Круг Офира

– Прости, тут я не в силах тебе помочь,– в голосе оператора послышалось вполне искреннее сочувствие. – Я не могу вмешаться в Игру, а самому тебе из этой передряги, похоже, не выбраться.

– Тогда зачем ты вообще со мной связался? – Вит почувствовал, что его переполняет злость. – Охота постебаться над неудачником?

– Надежда,– меланхолично проворковал оператор. – Мне отчего-то показалось, что ты отличаешься от остальных и сможешь помочь изменить Игру.

– Изменить Игру? – в глазах Вита вспыхнуло запоздалое подозрение. – Но зачем?

– Для тебя эта информация уже неактуальна,– усталый вздох дал понять облажавшемуся игроку, что разговор окончен. – Ты стал мне неинтересен.

– Ты не оператор,– только тут до Вита дошло, что он никогда раньше не слышал, чтобы кто-то из аэров был способен внедряться в сознание игрока, тем более находящегося в Игре. – Кто ты такой на самом деле и как проник в мою голову?

– Да какая уж теперь разница? – посетовал псевдо-оператор. – Всё оказалось напрасно. Прощай, Вит, больше мы не встретимся. Ты вернёшься в Аэрию и забудешь про свою мечту войти в Офир.

Голос исчез, но Вит ещё долго прислушивался к себе, пытаясь уловить его присутствие. Предстоящая казнь, которая всего несколько минут назад казалась ему увлекательным приключением, вдруг превратилась в реальный конец всем мечтам и надеждам. Игрок, конечно, предполагал, что выполнить контракт и получить место за игровым столом Офира будет непросто. Иначе хозяева Игры не давали бы такой возможности неофитам. Но у него и в мыслях не было, что он даже не сумеет инициировать свой контракт из-за какого-то дурацкого пункта, с которым тупо не успел ознакомиться. И ладно бы прокол случился по объективным причинам, так ведь нет, Вит, как последний дебил, специально подставлялся, стараясь побыстрей набрать баллы.

Блаженная улыбка стекла с ошарашенной физиономии игрока, словно её стёрли тряпкой. Вит застыл в ступоре эдаким воплощением отчаяния и тем самым как бы вписался в естественный антураж камеры смертников. Наверное, подручным палачей только это и было нужно, чтобы остановить на нём свой выбор. Дверь амбара распахнулась, двое егерей окинули взглядом оставшихся смертников и не сговариваясь подхватили облажавшегося игрока под мышки. Пленника бесцеремонно выволокли во двор хутора и поставили перед грубо сколоченным столом, за которым восседали члены суда. Вит окинул угрюмым взглядом мизансцену судилища, напоминавшую своей убогостью самодеятельную постановку деревенской театральной труппы, и невольно передёрнул плечами от омерзения.

Вообще-то, сам по себе зал суда выглядел, конечно, жалко, но безобидно. Похоже, в хозяйстве местного хуторянина удалось надыбать только один приличный стул, который и был предоставлен в распоряжение барона. Обвинитель ютился на каком-то колченогом табурете, а двое палачей вообще лежали на травке под дубом в ожидании следующей жертвы. Однако на фоне развешенных на ветках дуба трупов это сборище дилетантов производило довольно зловещее впечатление. Посиневшие лица и вывалившиеся языки казнённых ландскнехтов живо напомнили Виту комментарий псевдо-оператора касательно процедуры умерщвления с помощью петли и заставили усомниться в собственной оценке предстоящего ему приключения.

– Не похоже, чтобы эти парни получили хоть какое-то удовольствие от своего смертного опыта,– мысленно прикинул игрок. – Что-то я тут явно не догоняю.

Богатое воображение аэра тут же нарисовало картинку его собственной торчащей из петли физиономии, обезображенной предсмертной гримасой, и Вита едва ни стошнило. Врождённое чувство прекрасного, присущее каждому коренному жителю Аэрии, было оскорблено самым гнусным образом, и в душе игрока поднялась волна протеста. Нет, так выглядеть после смерти ему не хотелось категорически. Впрочем, мнение пленного ландскнехта об эстетических аспектах повешения никого не интересовало. Обвинитель принялся задавать какие-то никчёмные вопросы, но поскольку в тот момент все силы Вита уходили на то, чтобы хоть как-то урезонить разбушевавшегося в его душе эстета, подсудимый их тупо проигнорировал.

– К чёрту, это просто игровая оболочка,– мысленно укорил эстета рациональный игрок. – Да какая разница, как она будет выглядеть после того, как я её покину? В любом случае у меня не будет шанса лицезреть свою посмертную маску. Да у меня вообще больше не будет шанса когда-нибудь вернуться в Игру,– эта мысль обрушилась на облажавшегося игрока подобно могильной плите, и его горло сжал болезненный спазм, словно удавка уже затянулась на его шее. – Это же мои последние минуты в игровой реальности,– осознание катастрофы было настолько острым, что если бы ни многочисленные зрители, Вит, наверное, завыл бы в голос от бессилия.

Допрос закончился, так толком и не начавшись, и на сцену вылез барон. Пока судья распинался, живописуя как мнимые преступления подсудимого, так и предстоящую ему процедуру отхода в мир иной, Вит успел справиться со своими нервишками и встретил вердикт суда с бесстрастием каменной статуи. Содержание приговора по понятным причинам не отличалось оригинальностью, подсудимого практически на автомате приговорили к повешенью с приведением приговора в исполнение немедленно. Барон с чувством выполненного долга наконец покончил с заключительной речью, снова угнездил свой тощий зад на председательском стуле и дал отмашку палачам.

Судя по равнодушным физиономиям егерей, которых временно назначили на сию почётную должность, дальнейшая процедура была уже отработана ими до автоматизма и не вызывала ничего, кроме скуки. Петлю для очередного приговорённого они приготовили заранее, оставалось только засунуть в неё нужную голову и выбить опору из-под ног. Всё просто и надёжно. Конечно, обречённый бедолага мог в последнюю минуту запаниковать и попытаться вывернуться из рук правосудия, но с ландскнехтами надежда на такое дармовое развлечение была довольно слабой. Эти грубые наёмники вообще не отличались тонкой душевной организацией, и ждать от них чего-то, кроме презрения как к палачам, так и к собственной смерти, не приходилось.

Вот когда на барона накатывала блажь вздёрнуть парочку крестьян или ещё лучше – какую-нибудь ведьму, тогда на долю его егерей перепадало немного веселья. А этот парень, который своей блаженной улыбочкой приводил в замешательство даже своих товарищей, уж точно был совершенно бесперспективным в плане развлеченья. Что ж, прогноз палачей полностью оправдался, улыбчивого ландскнехта даже не пришлось вести к месту казни. Выслушав приговор, Вит не стал дожидаться эскорта и сам подошёл к ветке дуба, с которой свешивалась приготовленная для него петля. Палачам осталось только немного подсобить связанному смертнику занять место на импровизированном эшафоте в виде чурбака для колки дров, да накинуть на его шею удавку.

– Вот и всё,– обречённо констатировал игрок,– сейчас меня повесят, и не видать мне Офира как своих ушей. Наверное, это даже справедливо, что я распрощаюсь со своей мечтой, болтаясь в петле и проклиная свою тупость. И к чёрту идиотские советы этого доброхота,– его глаза сверкнули злостью,– вот специально буду напрягать мышцы шеи, чтобы продлить агонию. Может быть, после такого мазохистского упражнения моё желание вернуться в Игру отпадёт само собой, и будет не так обидно?

Додумать эту мысль Вит не успел, поскольку его сеанс самобичевания был внезапно прерван громким шумом со стороны леса. Треск веток, ломавшихся под тяжестью конских крупов, возвестил о том, что количество не то участников, не то зрителей спектакля барона фон Куггера внезапно увеличилось. Вит ещё успел увидеть, как на лужайку из кустов вылетели первые всадники, но дождаться развязки сего захватывающего действа ему уже было не суждено. Палач выбил опору из-под его ног, и тело Вита рухнуло в пустоту. Петля тут же затянулась на его горле, перекрывая доступ воздуху, и в глазах потемнело.

В первые секунды игрок ещё пытался сохранять хладнокровие, даже задержал дыхание и что есть силы напряг мышцы шеи, но всё было бесполезно. Смерть клещами вцепилась в его горло, и тело повешенного забилось в агонии. Следовало честно признать, что столь вожделенный азартным аэром экстремальный опыт мало чем напоминал забавное приключение. На самом деле этот опыт был настолько шокирующим, что самонадеянный игрок враз позабыл как про свои фрустрации по поводу провала игровой миссии, так и про давешнее намерение сделать своё прощание с Игрой незабываемым. Ему вообще стало не до Игры, осталось только страстное желание наконец умереть, чтобы этот кошмар прекратился.

Глава 1

Офис детективного агентства с оригинальным названием «Скорая помощь» выглядел довольно аскетично, если не сказать, убого. Ничего лишнего, типа цветочков на окнах, картинок на стенах или на крайняк весёленьких обоев. Крашеные блёклой бежевой краской стены, чёрная офисная мебель без намёка на дизайнерские изыски и стеллажи с безликими папками, вот и всё, что представало пред разочарованными взглядами потенциальных клиентов. Единственным объектом, заслуживающим хоть какого-то внимания посетителей, было хозяйское кресло, больше похожее на кресло пилота межгалактического лайнера, чем на элемент офисной мебели. На самом деле причина появления сего чуда эргономичности в безликом офисе была проста как валенок: после ранения у хозяина агентства появились проблемы с позвоночником, и для нормальной работы ему требовалось кресло с ортопедической спинкой.

Нужно сказать, что сам детектив выглядел столь же неубедительно и безлико, как и офис его агентства. Он был довольно молод и при этом отнюдь не отличался какими-то выдающимися физическими данными. Сухопарый невысокий шатен с аккуратной бородкой и стандартной дешёвой стрижкой гораздо больше походил на представителя офисного планктона, нежели на бойца невидимого фронта или опытного расследователя. Тем не менее опыт у него имелся, причём немалый. До того, как выйти в отставку и открыть детективное агентство, Влад был следователем, и на его счету имелось немало раскрытых дел. Два года он даже числился старшим следователем прокуратуры совсем немаленького района, правда, в качестве исполняющего обязанности ушедшей в декретный отпуск начальницы, но кого это волнует.

Влад уволился из органов, аккурат когда раздобревшая на домашних харчах следовательница вернулась на своё рабочее место, но вовсе не потому, что ему сделалось невмоготу служить под началом новоиспечённой мамочки, просто его всё достало. Нет, дело было даже не в том ворохе отчётности, который ежедневно сыпался на голову следователя, просто Влад перестал видеть в своей работе смысл. Уж очень много дел, безупречных с точки зрения следствия, так и не удавалось довести до суда. В результате, откровенные преступники уходили от правосудия, цинично посмеиваясь над беспомощностью слуг закона.

Разумеется, всякая шушера, вроде рядовых исполнителей и мелких жуликов благополучно отправлялась на нары, но богатенькие и влиятельные заказчики преступлений так и оставались неприкасаемыми. Кто-то откупался ещё на стадии досудебного расследования, а те, у кого имелись связи во властных кругах, беззастенчиво пользовались своим влиянием, чтобы закрыть дело. В тех редких случаях, когда избежать суда не получалось, адвокаты, как правило, разваливали обвинение самыми неприглядными методами, типа запугивания или подкупа свидетелей. В общем, сплошное разочарование.

Пуля, которую по чистой случайности словил неугомонный следователь, оказалась очень кстати, чтобы оправдать его уход из органов без скандала и ругани с начальством. В результате, новоиспечённый частный детектив сохранил хорошие отношения с бывшими подчинёнными, чем и пользовался в тех случаях, когда требовалось провести экспертизу или прошерстить базу данных. Впрочем, этих случаев было раз, два и обчёлся. В основном, клиентами его агентства становились ревнивые супруги или обеспокоенные долгим отсутствием родственника обыватели. Ничего более захватывающего, чем поиск пропавшего любовника одной богатенькой дамочки, до сих пор не случилось. Но Влад не унывал, и как вскоре выяснилось, его оптимизм оказался оправданным.

В тот день, когда фортуна наконец улыбнулась потонувшему в бытовухе детективному гению, с самого утра лил дождь, а потому Влад ничуть не удивился тому, что его помощница опоздала на целый час. Хотя добираться до офиса на метро Елизавете было гораздо быстрее и удобнее, она пользовалась личным транспортом и постоянно зависала в пробках. Впрочем, обвинять молодую женщину в легкомыслии было бы, наверное, несправедливо. Подаренная родителями на двадцатилетие дочери новенькая красная хонда никак не могла простаивать в гараже, она настойчиво требовала, чтобы хозяйка непременно села за руль своего транспортного средства и отправилась рассекать по улицам города.

– Привет, опоздавшая,– беззлобно поприветствовал помощницу Влад,– могла бы хоть в дождь не выгуливать свою «красненькую». И охота тебе торчать в пробках?

– Торчать в офисе ничуть не веселей,– Елизавета привычно отбрила зануду и отправилась на кухню варить кофе своему боссу.

Нужно сказать, что отношения между членами команды «Скорой помощи» регламентировались формальной субординацией не особо строго. Дело в том, что Елизавета не была наёмным работником, она являлась помощницей детектива не по трудовому кодексу, а буквально. Девушка совершенно безвозмездно взялась помочь Владу раскрутиться во время своих каникул. Впрочем, это вовсе не был акт невиданного альтруизма со стороны сей юной особы. Во-первых, студентке пятого курса юридического ВУЗа требовалась практика, а во-вторых, они с Владом были кузенами. Так что работу Елизаветы в агентстве можно было трактовать как родственную поддержку, которую начинающий предприниматель и принял с благодарностью и энтузиазмом.

Со стороны кухни потянуло сногсшибательным ароматом кофе и ещё каких-то восточных специй, которые помощница детектива использовала для приготовления своего фирменного нектара бодрости, и на губах Влада заиграла довольная улыбка. Эту капризную барышню стоило нанять на работу уже за одно умение варить кофе. До сих пор не нашлось ни одного клиента, которого талант детективной баристы не сразил бы наповал. А сам детектив вообще давно начал подозревать, что, помимо джезвы и горячего песка, его кузина пользуется какими-то магическими ритуалами.

Облако волшебных ароматов стремительно распространилось по офису, заползая даже в самые тёмные уголки, вроде подсобки, и Влад зажмурился в предвкушении очередного гурманского экстаза, когда крохотная чашечка с божественной амброзией окажется на его столе. Увы, его розовую, вернее, тёмно-коричневую с пышной пенкой фантазию жёстко обломал настойчивый стук в дверь. Скрипнув зубами с досады, что придётся делить удовольствие с каким-то незнакомцем, детектив стёр дебильную улыбку со своего лица и пригласил потенциального клиента зайти. Впрочем, его досада продлилась недолго, собственно, ровно до тех пор, пока посетитель ни начал излагать приключившуюся с ним таинственную историю.

– Я не понимаю, что произошло,– лысенький, плотно сбитый мужичок затравлено обвёл глазами офис детектива, словно опасался, что из какого-нибудь угла на него набросится чудовище. – Вчера вечером я очнулся на полу лестничной клетки с шишкой на затылке,– клиент снял бейсболку и наклонился, чтобы продемонстрировать пострадавшую область своей гладкой черепушки, на которой действительно красовалась довольно большая лиловая шишка.

– Вас ограбили? – задал очевидный вопрос Влад.

– Нет, как раз наоборот,– в глазах ушибленного мужичка заметалась паника. – Рядом со мной лежал чужой портфель с довольно внушительной суммой денег, а ещё я был одет в очень недешёвую кожаную куртку. Чужую куртку,– обречённо пояснил он. – Но хуже всего то, что я не помню, откуда всё это взялось.

– Амнезия может быть следствием травмы головы,– успокаивающе улыбнулся Влад,– такое случается. Какое последнее событие Вы помните?

– Я вернулся с работы и зашёл к соседу за дрелью,– лоб клиента прочертили глубокие складки. Видимо, после вынужденной отключки воспоминания возвращались в его голову со скрипом. – Но это было три дня назад. Я не помню, что делал всё это время, понимаете? – судорожный вздох ясно дал понять детективу, что бедолага уже близок к истерике. – А вдруг я кого-нибудь ограбил или ввязался в криминал?

– То есть, как Вы оказались на той лестничной площадке, Вы не помните,– констатировал Влад.

– Я даже не представляю, зачем вообще туда пошёл,– клиент уже едва ни плакал. – У нас ведь лифт, мы этой лестницей пользуемся только в экстренных случаях.

Мужчина был в таком душевном раздрае, что детектив начал не без оснований опасаться за его адекватность. Но в этот момент Елизавета внесла поднос с двумя чашечками кофе, и в глазах клиента забрезжила искорка вменяемости. Кофейная магия не подвела, и вскоре подписанный контракт на расследование в ку?пе с солидным авансом были отправлены в сейф, а сам клиент, который, кстати, оказался тёзкой детектива, был отправлен домой дожидаться результатов своих финансовых вложений.

Навести справки о личности Владимира Семёновича Потапенко не составило для бывшего работника правоохранительных органов никакого труда, но полученное досье на клиента мало что прояснило. Зацепиться в нём было совершенно не за что, разве только за удивительный по нынешним временам феномен полного отсутствия в жизни сего закоренелого холостяка хоть чего-то таинственного или просто неординарного. Обычный служащий мелкой страховой конторы, не замеченный ранее ни в каких экстравагантных выходках и живущий на зарплату. Скукотища. Единственным, что заслуживало внимания, был зафиксированный факт беспричинного отсутствия гражданина Потапенко на рабочем месте в те самые три дня, что выпали из его памяти.

По настоянию детектива клиент прошёл медицинское обследование на предмет травмы мозга, но никаких патологий, за исключением странной трёхдневной амнезии, врачу обнаружить так и не удалось. У Владимира Семёновича даже не было сотрясения, просто небольшая шишка на затылке, скорее всего, полученная при падении. По мнению эскулапа, такая незначительная травма никак не могла вызвать не то что потерю памяти, а даже обморок. Однако и то, и другое всё же имело место, что ясно говорило о воздействии какого-то иного, пока неясного фактора. Естественно, Влад сразу заподозрил воздействие наркотического вещества и послал клиента на анализ крови. Увы, и эта ниточка никуда не привела, организм гражданина Потапенко оказался чист как стёклышко.

Попытка выяснить, как клиент провёл выпавшие из его памяти три дня, увы, закончилась полным фиаско. Изучение криминальных сводок показало, что, если не считать прогула, ничего предосудительного Владимир Семёнович не совершил. Откуда взялись деньги и дорогие шмотки, так и осталось загадкой. Надежда на соседа тоже не оправдалась. Тот спокойно подтвердил, что действительно одолжил дрель «Семёнычу» три дня назад и с тех пор его не видел. Поскольку в квартире гражданина Потапенко не удалось отыскать ни одной свежей дырки, можно было сделать вывод, что тот либо не успел воспользоваться соседским инструментом, либо воспользовался, но вне квартиры.

– А Вы слышали, как Ваш сосед сверлит? – на всякий случай уточнил у владельца дрели Влад.

И вот тут забрезжили первые признаки аномальной реакции. В глазах соседа вдруг появилось какое-то странное выражение: не то испуг, не то злость, а всё его тело сжалось подобно пружине, готовой распрямиться и снести излишне любопытного следователя. Впрочем, сцена замешательства длилась всего мгновение, а потом маска равнодушной вежливости снова заняла место хищного оскала.

– Была нужда прислушиваться,– сосед очень правдоподобно удивился. – Да у нас с Семёнычем вообще нет общих стенок,– пояснил он. – Так я могу получить мою дрель назад?

Влад, естественно, не оставил странную реакцию соседа без внимания и отправился наводить справки. В отличие от белого и пушистого гражданина Потапенко, в биографии Петра Гавриловича Стешина таки имелись интересные детали, за которые можно было зацепиться. Во-первых, он был довольно состоятельным человеком, хотя трудился всего лишь завскладом в какой-то логистической конторе. Во-вторых, у него имелась семья. Правда, с женой они состояли в разводе, но дочь папочку регулярно навещала и вроде бы даже иногда жила в его квартире. Вот с разговора с этой дочерью по имени Ирма и началось уже полноценное расследование.

– Мама мне не верит,– девушка обиженно надула губки,– считает, что я всё выдумываю. А у вас в агентстве варят просто замечательный кофе,– она беззастенчиво скосила глазки на свою опустевшую чашку.

– Елизавета, тебя не затруднит сварить ещё кофе? – Влад заискивающе улыбнулся своей помощнице и тут же снова переключился на дознание. – Что именно показалось Вам странным?

– Вчера папа меня буквально выставил из дома,– в глазах Ирмы появилось недоумение. – Раньше он всегда был рад, когда я оставалась на ночь, а тут заявил, что у него срочные дела, и я буду ему мешать. Так и сказал – «мешать»,– возмущённо прошипела обиженная дочь. – Это в десять вечера, представляете?

– Может быть, у него действительно было какое-то дело,– Влад специально состроил самую невинную гримасу из своего лицедейского арсенала, чтобы вызвать очередную волну возмущения свидетельницы. На эмоциях та могла выболтать гораздо больше, чем сама хотела. – А Вы не допускаете, что у него было назначено свидание с женщиной?