Игра в Реальность. Всё по закону

Антон уже открыл рот, чтобы попытаться отговорить несчастную женщину от этого тягостного мероприятия, которое, несомненно, только сильнее погрузит её в тоску и отчаяние, как вдруг услышал у себя за спиной голос брата.

– Можно я тоже посижу рядом с ним? – тихо попросил Сабин.

Лика кивнула, и они, взявшись за руки, побрели через лес к любимому холму Вертера. Антон проводил их тревожным взглядом и отправился домой, ему ещё нужно было сообщить трагическую весть Алисе и гному. Наутро он примчался на холм ни свет ни заря, тревога за брата и Лику мучали его всю ночь, поскольку от их похоронных посиделок Антон не ждал ничего хорошего. Как ни странно, ночное бдение явно пошло им обоим на пользу, хотя лица Лики и Сабина были слегка опухшими, а их веки покраснели от слёз, но из глаз исчезло выражение безнадёжности и потерянности. Пожалуй, даже гном выглядел более подавленным, чем любимая женщина Вертера. В тот момент Антон только подивился её спокойствию, но доискиваться причин не стал, момент был неподходящий. Причина раскрылась сама и гораздо позже.

Погребальный костёр устроили прямо там, на вершине холма, и хотя о смерти Защитника специально не сообщали, проводить его собралось много народу, склон холма был занят пришедшими ангелами практически до границы города. После похорон Лика так и осталась жить в хрустальном домике, переезжать к отцу на остров она отказалась, зато Сабин теперь стал постоянным гостем в её доме. Чаще всего их можно было застать у озера, ближе к вечеру они садились рядом на берегу и, глядя в прозрачную тёмно-зелёную глубину, говорили о том, кого им очень не хватало, кого они искренне любили и ждали. В один из таких вечеров Сабин решился рассказать Лике обо всём, что связывало его с Вертером, даже о том времени, когда он пытался сделать из него оружие против брата. Он словно бы исповедался перед женщиной погибшего друга, и она приняла его исповедь.

Как так получилось, что Сабин выбрал именно Лику, чтобы наконец открыть кому-то своё сердце? Антон не переставал удивляться этому странному выбору, ведь Лика всегда относилась к его брату с предубеждением и вполне обоснованной подозрительностью, да и Вертер не особо баловал Демиурга своим доверием. Похоже, только общая боль смогла разрушить эту преграду, сделав Лику и Сабина по-настоящему близкими людьми. Их ежевечерние бдения у озера сделались для обоих целительным бальзамом, словно изумрудная глубина поглощала их тоску, а водная гладь утешала и давала сил терпеливо ждать. Хотя, нужно признать, что это был очень странный тандем, вот уж кого Антон не ожидал увидеть в роли утешителя, так это своего брата, но каким-то образом это работало, причём весьма успешно.

Уже через пару недель Антон, исподтишка наблюдавший за дочерью и братом, с облегчением отметил, что кризис миновал, и психике Лики и Сабина больше ничего не угрожает. Увы, он явно поторопился с выводами, спектакль, для которого Игра в Реальность собрала вместе столько актёров, ещё не закончился, занавес пока не опустился, и исполнителям главных ролей ещё рано было выходить на поклон, срывая рукоплескания благодарной публики. Божественный дирижёр снова взмахнул своей палочкой, и яркие софиты осветили новую сцену спектакля в старых декорациях.

4 день изока, 789 год от Исхода

Вот я это и сделала. Сабин вернул мне память о прошлом воплощении, не сказать, чтобы так уж добровольно, пришлось проявить настойчивость, мягко говоря. Но в конце концов он сдался, только при этом смотрел на меня так тоскливо, словно прощался навсегда. А может быть, он действительно так думал, ведь я должна была вспомнить нашу страстную любовь с Алексом. Кто ж против такого устоит?

Да, теперь я всё знаю, но того что я ожидала найти, в моих воспоминаниях не оказалось. Не было между мной и Алексом никаких размолвок, да мы бы просто не успели за те неполные сутки, что нам отвела судьба. Это было похоже на ураган, который смёл все преграды между нами, даже чувства Зандера, который нам обоим был совсем небезразличен, не смогли нас остановить. Только смерти такое было под силу, и она не замедлила вмешаться, смерть, то есть, разделалась с моим ангелом, стерва, а меня пощадила. И где справедливость, дневничок? Нет её в этом мире. Он умер, но сохранил свою любовь, а я выжила, но потеряла самое дорогое, что у меня тогда было, и теперь я знаю почему.

Понимаешь, дневничок, вместе с воспоминаниями об Алексе я ведь вспомнила кое-что другое. Я вспомнила Сабина. Не понимаю, почему он мне не рассказал о своей роли в той давней истории. Неужели постеснялся? А ведь это он был тем венном, про которого рассказывал Зандер, и который в конечном счёте меня спас. Я вспомнила, как очнулась вся мокрая от растаявшей изморози рядом с двумя мёртвыми мужчинами, как тщетно пыталась привести их в чувство, а потом бросилась обратно в пещеру за Алексом, как внезапно Сабин возник у меня за спиной, восстав словно феникс из пепла. Наверное, тогда он и стал Демиургом. Как думаешь, дневничок? А потом он силой удержал меня от самоубийства и стал моим хранителем. Помню, как Сабин заставил меня расплакаться, чтобы боль не разорвала мне сердце, как отнёс домой, как навещал, присматривал за мной все те три года, что я прожила после ледяной пещеры. Наверное, только благодаря моему хранителю я тогда не наложила на себя руки, а вполне себе геройски погибла, защищая отца Алекса от Совета кланов.

А что, собственно, изменилось в этой жизни? Да ничего. Сабин так и остался моим хранителем, учил меня, вытаскивал из разных неприятностей, спасал мне жизнь, хотя Демиургам вроде бы не полагается вмешиваться, и всегда уходил в тень, когда его помощь не требовалась. Так почему же я так легко поверила словам Кайдена? Почему позволила убедить себя, что намерения моего хранителя вовсе не были бескорыстными? Извини, дневничок, что я тут причитаю, как плакальщица у смертного одра, но мне так обидно, что хоть волком вой. За что обидно, спрашиваешь. Думаешь, это потому, что меня обвели вокруг пальца как ребёнка? А вот и нет, мне обидно, что я потеряла столько времени, пытаясь понять, как мне отыскать свою любовь. А её совсем и не нужно было искать, она всегда жила во мне, ещё с прошлого воплощения, только пряталась, потому что таким трусишкам, как твоя хозяйка, этот дар в руки давать нельзя, не оценят, да ещё и разобьют или выбросят как ненужную безделушку.

А ведь я всегда считала, что уж смелости-то мне не занимать, мнила себя такой отчаянной воительницей. Смешно. Нет, в определённом смысле моё поведение было даже оправдано. Ну действительно, кто я, и кто такой Сабин. Про Демиурга я, к счастью, не знала, но то, что он крутой ур, тут даже двух мнений быть не могло. И зачем такому человеку безродная недоученная магичка? Так, поиграться в добренького папика. Логика, разумеется тут есть, только это логика труса. Мне до мокрых подмышек было страшно, что Сабин посмеётся над моими чувствами, эдак снисходительно, как он умеет. Я бы этого просто не пережила, вот и не позволяла самой себе признаться в том, что давно уже люблю своего хранителя.

Поэтому я сразу поверила в подлую версию Кайдена и даже ощутила эдакое мазохистское удовлетворение от того, что мои опасения подтвердились. Так человек, который всех убеждал, что смертельно болен, испытывает удовлетворение, когда врачи подтверждают его диагноз. Стоит ли удивляться, что после этого я бросилась в объятья Кайдена зализывать раны на своей трусливой душонке, что изо всех сил старалась раствориться в этом крутом мачо, чтобы забыть себя, забыть ту девчонку, что посмела влюбиться в Демиурга. Теперь мне стало понятно и то, почему я никак не могла принять любовь Алекса, место в моём сердце было давно и надёжно занято. А я всё искала причины на стороне, в своём прошлом, придумывала сложные объяснения, только бы случайно ни узнать правду.

А всего-то и нужно было честно признаться, если не Сабину, то хотя бы себе самой. Вот и получается, что всеми моими действиями правил страх. Такие дела, дневничок. И знаешь, что я тебе скажу, это ведь совсем неважно, любит ли меня Сабин. Конечно, хочется верить, что ангел не ошибся, что это чудо окажется правдой, но в конце концов важно лишь то, что я его люблю. И плевать мне, что он Демиург, мне ведь, в сущности, ничего от него не нужно, я сама готова отдать ему всё, что у меня есть. Не густо, конечно, зато от чистого сердца. А ещё я поняла, что больше не боюсь. Пусть он надо мной посмеётся, мне без разницы. Я всё равно признаюсь, вот при первой же встрече и врежу всю правду-матку, как есть. И ещё, дневничок, а ведь я чувствую себя счастливой на самом деле, без дураков.

Да, с Алексом мне предстоит непростой разговор, он ведь надеется на совершенно другой результат моего погружения в прошлую жизнь. Будет больно нам обоим, я знаю, но мы справимся, и он меня поймёт и простит, всё-таки ангел, что ни говори. Ага, лёгок на помине, слышу его голос с улицы. Извини, дневничок, что-то мне не нравятся эти крики, нужно проверить. Никуда не уходи, я быстро.

Глава 19

Кайден спешил, он совершенно не представлял, как давно Ксантипа послал отряд, чтобы выкрасть Рэй, поэтому не решился тратить время даже на то, чтобы по нормальному перевязать полученные в недавней схватке раны. Никакого хитрого плана действий у него не было, так как не было времени, чтобы этот план составить. Понятно, что первым делом нужно было предупредить Рэй об опасности, причём следовало сделать это раньше, чем она успеет вырубить его самого. В способности своей бывшей любовницы без всякого оружия расправиться с раненым врагом он даже не сомневался.

Кайден угрюмо посмотрел на набухшие кровью повязки и честно себе признался, что боец из него сейчас никакой, тем более против отряда орденских боевиков, максимум на что он сейчас был способен – это геройски погибнуть. Вот только это никак не решало вопрос со спасением Демиурговой возлюбленной. Оставался один-единственный вариант – побег. И куда прикажете бежать? В замке Заккари гвардейцы порвут девчонку на лоскуты, не поможет даже заступничество главы клана, просто, вместо одной жертвы насилия, будет две, и только. Во всех местах, где она могла бы появиться, наверняка, уже ждёт засада, Орден все операции готовит очень тщательно, не оставляя места случайностям. Значит, бежать нужно туда, где эти ребята искать не будут, например, в поместье Зандера.

Приняв такое решение, Кайден перенёсся прямиком во двор перед домом бургомистра, где жила Рэй. Он здраво рассудил, что чем скорее провернёт задуманное, тем больше у них будет шансов на успех, а то ещё хлопнешься в обморок от потери крови, это было бы совсем некстати. От входа в дом Кайдена отделяло не больше двадцати шагов, перенестись прямо к двери он не рискнул, всё-таки это было бы неосмотрительно, мало ли, кому вздумалось бы открыть створку именно в этот момент. Он задрал голову, пытаясь определить, в какой комнате могла находиться виновница переполоха, и в этот момент прямо посередине между Кайденом и дверью появился Алекс. И откуда только взялся? Вроде бы никаких других дверей во двор не выходило. Не иначе, как дожидался под окнами, когда его ненаглядная выглянет во двор.

– Что, одного Вертера тебе показалось мало? – с вызовом произнёс ангел. – Явился за Рэй?

Кайден грубо выругался и с отвращением посмотрел на возомнившего себя бессмертным придурка. Вот только его сейчас и не хватало для полного счастья. И так неясно, как объясняться с ненавидящей его женщиной, а тут ещё этот герой нарисовался, хрен сотрёшь. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, сейчас никак нельзя было доводить дело до драки, на это просто нет времени.

– Рэй грозит опасность,– Кайден постарался, чтобы его голос звучал спокойно, но убедительно.

– Не сомневаюсь,– насмешливо отозвался Алекс,– и я даже знаю, от кого.

– Нет, не от меня,– тут же вскинулся незваный спасатель,– я ей не враг, мне нужно только с ней поговорить. Не мешай, прошу тебя, парень.

– Ты никуда не пройдёшь,– твёрдо заявил ангел и положил руку на рукоятку лучевика, висевшего в кобуре у него на поясе.

– И кто же мне помешает? – насмешливо бросил Кайден, которого этот смешной вояка уже начал порядком злить. Тратить время на эти глупые перепалки было непозволительной роскошью, это он очень хорошо понимал. Наверное, нужно было просто вырубить этого нелепого защитника одним из приёмов длинной руки, но вряд ли нападение на ангела сослужило бы добрую службу в переговорах с Рэй, поэтому Кайден сдержал свои естественные порывы и постарался придать своему голосу несвойственную ему мягкость. – Послушай, парень, я понимаю, как всё это выглядит,– начал он свои увещевания,– но если ты мне сейчас не поверишь, то впоследствии будешь очень сожалеть. Пропусти меня к Рэй, я правда пытаюсь её спасти.

Неизвестно, чем бы закончились переговоры, но в этот момент в окне второго этажа появилась сама виновница ссоры. Она распахнула створки окна и высунулась наружу. При виде открывшейся её взору сцены в глазах женщины промелькнул ужас. В первый момент Кайден растерялся, нужно было срочно как-то показать свои добрые намерения, и он не нашёл ничего лучше, как помахать рукой невольно зрительнице. Однако его движение было явно неправильно истолковано, по крайней мере, Алексом. Когда Кайден опустил глаза, прямо ему в грудь смотрело дуло лучевика. А дальше тело опытного бойца начало действовать уже само, без вмешательства его ума, чисто на рефлексах, выработанных долгими годами тренировок. Он выстрелил раньше, чем успел сообразить, что делает.

Уже спустив курок, Кайден заметил, как замерцал воздух перед его потенциальной жертвой. Машинально он упал на землю, понимая, что иначе его самого заденет рикошетом от формирующегося защитного экрана. Кайден даже успел подивиться возросшим способностям Рэй, которая смогла поставить щит на расстоянии двадцати метров, такими способностями даже он сам пока не обладал. Боль из-за падения на раненое плечо слегка оглушила стрелка, но привычка игнорировать болевые ощущения сработала быстро, уже через пару секунд Кайден вскочил на ноги, готовый отразить неизбежную, по его мнению, атаку. Да, переговоров не вышло, но это ещё был не повод, чтобы позволить какому-то молокососу себя пристрелить.

Вот только нападать на Кайдена было некому, в том месте, где должен был раскрыться щит Рэй, лежала на земле она сама рядышком с непутёвым ангелом. Не было у недоученной магички таких способностей, чтобы на столь большом расстоянии создать защитный экран, способный выдержать залп лучевика. Всё, что ей оставалось, это самой трансгрессировать между дуэлянтами, чтобы собственным телом закрыть ангела. Да, это был жест отчаяния, совершить такое можно было только для очень дорогого человека. Кайден поймал себя на мысли, что невольно завидует ангелу, ради него самого никто не стал бы подставлять свою грудь под выстрел лучевика, даже вроде бы преданные до гроба гвардейцы, а уж Рэй и подавно.

Как странно распорядилась Игра в Реальность её судьбой, девушка словно бы отдала долг ангелу, закрывшему её собой несколько дней назад. О чём она думала в тот последний момент, когда решилась пожертвовать собой? Понимала ли, что проживает последние секунды своей жизни? Может быть, она надеялась, что Кайден не посмеет стрелять в свою бывшую любовницу? Нет, Рэй не рассчитывала на его милосердие, но это её не остановило, жизнь Алекса оказалась для неё дороже собственной.

Подойдя поближе к распростёршимся на земле телам, Кайден горько усмехнулся. Жертва Рэй оказалась напрасной, луч из выставленного на максимальную мощность оружия прошил её горло насквозь и угодил Алексу прямо в грудь. Ангел ещё дышал, но ему было явно не до стрельбы, а вот его защитнице помочь уже было невозможно. Невольный убийца сжал зубы и не то застонал, не то зарычал от отчаяния, неуклюжая попытка самовлюблённого лорда совершить бескорыстный поступок закончилась полным провалом. Однако оставаться на месте преступления было глупо, Кайдену вовсе не улыбалось позволить разъярённой толпе растерзать себя за нечаянное убийство. Он бросил прощальный взгляд на так нелепо погибшую женщину, с которой его связывал недолгий, но бурный роман, и растворился в воздухе.

Убийца успел исчезнуть как раз вовремя, чтобы сбежавшиеся на шум жители Лигонды его уже не застали. Им оставалось только тупо пялиться на два тела, лежащие рядом на земле, и недоумевать, откуда же прилетела смерть. Впрочем, большинство собравшихся без колебаний обвинили в двойном убийстве Кайдена, и, как ни странно, оказались правы, хотя и ошиблись касательно обстоятельств преступления. Правда, пока смерть забрала только одну жертву, Алекс хоть и был без сознания, но ещё дышал. К сожалению, это ничего принципиально не меняло, его рана была смертельной, что ни у кого из собравшихся не вызвало ни малейшего сомнения. Увы, среди жителей Лигонды не было ни одного ура, чтобы вырвать бедного ангела из цепких лап старухи с косой, так что единственное, чем они могли ему помочь, это молча постоять рядом с умирающим.

Сабин прошёл сквозь молчаливую толпу, как нож сквозь масло. Люди уступали ему дорогу, и сами не понимали, отчего это делают, однако желание оказаться подальше от этого мрачного типа было настолько сильным, что вскоре во дворе бургомистрова дома не осталось ни одного человека, кроме самого хозяина. Одного взгляда чёрных бездонных зрачков оказалось достаточно, чтобы бургомистр быстренько ретировался в свой дом и захлопнул за собой дверь. Двор опустел с такой скоростью, словно на город обрушилась чума. Столь странное поведение жителей Лигонда объяснялось просто, Сабину захотелось побыть наедине с Рэй хоть немного, попрощаться без назойливых посторонних взглядов, и он не стал сильно заморачиваться вопросами нравственности, а тупо использовал свою силу. Разумеется, Демиург понимал, что совершает откровенное насилие над людьми, но сейчас ему было всё равно.

На этот раз он не стал спрашивать у Алекса разрешения, просто вернул его к жизни и погрузил в глубокий сон. Какая разница, одним насилием больше, только и всего. Покончив со спасательными работами, Сабин опустился на колени рядом с любимой женщиной. Рэй ушла из жизни так внезапно, что предотвратить эту трагедию всесильный Демиург оказался не в состоянии, даже его брат, который умел взаимодействовать с тканью будущего, не смог предвидеть того, что случилось. Что ж, Сабин заранее знал, что век любимой будет недолог, потому что защитные механизмы мира Земли не позволят сознанию семени жизни обрести силу, способную увести его в трансформацию, и всё-таки он не ожидал, что это случится так скоро.

Помогло ли Сабину это знание подготовиться к тому горю, что внезапно обрушилось на его голову? Ни капли, как не помогли ему предвидения Вертера смириться со смертью друга. Наверное, он бы даже предпочёл не знать вовсе, ведь победить в противоборстве с Игрой в Реальность без шансов даже для Демиурга, можно только принять неизбежное. Увы, само по себе принятие не принесло Сабину душевного покоя, оно лишь подчеркнуло его бессилие перед судьбой. Сколько раз Демиург убеждал себя, что смерть Рэй никак не разлучит его с любимой, ведь Реальность посмертия тоже является частью его мира, и он сможет быть рядом с ней даже там. Но это был самообман, ведь за гранью проявленной жизни осознанность настолько низкая, что это исключает общение. Попробуйте пообщаться с человеком, который крепко спит, можно лишь наблюдать и ждать, когда он проснётся. Долго и терпеливо ждать.

Сабин осторожно взял руку Рэй и прижал ещё тёплую ладошку к своей щеке. Жест был неосознанный, наверное, ему просто хотелось создать иллюзию близости с любимой женщиной, близости, которой на самом деле не было между ними. Увы, надолго погрузиться в этот мазохистский транс Сабину так и не удалось, потому что почти сразу он почувствовал, как его щеки коснулся какой-то маленький холодный камешек. Бывшему хранителю семени жизни не нужно было даже смотреть на последний подарок, который преподнесла ему Рэй, он и так знал, что это небольшой голубой кристалл в форме миндального зёрнышка. Глупый артефакт снова выбрал его хранителем. Демиург не стал капризничать, он сжал ладонь в кулак и ощутил тепло, исходящее от кристалла. Что ж, подарок на шестнадцатилетие для следующей реинкарнации любимой у него уже есть.

За то время, что Сабин провёл во дворе бургомистрова дома, никто из жителей Лигонды так и не посмел нарушить уединение правителя Земли. Нет, они не знали, кто он такой, просто исходящая от него сила испугала горожан не на шутку. Однако слишком долго напрягать нервы ни в чём не повинных людей было жестоко, поэтому Сабин бережно поднял на руки тело Рэй и перенёс его в спальню, подальше от любопытных глаз. Он решил, что будет правильно, если её похоронят здесь, в Лигонде, в городе, который стал ей родным, поэтому мимоходом соорудил погребальный костёр рядом с городскими стенами, чтобы освободить жителей Лигонды от этой скорбной работы. Сабин, разумеется, планировал присутствовать на похоронах, но в бестелесной форме, чтобы не смущать своим видом и так уже напуганных людей. Но это будет завтра, а сейчас пришла пора уходить.

Вот только расставаться с Рэй ему совсем не хотелось, в первые часы после смерти сознание ещё цепляется за мёртвое тело, и Сабин ощущал идущие от него эманации. Так легко было убедить себя, что девушка просто спит, и ещё хоть немного потешить себя иллюзией. Разумеется, признаться себе в подобной неадекватности Демиург не мог, поэтому он убедил себя, что просто хочет рассмотреть место, где Рэй жила последние дни своей жизни. Наверное, он бы ещё долго морочил себе голову, делая вид, что рассматривает обстановку спальни, если бы его отрешённый взгляд случайно ни наткнулся на дневник, раскрытый на последней странице. Рука Сабина сама потянулась к растрёпанной тетрадке в потёртом, явно самодельном переплёте, хотя ещё секунду назад ему бы и в голову не пришло копаться в личных вещах Рэй, а уж тем более читать её личный дневник.

Первое, что бросилось в глаза любопытному Демиургу, когда он завладел чужой собственностью, было его имя. Стоит ли удивляться, что он принялся читать. Пробежав глазами последнюю запись, Сабин едва ни выронил тетрадку, так сильно у него задрожали руки. Оказывается, они с Рэй впустую потратили то короткое время, что судьба отвела семени жизни, потратили на то, чтобы вариться поодиночке в своих фрустрациях, вместо того, чтобы просто наслаждаться друг другом. Почему он узнал об этом только тогда, когда ничего исправить уже невозможно? Что за дикий, несправедливый сценарий сочинила для них Игра? Или всё-таки справедливый? Тот, кто не готов бороться за свою любовь, не заслуживает счастья, нет, даже не бороться, а хотя бы найти в себе смелость, чтобы открыто заглянуть в своё сердце.

Наверное, кому другому было бы приятно узнать, что его чувства не остались безответными, но на Сабина откровения Рэй произвели эффект пощёчины. Ему было одновременно стыдно и больно, ведь даже молоденькая женщина поняла, что любовь и страх несовместимы, что для счастья всего-то нужно признаться самой себе, что в твоём сердце живёт любовь, и тогда места сомнениям и страхам в нём уже не останется. А Демиургу при всей мощи его интеллекта потребовалось потерять любимую, чтобы постичь эту несложную истину. И причиной столь необъяснимого тугодумия был всё тот же страх. Выходит Антон не ошибся, могущественный Демиург на поверку оказался обыкновенным трусом.

Тихий стук в дверь прервал сеанс самобичевания Сабина. От неожиданности он вздрогнул и только тогда заметил, что за окном, оказывается, уже стемнело, а он по-прежнему стоит посреди спальни Рэй, держа в руках потрёпанную тетрадку в самодельном кожаном переплёте. Такого отключения от реальности с Демиургом не случалось, пожалуй, ни разу, и это его буквально ошеломило. Он не стал выяснять, кто стоит за дверью, просто сунул дневник Рэй за пазуху и исчез.

***

Появляться так близко от города было рискованно, и Кайден это отлично понимал. Нет, жителей Лигонды он особо не опасался, ведь он мог в любой момент просто сбежать в свой замок, не устраивать же потасовку рядом с могилой, гораздо опасней были ищейки Ордена. После убийства носителя Ксантипы на орденском престоле объявился новый молодой Магистр, который взялся разыскивать убийцу с таким рвением, словно тот прикончил его любимого дедушку. Кстати, вполне возможно, что между носителями этого паразита действительно были родственные связи. Теперь Кайдену приходилось быть крайне осторожным. В Реальности Ксантипы он вообще прекратил появляться, усилил охрану своего замка и без серьёзной охраны даже носа не совал за его стены, но сюда, на могилу Рэй его тянуло как магнитом. И приходил он один.

Место для последнего пристанища погибшей женщины было выбрано просто замечательное. Вокруг белоснежной мраморной плиты высились стройные кипарисы, словно почётный караул охранял её покой, в густой, коротко стриженной траве, что устилала пятачок земли с надгробьем, яркими пятнышками белели островки маргариток, разбросанные вроде бы хаотично, но, по странному стечению обстоятельств, формировавшие замысловатый узор, а прямо над плитой ронял белоснежные лепестки пышный куст жасмина. Кайден поначалу удивлялся, как жителям Лигонды удалось так быстро создать в этом месте столь непростой ландшафтный дизайн, но очень быстро понял, кто на самом деле был творцом всей этой красоты, и перестал удивляться. Для Демиурга это не представляло никакой сложности.

Считал ли Кайден себя виновным в смерти Рэйен? Возможно, что и считал, хотя вина ангела, по его мнению, была гораздо весомее. Неужели непонятно, что нельзя наставлять оружие на профессионального бойца, если не желаешь получить ответку. Либо стреляй сразу, либо держи свой лучевик в кобуре. Возможно, если бы Кайден так ни спешил тогда, если бы ни был серьёзно ранен, если бы ни порвал с Орденом, если бы только что ни отправил на тот свет несколько человек… Слишком много если. Это случилось, и теперь поздно жевать сопли, этим Рэй не вернёшь, да и глупого ангела тоже жаль, хотя он-то как раз и заслужил свою участь.

Мягкие шаги за его спиной заставили Кайдена вскочить на ноги. Люди, которым незачем таиться, так не подкрадываются, значит, его всё-таки выследили. Самым правильным решением было бы просто исчезнуть и вернуться в замок под защиту крепких стен и надёжных гвардейцев, но Кайдену стало любопытно, кого же послал Орден для его поимки. Он плавным движением перекатился к ближайшему кипарису и укрылся за его стволом. Но, как вскоре выяснилось, мастер Заккари напрасно занимался тут гимнастическими упражнениями. Выглянув из укрытия, он обнаружил, что в нескольких шагах от могилы стоит Алекс и с удивлением разглядывает своего бывшего противника, не делая никаких попыток спрятаться или сбежать. Никакого оружия у ангела на этот раз при себе не имелось, поэтому Кайден счёл его безопасным и подошёл поближе.

– Не думал, что ангелы такие живучие,– усмехнулся он,– как тебе это удалось?

– Нашлись добрые люди, помогли,– в тон ему ответил Алекс.

– Уж не Демиурга ли ты обозвал добрым человеком? – насмешливо поинтересовался Кайден. – К твоему сведению, человеком он никогда не был, он венн.

Алекс не ответил, он стоял совершенно спокойно и разглядывал убийцу с таким видом, словно тот был букашкой на предметном стекле микроскопа. Очень скоро Кайдену это надоело, и он вспылил.