеновал.

– Мне нечем заплатить за постой,– возразил Вит.

– Тебе? – девушка окинула оценивающим взглядом статную фигуру ландскнехта, и ехидная улыбочка промелькнула лёгкой тенью по губам хитрюги. – Да тётке ещё все бабы в деревне завидовать будут.

Не слушая больше возражений, барышня подхватила свои юбки и помчалась в сторону деревни. Вит остался один под ненавистным дубом, и вдруг на него накатило такое острое чувство одиночества, что хоть волком вой. Давешний кошмар предсмертной агонии, вроде бы благополучно пережитый и уже почти забытый, вдруг вернулся и вырос до небес, норовя раздавить хрупкое сознание игрока. И защититься от этого монстра было совершенно невозможно, только не в этом жестоком мире. Вит даже не сразу сообразил, что в его душе уже пышным цветом расцветает досада на того доброхота, чьё неуместное вмешательство не позволило удавке довести дело до конца. Ну что ему стоило повременить со своим навязчивым альтруизмом ещё пару минут, чтобы позволить душе аэра покинуть мёртвое тело и вернуться домой?

– Посттравматический синдром во всей красе,– прокомментировал душевные стенания игрока псевдо-оператор. – Не бери в голову, Вит, после того, что с тобой случилось, это нормально, особенно, для дилетанта. Зря ты полез в Игру без соответствующей психологической подготовки.

– Пришёл дать ещё один ценный совет? – Вит мгновенно переключился с рефлексии на злую иронию. – Спасибо, не требуется.

– Так-то лучше,– отозвался оператор. – Не пытайся убежать от своих воспоминаний, они тебя всё равно догонят. Просто прими этот опыт и живи с ним дальше. Хотя, я бы на твоём месте сильно призадумался, стоит ли продолжать Игру. Если даже какое-то вульгарное повешенье оказалось для тебя столь травмирующим опытом, то к Игре ты явно пока не готов.

– Тебя бы на моё место,– в голосе Вита сразу зазвучала злость. – Сам бы подёргался в петле, тогда бы и судил насчёт вульгарности.

– Я вовсе не желал тебя обидеть,– принялся оправдываться оператор,– но я знаю Игру намного лучше тебя, а потому могу с уверенностью утверждать, что повешенье сделалось столь популярным в некоторых диких локациях вовсе не потому, что все аватары конченые садисты. Просто это самый дешёвый и лёгкий в исполнении способ умерщвления человеческого тела. Поверь, никто не старался специально тебя помучить, ты так долго агонизировал в петле исключительно из-за собственной глупости.

– Не послушал твоего дебильного совета? – Вит саркастично ухмыльнулся. – Ну извини, как-то было не до того.

– Да я и не рассчитывал на то, что у тебя хватит хладнокровия, чтобы не сопротивляться,– поспешил заверить его оператор,– уж точно не в первый твой опыт подобного рода.

– Вообще-то, я сопротивлялся не от недостатка хладнокровия,– Вит обиженно засопел,– а потому что увидел всадников и решил, что если дам им шанс, то они могут успеть меня спасти. Так и вышло.

– Выходит, недооценил я аэрский рациональный ум,– в голосе оператора прозвучало искреннее удивление. – Что ж, поздравляю, твой расчёт полностью оправдался. Кто бы на самом деле тебя ни спас, но факт остаётся фактом: ты всё ещё в Игре.

– Сомневаешься, что это были те всадники? – Вит озадаченно нахмурился, поскольку и сам сильно сомневался в этой версии, но никаких иных вариантов своего чудесного спасения придумать так и не смог.

– Не люблю строить догадки на ровном месте,– уклончиво ответил оператор. – К тому же я имел ввиду совсем другой твой неразумный поступок, который ты совершил, когда выбрал для Игры такое брутальное и живучее тело. Мне даже интересно, какие у тебя были резоны для подобного выбора.

– Всё тривиально,– Вит небрежно пожал плечами. – Моя специализация в ордонуме – это боевые искусства, так что я планировал применить свои навыки в Игре. А каким, по-твоему, должно быть тело воина?

– Потрясающе! – презрительно фыркнул оператор. – А ты не подумал о том, что с таким телом тебе будет очень сложно выполнить контракт? Твоя игровая оболочка хоть и идентична человеческому телу по структуре, рефлексам и чувствительности, но она всё же искусственная, а потому не подвержена болезням и возрастным изменениям. Никакая так называемая естественная смерть тебе не светит. По идее, ты мог бы вообще жить в Игре вечно.

– Я тут не для того, чтобы развлекаться, как те аэры, которые подписывают экскурсионный контракт,– Вит нарочито ткнул всезнайку в отсутствие логики. – По условиям контракта Офира я должен прожить в Игре ровно сто воплощений и не собираюсь тут задерживаться ни на секунду дольше необходимого. А потому мне нет смысла продлевать свои воплощения за рамки одного местного года.

– Верно,– легко согласился оператор,– и это значит, что тебе придётся раз за разом, долго и нудно избавляться от своей игровой оболочки, причём исключительно насильственными методами и чужими руками. Ну и к чему было усложнять себе эту задачу, выбирая для Игры такое живучее аватарское тело?

– Так ведь год ещё нужно прожить,– в голосе Вита послышалось раздражение,– и гораздо комфортнее делать это в сильном и здоровом теле. А уж найти сотню аватаров, желающих прикончить своего ближнего, я как-нибудь сумею.

– Сотню? – оператор язвительно хмыкнул. – А ничего, что ты уже сподобился два раза умереть, но счёт пока нулевой. Кстати, эти твои пляски в петле тоже следует записать в твой пассив. В конце концов, ты действительно был на волосок от смерти.

– Вот ведь зануда,– укорил насмешника Вит. – Я же просто не знал про это условие насчёт года. Больше я такой ошибки не сделаю.

– Оптимист,– в исполнении оператора эта в общем-то позитивная характеристика прозвучала как откровенное издевательство. – Думаешь, что уже совершил все возможные ошибки, и дальше всё пойдёт как по маслу? Не пойдёт, можешь мне поверить. Если уж ты даже из петли умудрился как-то вывернуться, то с такой живучестью можешь сразу умножать количество воплощений на каждый заработанный бал на пять, а то и на десять.

– По-твоему, мне нужно было выбрать игровую оболочку старика или калеки? – язвительно поинтересовался Вит. – Может быть, вообще женщины?